Банник - Александр Велесов
Сергей Михайлович иногда мог впадать в депрессию, если вспоминал своего сына и тогда он заказывал себе ящик коньяка и уходил дня на три в запой. Но это бывало редко …
В основном уединяясь в своём новом офисе Сергей Михайлович отводил душу в нескончаемых беседах с банником. Он смог уговорить банника надеть хотя бы семейные цветные трусы, дюжину которых тому привёз Лёха из ближайшего бутика. Дементий утверждал, что его то всё равно никто не видит, но потом сдался и решил трусы всё-таки надеть. Обновке он весьма и весьма дивился по первому числу, но потом привык, хотя и порой забывал их одеть.
А Сергей Михайлович думал, что обрёл наконец действительно друга, которому не нужны были деньги и многочисленные его связи, у которого не было даже одежды, не говоря уже про другое. И впервые Сергею Михайловичу было приятно ему в чём-то угождать, хотя бы в таких мелочах, как откушать чаю, поиграть в карты или шахматы за задушевными беседами.
– А вот был когда-то такой купец Митрофанов, да я тебе Серёга про него рассказывал. Вот он иногда кутежи то закатывал и в ход тогда цыгане шли с их плясками. Кутежи эти могли несколько суток напролёт не кончаться, – рассказывал Дементий.
И вздумалось Сергею Михайловичу как-то оторваться как купцы при царе горохе. Привезли цыган из самой столицы, из филармонии, денег им немало было отвалено и пели, и плясали они, а с ними Сергей Михайлович до упаду и Лёха был тоже напоен, и водки было выпито немерено.
Вспоминал потом Сергей Михайлович, говоря при этом,
– Понимаю я почему в те времена купцы могли по несколько суток отрываться по полной. А никто их не доставал, телефонов мобильных не было и интернета тоже, заморочек этих всех не было. Мать их! – в сердцах с очередной похмелюги орал он и швырял новый телефон с корпусом из чистого золота в стену.
А потто становился добр и мягок, после двух, трёх рюмок водки.
–Эх, душа ты моя, Дементюшка, – говорил он, прикладывая свою голову на плечо новому другу, -Не бросай меня, ты один у меня и остался.
И так часы тишины и мирных бесед во время которых Дементий ему рассказывал о своей прошлой жизни, о царских временах и временах сталинских, сменялись буйными оргиями и пьянками, и плясками с цыганским хором. Дементий шума не любил, отвык за года от этого и потому временно уходил в старую половину бани, где отсиживался.
Так и текла теперь их общая жизнь. И казалось, что никто не может нарушить их идиллию, потому как всё было тихо мирно, и бурная жизнь сменялась тихими вечерами. И всё шло вроде как своим чередом …
Но потом стал замечать банник Дементий, что что-то поменялось в Сергее Михайловиче. День ото дня он становился всё грустней и грустней, всё хмурей и хмурей, пока совсем не поник головой. И пропали песни и пляски, и водка стала ему не в радость и бабы отошли на второй план, да и часть друзей и партнёров бывших куда-то сливаться стала, а после звонков на телефон Сергей Михайлович становился совсем не в себе. И не радовали его теперь не беседы с другом, не шахматы и не карты. Всё для него стало не в радость, всё опостылело ему. Долго Дементий не решался спросить у него о том, что же случилось, пока Сергей Михайлович сам не открылся ему. Видно припёрло его по самое не могу.
–Плохи дела мои, друг мой, Дёмыч, плохи … Ты моего главного помощника знал ведь, он ко мне сюда приходил – Саня Петров. Он самый … Пропал, вторую неделю нет его. Тут два моих близких кореша, мои люди, куда-то все тоже пропали и ещё… Осталась одна охрана, ну и мои наёмные все. Не пойму, что происходит. Слежка за мной …
– Кто же за тобой следить то будет? Ты ж всему голова в этом городе и области, – удивлён был Дементий.
–Враги, враги Дёмыч. Чую я, чую… Время моё кончается. В стране многих повязали. Не знаю в чём дело. Я и в столице делился с кем надо, там в самом правительстве, а сейчас звоню ему, а абонент не доступен. Самому полететь что ли … Охрана у трёх моих домов видела людей каких то, следят по ходу. -сокрушённо сказал Сергей Михайлович.
Прошла ещё неделя, во время которой он только пил и сидел взаперти. Были ещё какие-то звонки … Звонила и бывшая жена, и любовницы, был даже звонок из правительства, после которого Сергей Михайлович совсем было упал духом. И наконец по происшествии этой недели изрядно потрёпанный, нервный и какой-то весь как больной он стал звать Дементия, который с началом его запоя скрылся из глаз.
– Дементий! Друг мой Дёмыч! Дементий!
Банник появился.
Сергей Михайлович стоя у каменки, упал на колени перед банником и горько заплакал,
– Помогиии, … Помогии … Дёмыч не оставь в беде. Прошу помоги. Никогда больше просить тебя не о чём не буду родной ты мой.
– А чем Серёга? – спросил банник, вылезший на этот раз из-под пола.
– Так ты же этой силой владеешь? Ты ж дух нечистый? Может взглянешь? – не унимался Сергей Михайлович.
– Ладно попробую Серёга, – сказал Дементий и исчез, а через полчаса снова появился и как-то немного неуверенно сказал, – Ты это главное не боись, но там эти вроде … какие при коммуняках были – гэпеушники.
Побледнел как смерть Сергей Михайлович, а потом на пару дней закрылся в новом офисе и ушел в запой. Но прошло два дня и первым делом он обратился, опохмелившись снова к Дементию,
– Помоги мне Дёмыч, последний раз прошу, больше просить не буду.
– Чем же Серёга? – хитро спросил появившейся снова из ниоткуда банник, словно уже понял замысел Сергея Михайловича.
–Как бы сказать …
– Говори, как есть.
– Денег у меня много, очень много и золота. Да не те, что в офшорах или в банках, там их не так много, да её уже может и не спасти уже, и недвижимость тоже могут всю арестовать. Большая часть в наличности, в слитках золотых и драгоценностях. Думал поколению будущему, внукам передать … – со вздохом произнёс он, – Мне бы спрятать это …, куда подальше, чтобы не знал никто …, на время. А куда
