Таинственные расследования Салли Локхарт. Тигр в колодце. Оловянная принцесса - Филип Пулман
Джим тихо пробормотал:
– Не волнуйся, приятель. Еще одно движение, и ты свободен. Пойдем погуляем, а?
Он тихо уговаривал его, и мало-помалу принц приблизился к решетке. Снова послышались выстрелы, на этот раз ближе. По туннелю разнеслись крики.
Замок открылся.
– Принц, вам нужно идти с нами. Это ваш долг. Идемте, – сказал Джим.
Он чувствовал, как дрожала стоящая рядом с ним Кармен Руис.
– Пойдем, Лео! – шептала она. – Пойдем, мой принц!
Он подошел к двери и испуганно оглядел туннель, где все громче раздавались крики, приказы и топот ног.
Джим схватил принца и вытащил его наружу, не теряя времени на церемонии. Мимо двух испуганных солдат они протащили его к лестнице, где нетерпеливо ждал Карл. Другой студент, стоявший рядом с ним, держал фонарь и тревожно смотрел вверх.
– Они почти здесь… – сказал кто-то сзади, а потом наверху раздался необычайно громкий хлопок выстрела, крик и звук падающего тела.
– Осторожно! – крикнул Карл, и Ганс упал мертвым к их ногам.
– Бегите! – донесся отчаянный крик сверху. – Бегите! Мы в ловушке…
Забытая всеми лодка покачивалась на воде. Уголком глаза Джим заметил, как женщина за веревку подтащила лодку к берегу, запрыгнула в нее и, схватив принца за рубашку, потащила за собой. Леопольд закричал и упал, ветхая ткань порвалась, и он растянулся на мокрых камнях, тщетно пытаясь за что-нибудь уцепиться, ибо подземная река в этом месте, стиснутая скалами, приобрела скорость и напор горного потока. Антон наклонился и крепко ухватил принца… Последнее, что они увидели, было белое лицо женщины, рот, открытый в беззвучном крике, и протянутые бледные руки; в следующий миг быстрое течение унесло ее во тьму.
Джим выругался.
– Тяните принца сюда! – крикнул он и запрыгнул на ступени.
Если он прорвется, остальные смогут вытащить Леопольда. Он поднял револьвер и, перепрыгивая через три ступени, побежал наверх. Первого, кто встретился ему на пути, он ударил головой в живот. Солдат со стоном упал. Джим перепрыгнул через него и попытался схватить дверцу люка, почти невидную на фоне черного неба. На люке лежало тело. Джим оттолкнул его, и вдруг что-то ударило его по голове.
Оглушенный, он упал и откатился на холодную, мокрую траву. Вокруг были крики, свет фонарей, топот ног… Через секунду он снова был на ногах, стреляя на звук выстрелов во тьму, откатываясь на пару метров и снова стреляя. Краем глаза он заметил, как двое вытащили из люка бледную фигуру принца в разорванной рубашке. Это могли быть Антон и Карл.
– Бегите! – крикнул он. – Бегите!
Но крики послышались вновь, сразу несколько тяжелых тел навалилось на него, прижав к земле, последовал еще один страшный удар по голове, и последнее, что он успел подумать, было: «Кто же предал нас? Ну, граф, если это ты…»
Глава пятнадцатая
Уголек
Бекки проснулась, вся замерзшая и одеревеневшая, на маленьком диванчике у ног Аделаиды. Ее величество еще спала в своей королевской кровати. Зевая и потягиваясь, Бекки нечаянно сдвинула пистолет, лежавший у нее под подушкой, и он с громким стуком свалился на пол. Аделаида сразу открыла глаза.
– Что это?
– Это я, – ответила Бекки, доставая и снова пряча под подушку пистолет.
– Что ты здесь делаешь?
– Ничего… Джим велел мне лечь здесь и караулить тебя ночью на случай… сама не знаю какой. А известно ли вам, ваше величество, что вы храпите во сне?
Аделаида, еще сонная, бросила на нее презрительный взгляд из подушечной глубины и снова закрыла глаза.
– А где мои солдатики? – пробормотала она. – Почему они меня не охраняют? От тебя-то какая польза?
Бекки собиралась ответить, но раздался стук в дверь, и вошла горничная. Она сделала книксен, удивленно поморгала глазами при виде Бекки и поставила на столик поднос с завтраком.
– Доброе утро, ваше величество, – проворковала она. – Доброе утро, фрейлейн.
Аделаида что-то буркнула в ответ, в то время как горничная раскрыла ставни и присела на корточки, чтобы раздуть огонь в камине. Через минуту он уже ярко горел. Черный котенок Аделаиды проснулся на своем пуховом одеяльце и широко зевнул, обнажив ряд острых, как иголки, зубок.
– Иди сюда, Уголек! – позвала Аделаида.
Она подняла малыша с пола и поцеловала в нос.
Горничная тем временем поправила ей подушки, так, чтобы королева могла сесть и позавтракать в постели.
– Пасмурный день, ваше величество, – сказала горничная. – Думаю, пойдет снег. Желаете что-нибудь еще?
– Нет. Который час? Ладно, неважно, фрейлейн Винтер мне скажет. Можете наполнить ванну. Сегодня мне надо быть при полном параде, – объяснила она Бекки. – Да и тебе тоже. Спать на диванах вредно – потом шея не ворочается. Будешь стоять рядом со мной, как зонтик, с негнущейся шеей. А где Джим?
Из-за закрытой двери ванной комнаты послышался плеск пущенной воды. Бекки поставила поднос Аделаиде на колени и присела рядом на постель, чтобы тихо ей все рассказать.
– Я не хотела тебя беспокоить раньше, отвлекать от дел. В ту ночь накануне первого дня переговоров я была на террасе с Джимом, и мы увидели какую-то женщину, беседующую с одной из служанок.
Аделаида посадила котенка на поднос и сняла крышку с масленки.
– Я тебя слушаю, – сказала она. – Итак, ты увидела женщину с одной из моих служанок. Кто она была?
– Она оказалась женой старшего брата принца Рудольфа – Леопольда.
– Короля Рудольфа. Он был королем. – Аделаида, ставшая теперь строгой ревнительницей этикета (когда дело не касалось Уголька), намазывала маслом булочку. Котенок ей мешал, легонько подталкивая в руку. – Ты сказала «жена». Ты, вероятно, хотела сказать «вдова».
– Нет, жена. Потому что Джим обнаружил, что Леопольд жив.
Аделаида, внезапно побледнев, уронила серебряную ложечку в абрикосовое варенье. Уголек лакал сливки из молочника. Руки Аделаиды еле двигались: так поразительны были новости, которые рассказывала Бекки.
– А что сейчас делает Джим? – спросила она, когда Бекки закончила.
– Он собирается вызволять Леопольда из грота. Вместе со студентами…
Они вдруг одновременно застыли: Бекки на полуфразе, Аделаида – не донеся до рта булочку. Уголек странно поперхнулся, издал мучительный, хриплый стон и неуклюже завалился носом вперед. Оцепенев, они смотрели, как он, задыхаясь, подрагивал лапками от боли, а потом, тихо мяукнув, перевернулся на спинку, изогнулся, вытянулся и умер.
Плеск воды за дверью стих. Дверная ручка повернулась, горничная вошла, присела и сказала:
– Ванна готова, ваше величество. Прикажете приготовить ваше шелковое платье или…
Но прежде чем она смогла окончить, дверь внезапно распахнулась и на пороге появилась бледная графиня Тальгау. Голова горничной повернулась в удивлении. Графиня безумными глазами взглянула на нее и взмахнула рукой, веля немедленно исчезнуть. Девушка сделала короткий книксен Аделаиде и выскользнула за дверь. В следующий момент графиня бросилась к кровати королевы.
Бекки и Аделаида словно застыли. Графиня Тальгау тяжело дышала, на ней был утренний халат, седые
