Помереть не трудно - Татьяна Зимина
Это было не так, как в Питере. Не было муторной, вымораживающей тоски, не было ощущения тонкого моста под ногами… Был взгляд. Пристальный, внимательный, отчасти враждебный.
От этого взгляда заболела кожа, затылок наполнился тяжестью, а под сводом черепа раздалось мерное жужжание.
Жужжание складывалось в слова неведомого языка. Я напрягся, пытаясь распознать знакомые фонемы, как-то идентифицировать, расшифровать, но – безуспешно. Слова лились непрерывно, сплошным потоком, вызывая чувство бессилия.
Я разозлился.
Язык – моя сильная сторона. Я всегда гордился тем, что мог уловить смысл речи на лету, даже не зная самих слов. Это было на уровне интуиции, догадок, которые оказывались верными…
Здесь и сейчас я не мог ничего. Я слышал голос в своей голове, я знал, что это – осмысленная речь, но не мог понять ни слова.
– Кадет, что с тобой? Эй, Сашхен, посмотри на меня!.. Посмотри на меня, это я, Алекс…
Знакомый голос пробился сквозь жужжание, и я уцепился за него, как за спасительную соломинку. Тряхнул головой, отгоняя наваждение, протёр глаза…
Оказалось, я стою на опушке леса, по колено в канаве с водой. Холодная жижа уже проникла в кроссовки, намочила штанины, и ноги сковало холодом.
Я наклонился, и в тёмной воде отразилось моё лицо. Щёки запали, нос заострился, как у мертвеца. Сквозь натянувшуюся кожу угадывались зубы – широкий оскал скелета. Глаза представляли два тёмных провала.
Встретившись взглядом со своим отражением, я дёрнулся, будто получил пощечину.
И выпрямился.
Алекс возвышался рядом, на холмике рыхлой земли. Он протягивал мне руку.
– Выбирайся, – приказал он.
– Что это было?
Схватившись за его крепкую, тёплую и живую ладонь, я сразу почувствовал себя лучше. Вытащив из грязи одну ногу – ледяная жижа отпускать не хотела, и подошва кроссовка издала чавкающий стон – я упёрся в скос канавы, извлёк вторую ногу, и наконец выбрался на сухую землю.
– У тебя надо спросить, – Алекс с беспокойством заглянул мне в глаза. – Как себя чувствуешь? Голова не болит? Зелёные гоблины не мерещатся?
– Я что-то услышал, – сплошная стена леса стояла прямо перед лицом. Меж светлых стволов берёз вились плети колючего шиповника, дикой малины, создавая совершенно непроходимый барьер. – Точнее, почувствовал. Мне показалось, оттуда, – я указал подбородком на лес. – На нас кто-то смотрит.
Про голос в голове я решил пока не сообщать. Так и до палаты номер шесть докатиться можно…
– Ну мало ли, кто может смотреть, – пожал плечами шеф. – Места ведь заповедные, глухие. Волки, лоси. Медведи.
– Это был осмысленный взгляд, – перебил я.
– Я ничего не чувствую, – Хельга оказалась рядом вновь, как по волшебству. – Поза её напоминала стойку гончей, которая пытается взять след: тело вытянуто в струну, ноги готовы к броску. Нос, скулы, глаза – устремлены вперёд в едином порыве. – Там никого нет. Совсем никого.
Девушка перешла в расслабленное состояние мгновенно. Оглядела нас раздражительно, как досадную помеху.
– Идёмте, – бросила повелительно. – Меня ждут на работе.
В этот момент он и появился.
Здоровый мужик. Накидка, бурым мехом наружу, какая-то совершенно невозможная, похожая на разорённое гнездо лохматая шапка, сивая борода, румяные, как наливные яблочки, щёки и хитрый взгляд мутноватых глаз.
От мужика на километр разило сивухой и какими-то ягодами. Малина, или ежевика…
– Бог в помощь, люди добрые.
Голос у мужика был глубокий. Как колодец, из которого видны звёзды.
– Здравствуй, отец, – откликнулся Алекс.
– Дело пытаете, али от дела лытаете? – продолжил допрос мужик.
– Иди своей дорогой, дед, – встряла Хельга. – Некогда нам тут с тобой лясы точить.
Мужик перевёл взгляд на девушку. Чуть покачнулся, икнул, а потом поднял руки, слепил из воздуха невидимый шар и запустил его в Хельгу.
Когда шар пролетал мимо меня, было ощущение, словно рядом пальнули из огнемёта. Показалось, даже волоски в бровях скручиваются от жара.
А в следующий миг вдоль моего плеча пролетела волчица. Пасть оскалена, лапы нацелены мужику в грудь, хвост вытянулся струной…
Мужик издал губами чмокающий звук. Волчица затормозила прямо в полёте. Не знаю, как она это сделала, не покатившись кубарем в колючий кустарник, но факт налицо: только что громадная зверюга была готова разорвать деду горло, а теперь мирно сидит у его ног, как дрессированная овчарка.
Я невольно принялся её разглядывать.
Масти волчица была необычайно светлой, с небольшими вкраплениями тёмно-рыжих волосков. Морда у неё была очень изящная, аккуратная такая, узкие длинные глаза обведены чёрными стрелками. Уши казались такими мягкими, что рука так и тянулась их погладить…
Грудь волчицы украшал белый воротник, кончики хвоста и ушей тоже был белыми. Таких красивых зверей я ещё не видел.
Мужик властно положил руку на голову волчицы. Та прикрыла глаза и высунула язык. Сначала я подумал, что от удовольствия. Но потом заметил, что всё тело зверя дрожит мелкой дрожью.
Она боялась. Волчица боялась этого пьяного лесного деда.
– Молода исчо, – ласково сказал мужик. – Не перебесилась.
– Кто вы такой? – вырвалось у меня.
Теперь, когда все немного успокоились, я понял, что этот взгляд, это ощущение чужой силы, исходили именно от деда.
– А местный я, – мужичок охотно протянул замурзанную руку Алексу. Тот, не чинясь, пожал.
Когда он протянул руку мне, возникло острое ощущение, что прикасаться к мужику нельзя. Рука моя просто окаменела, не хотела подыматься. Но я пересилил. Сжал зубы, втянул носом прохладный, попахивающий стоялой водой воздух и протянул.
– Молодец, – непонятно одобрил дед.
Рука у него была тёплая, сухая, и одновременно колючая – словно по ней пропустили электрический ток.
На миг я ощутил жажду. Желание впиться ему в горло, проколоть вену и пить, пить горячую кровь…
Я удивился. Нет, во мне проснулось чувство гадливости. Кровь? Из отворённой вены? Бррр…
И в то же время я испытал сладострастную тоску. По её горячей плотности, по металлическому, чуть сладковатому вкусу на языке…
И всё же бррр. Чур меня, чур.
– Опять молодец, – похвалил незнамо за что мужик. – Вот так дальше и держись.
– Что вам от нас нужно? – спросил я. Язык ворочался с трудом, ударяясь об острые зубы. Показалось, я даже поранился.
– Мне? – притворно удивился мужик. – Мне – ничего. Вот что в моём лесу нужно ВАМ?..
– Нас наняли расследовать несколько загадочных смертей, случившихся на стройке, – вступил Алекс.
– Ну дак… – глазки дедка хитро блеснули. – Никакой стройки-то и нету. Чего расследовать-то?
Он обвёл пьяноватым взглядом окрестности, и снова повернулся к шефу.
– Стройку могут возобновить, – веско сказал Алекс. – Если мы докажем, что смерти были чистой случайностью. И к проклятию никакого отношения не имеют.
– О
