Ржевский 2 - Семён Афанасьев
— Бл*. — До чего неудобно.
Охота сквозь землю провалиться. Что же делать.
Думай, голова, думай.
— Интересно, насколько это прилично по вашим национальным обычаям? — продолжает издеваться менталистка. — У нас считается отчасти моветон. Пять секунд осталось. Четыре. Три. Две. Одна. Шабаш, Ржевский; отпускай мою жопу, гнусная ты скотина. Хватит при всех меня лапать, пользуясь ситуацией и моей беззащитностью! Когда я тебе даже по яйцам в ответ треснуть не могу.
— Эх-х.
— Немедленно отпусти. Или плюну на конспирацию и по яйцам дам на ментальном усилении! Сможешь потом в женском хоре остаток жизни подпевать.
— Ну и ладно! Не больно-то и хотелось!
— … сказал дикобраз, отползая от кактуса.
Нехотя разжимаю пальцы:
— Это было исключительно в рамках требований сложившейся оперативной обстановки!
— Скотина. Ты допускаешь, что я это могу воспринимать как насилие?
— Ой. Извини и ты меня.
— Не парься, так уж и быть. — Мадина отступает назад на пару дюймов. — Проехали и забыли.
По толпе зевак на галерее, и среди гвардейцев, прокатывается на удивление монолитный вздох.
— Хорошо отработали, слаженно, — вздыхаю за ними следом. — Все наверняка прониклись нашей достоверностью. Я даже непротив дома ещё на эту тему потренироваться! Чтоб в следующий раз не менее убедительно выглядеть!
— Так, слушай внимательно. — Она перемещает ладони мне на плечи, что со стороны смотрится по-прежнему трогательно. — Тактильного контакта между телами больше нет, твоя кочерыжка через некоторое время успокоится. Это установка от меня: ментал тебя не берёт, попробуем через гипновнушение. Три. Два. Один.
— Ой.
— С тобой пришёл говорить граф Воронцов, это один из представителей вашего императора. Говорю на всякий случай, вдруг ты и его не знаешь, — она саркастически фыркает.
— Чем он здесь на территории занят? — ну а чё.
Глупо отказываться от важной информации там, где ею не владеешь.
— Внутренняя разведка.
— Это как?! — второе слово я очень хорошо понимаю.
В своё время и сам, в некотором роде… но не внутренняя, внешняя и нелегальная…
— Специфика очень большой вашей территории, — поясняет менталистка. — Бывает, что угрозы государству или государственной политике нет, жандармам и безопасности вроде вмешиваться не с руки. Но путей развития автономии несколько, параллельных и независимых. Вот он по этой части, три университетских диплома за спиной.
— Господин Ржевский, вы меня звали общаться? Или за вашими без сомнения увлекательными фамильными приключениями наблюдать? — о, помянешь чёрта, он и появится.
Переговорщик трогает меня за плечо сзади:
— Я всё понимаю, но вы хотя бы изобразите ответное уважение? Я не штабс-ротмистр Воеводин, от дуэли уклоняться не буду.
— Ух ты. Ты умная! От твоей инфы так мозги загрузились, что даже кочерыжка опустилась! Это не навсегда?! — уточняю речью Залива и разворачиваюсь в сторону собеседника.
— Не навсегда, не помирай с перепугу. На то и расчёт был, кроме прочего. Верь мне; я тебе не враг, — говорит за спиной менталистка.
— Пройдёмся? — Воронцов указывает взглядом в сторону галереи, которая начинает пустеть (народ расходится). — Пошепчемся наконец наедине?
— Конечно, — киваю.
— Я от тебя сейчас ни на шаг не отойду, — напоминает сзади Наджиб.
— Вы можете сказать своей спутнице, чтобы она подождала вас здесь? — тут же реагирует переговорщик.
— Увы, граф. Она говорит, что напугана и в окружении чужих мужчин без меня не останется. После всего случившегося, — развожу руками. — Я за неё официально отвечаю перед двумя государствами, мэрией города Сота то зафиксировано магически. Можете проверить своим амулетом — она не имеет права по своему Кано…
— А-а-а, так это та ваша подопечная? — кивает Воронцов самому себе. — Вот как она без паранджи выглядит… Не ожидал, что правоверная под вашим влиянием так стремительно покрывало снимет.
— Можете проверить своим амулетом, — напоминаю.
Чистая правда. Бояться нечего. В этом платье Мадина на себя-предыдущую действительно не похожа.
— Нет необходимости, слова Ржевского более чем достаточно. Хм, интересные вы личности оба: из-за неё сегодня Эмират две ноты присылал в Посольский Приказ! — переговорщик мельком, но с любопытством косится на Мадину.
Краем глаза замечаю, что Далия под шумок вернула на голову чёрную тряпку, закрывающую лицо, а поверх неё натянула женскую кепку.
В сочетании с платьем, обтягивающим жопу и сиськи, смотрится занимательно.
— Те две ноты уже не действительны, — отвечаю графу. — Они за подписью предыдущего исполняющего обязанности шли, а его уже в живых нет. Вместо него новый монарх, те ноты дезавуированы.
Воронцов задумчиво и оценивающе смотрит на меня:
— Быстро же вы на дочь того народа повлияли. Она ж ещё несколько часов назад, Эмират пел, строгой приверженкой их правил считалась! Ладно, не моё это дело, внешние сношения… Господин Ржевский, как противоречие решать будем? Вы понимаете, во что только что слоном влезли?
*****
Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.
Опекун на удивление походя набрал ещё несколько баллов в её глазах, когда отказался врать даже врагу.
Если бы она испытывала на его счёт какие-то иллюзии, эти свои набранные баллы он бы тут же с лихвой растерял, начав лапать её за жопу.
Прилюдно. В центре миллионного города.
Не сделав перед этим свадебного предложения, не прогарантировав последующей женитьбы на ней, как на Старшей жене, и не пообещав перед этим перейти в её Веру.
Но чего примерно можно ожидать от Ржевского, Мадина уже очень хорошо представляла не понаслышке.
Набранные несгибаемостью баллы остались на месте, а штрафа за облапанную задницу она начислять не стала.
Толку-то.
— Господин Ржевский, как противоречие решать будем? Вы понимаете, во что только что слоном влезли? — Воронцов, несмотря на несомненный профессионализм по профилю, во внешних службах действительно не ориентировался.
Он даже не спросил Дмитрия, говорит ли она по-русски!
Тьху. Узколобые дилетанты, трясущиеся не за страну, а исключительно за личное благополучие.
— За попытку пять баллов, — флегматично ответил опекун. — Но результат нулевой.
— Вы о чём сейчас?
— О вашем намерении продемонстрировать мне иллюзию.
— Какую? — граф неподдельно
