Адвокат вольного города.12 - Тимофей Кулабухов

— Да, Аркадий.

— Ты пофоткался? Тут надо сгонять на машине, встретить одних чертей.

— Ты меня прости, граф. Но я тебе что, такси?

У него был и водитель, из казаков.

— Ты большой молодец, ты стабилизировал расходы казачества, упорядочил зарплаты, всех укомплектовал, создал резервы по оружию, обмундированию, склад забил продуктами, ГСМ припас.

— Да, я молодец.

— Всё посчитал, заказал, заставил торговцев привезти тебе авто почти бесплатно.

— Вот именно, — засопел он.

— И всё-таки, гони сейчас водителя в шею, прыгай за руль, погнали в аэропорт. Там какие-то черти английские пребывают. И это «ж-ж-ж» неспроста.

Атаман зарычал, но кивнул водителю, чтобы отправлялся в форт пешком, а сам сел на водительское.

— Ну, мы едем или где? — рыкнул он на меня, недовольно зыркая во все стороны.

Езда в городе, где властвуют пешеходы — это то ещё развлечение. Народ шёл по дорогам, когда-то простроенным элементалем, появление машины не ожидал, так что Чуй постоянно бибикал.

Насколько я понимаю, когда машины появились, они тоже ездили и непрерывно гудели. Современные автомобили так не водят. Тут отчасти работает и то, что пешеходам надо привыкнуть ходить по тротуарам.

— Кто вообще прилетает? — Дмитрий остыл и успокоился, настроился на рабочий лад и осваивал новую для себя технику.

— Англичане. Симменс — это одна из больших шишек Ост-Степной компании.

— Это которые корпорация-враг или корпорация-друг?

— Все они… Из одной бочки налиты, Дмитрий-джан.

— Я тоже так считаю. И рад, что ты, Аркадий, не тешишь себя иллюзиями.

— Да какие тут иллюзии, когда меня время от времени пытаются то пристрелить, за зарезать. Я надеюсь, что когда-то это уже закончится.

— Слушай, у нас инквизитор сбежал… Ты набрал и пробурчал, что ситуацию урегулировал. Как? Ты его застрелил? Может, надо его похоронить? Или сдал секретчикам?

— Постой. А тот казак на посту, что был при нападении?

— Болеет как с похмелья, но доктора говорят, что жить будет. Так что с тем полоумным стариком?

— Он сбежал, я… ну, так получилось, поместил его в резервацию, в естественную, устроенную, скажем так, природой тюрьму.

— А питание?

— Там есть рыба. Есть вода. Водоросли есть.

— Короче, курорт. Вроде необитаемого острова?

— Вроде того. Пусть посидит, подумает о своём поведении.

— Ты главное скажи, он оттуда не усвистает?

— Не знаю… Не должен.

— Ну, у меня хотя бы на одного подопечного меньше. Ты понимаешь, какой это геморрой пленников содержать? Казаки не тюремщики, а защитники земли. Когда, кстати, ты землю раздашь?

— Ты её выбрал?

— Мы смотрели поля, это рядом с нынешним лагерем китайцев, там ровные и плодородные участки, насколько мы смогли оценить. Нам надо что-то около трёхсот участков по десять гектар.

— Бери больше, кидай дальше.

— В смысле? Что значит эта аллегория?

— Ты поспрашивай казаков, пусть кто хочет, берёт и пятьдесят гектар.

— Неравенство получится.

— Получится. Это неизбежно. Кто-то сдаст землю в аренду соседу. Надо это тоже урегулировать. Сразу скажи им, что решить этот вопрос надо до весны, до того, когда начинается сельскохозяйственный год. Аренда на год, условия на усмотрение участников, договор письменный.

— Может, ты ещё и как юрист, образец сделаешь?

— Сделаю. Получится, что у одного земли больше, у другого меньше. В любом случае нужно, чтобы они за пару-тройку лет у тебя все обзавелись конями, которыми ещё бы и умели управлять.

— Аркадий, не получится. Если ты мечтал о кавалерии, то… Ничего не получится. Рекрутирую конницу из степняков.

— Ты так против конницы?

— Послушай, я был на войне. Я видел, как после каждой войны мир меняется.

Мы прибыли на окончание полосы, там, где традиционно останавливаются самолёты и принялись ждать.

— Так что ты говоришь про изменчивый мир?

— Я говорю… Казаки у тебя, прости, кто?

— Уважаемые люди, которым я не припоминаю, что они битые мной наёмники, собранные из сброда и каторжан.

— Ну вот и не напоминай. Они со мной по два пуда соли скушали, каждый. Так вот. Мы же тебе не наступательное войско, так? Ты же не планировал ведение войн за пределами каганата.

— Я бы вообще не воевал. Но раз уж моё государство с этого начало, то ясен пень, армия нужна. Глядя на кагана, в формирование регулярной армии я не верю.

— Хе. Аркадий, но ведь такая армия, если бы её создавал каган, она была бы из степняков, которые опять стали бы лидирующей политической силой в каганате. А так как казаки в массе своей русские… Ну, то есть, мы официально придерживаемся точки зрения, что казаки — это отдельный этнос.

— Логика в этом есть, само слово тюркское, означает «свободный», как и казах.

— Так вот. Казаки, которые выйдут из этой войны победителями, русские. Чалдоны тоже считай русские, они часть франтирёров. Как бы я не ругался с де Жерсом.

— Да это мелочи, вы по-крупному поддерживаете друг друга.

— Да. Чалдоны местные, русские. Казаки русские. Алтайцы — алтайцы. И только незначительная часть наёмников — степняки. Получается, что победу выбили не степняки кагана Юбы. В каком городе пройдёт парад Победы?

— А он нужен?

— Обязательно! — атаман выставил вверх палец. — Послушайся моего опыта. Народу нужен символизм, чтобы переключиться на режим мира.

— Ну, хорошо. Тогда ответ на твой вопрос простой. У нас в каганате один город, мы в нём находимся, вариантов нет, парад будет где-то тут.

— Воооот. И все поймут, что с лидерских политических позиций степняки смещены.

— Я не революционер, я не хочу никого свергать, иначе каганат давно был бы республикой, а на меня точила бы зуб вся Степь.

— Так ты поэтому оставляешь его у власти?

— Ну да, он у нас главный, — мы оба рассмеялись. — Правда, всё бабло-то у меня.

— Армия из двух компонентов тоже условно «у тебя». Транспортная сеть у тебя. Но ты прав, контроль над финансами — это главное. Так вот. Казаки наши ведут оборонительные войны. Дай Предок, в ближайшие годы не придётся. Но всё же армия имеет свою специфику.

— Ну, если подумать, то да. И франтирёры, и казаки — это оборонительные, если так можно выразиться, рода войск.

— Ну, вот и на кой тебе конница? Это