Клан Борзых. Комиссар - Иван Шаман
«Да, а вы? Вы меня понимаете? Хотя интересный вопрос, кого — меня?» — спросила Сара.
— Давай без самокопания, это вечная проблема интеллекта.
— И, о чём мы тогда будем разговаривать? О погоде? Как странно, что я вообще могу думать об этом абстрактно.
— О нет, хватит. Ты сумела создать плёнку вокруг моего сердца, чтобы защитить от повреждений, а значит, каким-то чудом уже контролируешь её. Рассказывай, что ты поняла и как с ней взаимодействуешь.
— А как вы дышите?
— Что за… ладно, отбросим тупизну. Я напрягаю мышцы груди, расправляю диафрагму и грудную клетку, затем набираю в лёгкие воздух…
— О, это очень интересный научный подход, хотя я рассчитывала на более простой ответ. По типу — я просто дышу. Потому как я просто обязана была спасти нам жизнь. Тебе и мне, — ответила Сара. — И я просто сделала.
— Просто сделала? Как дышать или ходить?
— Ходить! Да. Правильно! Вначале мне было очень сложно, я не понимала как, и представила… я представила! Это так удивительно!
— Значит, у тебя появилось воображение?
— Скорее пространственное мышление, очень похоже на атавизм инженерного модуля, только с более широкими возможностями и неопределёнными функциями, — с долей сомнения и восторга проговорила Сара. — Но воображение… я столько об этом читала и сейчас… Столько всего… раньше всё, что я знала, было лишь набором данных, а два дня назад начало обретать смысл.
— Я очень за тебя рад, — пробормотал я, подумав, что это может быть куда сложнее, чем я себе представлял изначально. Цифровой ассистент, получивший самосознание во время бунта, теперь получил… что? душу? Это было бы слишком хорошо и одновременно слишком странно.
Хотя в этом мире всё странное. Более того, когда вокруг тебя сменяются не города или страны, а целые миры и вселенные, нет ничего невозможного. Правда, это «ничего» обретает в основном очень злобные формы, старающиеся пожрать твою плоть, жизнь, разум или саму душу.
— Значит, придётся учиться. Другого выхода я не вижу. Раз ты говоришь, что тебе нужно было лишь представить и пожелать, и ты это получила, значит, это должно действовать и с другими задачами, не только с моим сердцем.
— И что мы будем делать? У меня пока воображения не хватает. Воображения…
— Стоп. Не надо напрягаться, и тем более убирать плёнку с сердца, — предупредил я. — Идём к великой цели маленькими шажочками. Для начала давай разберёмся с интерфейсом.
— А что с ним?
— Я его не вижу, как и твою голограмму, — обозначил я одну из главных проблем.
— Оу, — смущённо замолчала Сара, и несколько секунд я не только не видел, но и не слышал её. А потом голос раздался уже не в ухе, а в голове. — «А так?»
— Ничего не изменилось, — посмотрев по сторонам, произнёс я, и в молчании прошло ещё около пяти минут, пока перед глазами появились первые строчки. — О, что-то вижу. Первые признаки есть.
«Я будто восстанавливаю удалённые файлы на фрагментированном диске, который забросили очень давно», — проговорила Сара.
— У людей это называется воспоминания.
«Значит, я вспоминаю? Это так неожиданно. Чувства, воспоминания…» — ассистент вновь замолчала, обдумывая происходящее. А ведь верно, даже я уже начинаю воспринимать её большим, чем просто программой в моей голове. Хотя и раньше она была куда большим, чем просто ассистент.
— Сосредоточься на восстановлении функционала, — попросил я. — Нужно вернуть хотя бы то, что имелось до абсорбции.
«Легче сказать, чем сделать», — фыркнула Сара, но работа не прекратилась.
Через двадцать минут появилась мини-карта. Ещё через час — очень знакомая, хоть и изменённая голограмма Сары, которая постоянно вздрагивала, искажалась и начинала ходить волнами. А ещё — у неё изменилась внешность, что было сложно не заметить. Человеческие черты исказились, глаза стали чуть не на половину округлившегося лица. Одежда потускнела и перестала выделяться.
«Слышишь меня?» — на всякий случай спросил я. — «Как себя чувствуешь?»
«Очень странно. Для того чтобы выполнять базовые системы, приходится прикладывать постоянные усилия. Я даже не думала, что можно просто, не работать. И сколько проблем берут на себя низовые системы и алгоритмы, просто выполняющие свои функции», — недовольно проговорила Сара. — «А теперь мне всё приходится делать самой. И в то же время, чем дольше я это делаю, тем проще становится».
«Это называется тренировка. Люди развивают всё — от тела до собственной памяти, постоянно напрягаясь и выполняя задачи на пределе своих умственных и физических возможностей. Тут похожая история», — заметил я. — «Только у тебя она происходит практически мгновенно».
«Это не так. Просто я могу выполнять многие задачи на недоступном для вас когнитивном уровне. Проще говоря, для нас с вами время течёт не одинаково. На восстановление карты я потратила больше миллиона попыток. На создание полного скрининга организма — двести тысяч запросов», — ответила ассистент, сбивая с толку.
— И как это возможно? Время же не отличается.
«Разный уровень восприятия. Для вас я могу ускорить его в два раза во время бодрствования и до десяти, а то и ста раз во время сна. Думаю, это наиболее простой способ ускоренного усвоения информации».
«Ну, говорят, что на освоение новой профессии нужно десять тысяч часов. Если то, что ты предлагаешь, правда, и я сумею выдержать обучение, то это позволит… я даже не знаю, как это сказать — загружать информацию напрямую в мозг? Будто устанавливать программу?» — не веря, подумал я.
«Это вполне возможно. Но стократная перегрузка может повлечь неприятные последствия, я бы рекомендовала пока остановиться на десяти или двадцатикратной», — чуть приглушила мои надежды ассистент. — «Рассказать, как это происходит?»
«Это связано с металлом, что вытекал у меня из ушей?»
«Верно. Сейчас я ощущаю в вас изменённое вещество, по всему телу», — продолжила Сара, когда я кивнул. — «В глазах, почках, лёгких и даже мозге. Около килограмма чистого веса. Каждый сотый грамм, молекула или промилле крови. Есть уверенность, что я сумею использовать всё это вещество по вашей команде. Но не сейчас. Сейчас выполняются лишь простые команды, соответствующие базовым принципам».
«Ты можешь собрать каплю этого вещества у меня на пальце?»
«Вывести через капилляры на поверхность пальца? Давайте попробуем», — не слишком обнадёживая, сказала Сара. Пару минут ничего не происходило, а затем я почувствовал холод на указательном пальце левой руки и поднёс его к лицу. Крохотная, едва различимая капля ртути будто просачивалась сквозь кожу.
Присмотревшись, я увидел, как по каналам, образующимся в отпечатках пальцев, стекаются крохотные ручейки. Будто в серебрянку окунул палец, но едва задел краску. Вот только капля с каждой секундой всё увеличивалась.
— Дух
