Враг моего врага - JuliaFF
Заметив, что на столе только один, предназначенный ему, столовый прибор, Яромир примирительно пригласил мага присоединиться к ужину.
– Простите, господин дознаватель, я родом из Дарика. Но если вы настаиваете…
Ссыльный замер в ожидании решения.
– Делайте, как вам удобно, – пожал плечами Яромир.
Маг со своей тарелкой устроился на кухонном столике у печи. Компромиссный вариант: вроде бы вместе, но не за одним столом. Потому что в крохотном Дирике существует обычай, на вкус привыкших стирать сословные и прочие перегородки за рюмкой чаю сабариков, странный, если не сказать дикий. Люди разного общественного положения за один стол не сядут ни при каких обстоятельствах. Причем позором это считается не только для того, чей статус выше, но и для низшего. Так что тайно ли презирает раулит диких сабариков скопом, или определил свой статус ссыльного где-то в районе плинтуса, значения не имеет. Они – не ровня и за одним столом им делать нечего. Не удивительно, что с такими замашками Ингвар за столько лет так и не стал частью маленького Большекряжского общества. Нужным стал, а вот своим – нет.
Спать Яромиру мешала луна. Выкатилась на самую середину неба, стоило тучам разойтись, и теперь бросала через окно яркие почти солнечные блики на доски пола.Дознаватель глядел на эти пятна света, заложив руки за голову и думал о княжне Трубинской. Сперва просто вспоминал ее лицо, поворот головы, сердитый взгляд. Он, что и правда выглядел настолько идиотски, что смог вызвать только гнев? Интересно, что она вообще тут делает. Романтически настроенная девушка поддалась благородному модному порыву и отправилась «в народ» поднимать уровень жизни и культуру окраин огромной страны. Вряд ли. Во-первых, столичные народницы моложе будут, княжне уж ближе к тридцати. Самое время семью создавать, детей рожать, а не по северам шастать. Во-вторых, редко кто из народниц выдерживает более года жизни с «его величеством простым народом», а Светлана Васильковна тут третий год и драпать не собирается. В-третьих, уж ей-то, дочери знаменитого воеводы - первопроходца дальневосходных просторов Сабари, с детства известна комариная «романтика» таежных гарнизонов. К слову, батюшка Светланы Васильковны боярин Трубинский фигура влиятельная, а после Ледской трагедии – очень популярная. Около десяти лет назад из-за ошибки лоцмана караван судов, на которых крестьяне-переселенцы и солдаты-новобранцы добирались к новым землям на Дальнем Восходе по реке Леде, выбросило на мель. Сотни людей оказались на полузатопленных кораблях по пояс в ледяной воде, без особой надежды на помощь. Но воевода Трубинский не только четко организовал эвакуацию, сведя число жертв к минимуму, но и лично вытаскивал пострадавших из воды. И чтобы дочь такого человека надолго застряла в этой дыре…
Завтра в Старом Урингае надо выбрать время и найти ее. Зачем? Извиниться, например. Или помочь добыть вакцину для Кряжевского. Да просто составить приятную компанию для непринужденной беседы за легким обедом. Ведь столичной красавице здесь не столько бытового комфорта, сколько привычного круга общения не хватает. Какое в Кряжевском «общество»? Наместник Балбаш с супругой-иведкой, настоятель храма да супружеская пара школьных учителей. Все. Ну да, ссыльного мага забыл. Уж не для княжны ли раулит вино заготовил? От этой мысли зародившийся было сон как ветром сдуло. Впрочем, ревность оказалась зыбкой и сладкой, как и сами мечты о женщине, которую Яромир видел лишь мельком. Обозвав про себя мага мерином, волхв окончательно успокоился и уснул.
Глава 3 Дело ясное, что дело темное
Рассвет едва забрезжил за окном, а Яромир с задержанным уже подходили к крыльцу Большекряжеского присутствия. Но представления о раннем утре у старшего дознавателя и здешнего наместника заметно разнились. Дежурный сообщил, что господин Балбаш уже с час как в район уехал. Яромиру только и осталось, что отключить кристалл слежения за ссыльным, сунуть его в карман и направиться к приготовленной для них повозке. От вчерашнего бородатого стражника – отца двух дочерей разило перегаром. Стараясь не дышать в сторону дознавателя он протянул ссыльному узелок.
– Возьми, тут моя собрала в дорогу…
Яромир поторопил возницу. Только торжественных проводов еще не хватало.
Подслеповатое утреннее солнце толком не освещало даже вершины сопок Большого Кряжа, но от выпавшего вечером снега уже и следа почти не осталось. Мокрая слякоть месилась по дороге. Только в сбегающих от вершин к подножью трещинах сохранилась зыбкая, грязноватая наледь. Сиюминутность ее краткого незимнего существования делала неуловимо подвижным и непрочным саму вроде бы незыблемую сущность гор. Поверхность Кряжа словно шевелилась... Так ведь и правда шевелилась же!
Под ногами заметно тряхнуло. Возница натянул вожжи, но упряжка уже разворачивалась, не дожидаясь команды. Спрыгнувший на землю маг уже швырял заклятья навстречу набирающему скорость камнепаду. Опомнившийся волхв встал рядом.
Вместе они не остановили, но заметно замедлили сход лавины. Мимо них пролетели чья-то оленья упряжка. Следом за ней – собаки, волокущие перевернувшиеся нарты. Хозяин бежал следом не сильно медленнее своих лаек. Потом промелькнули еще люди, они что-то кричали, но Яромир не разобрал слов. Стена грязи и щебня уже совсем рядом. Под ноги скатываются первые, пока единичные камешки. Сдерживающая их основной поток упругая волна силы вдруг ослабла. Маг решил, что пора позаботиться и о себе. Яромир же замешкался и уже через миг барахтался в непреодолимом грязевом потоке.
Защитный кокон смягчил удар. Да и основной поток камней прошел стороной. По прикидкам волхва от поверхности его отделяла какая-то пара саженей. Решив, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих дознаватель ждать спасателей не стал.Правда выкапываться оказалось сложнее, чем думалось. Еще не слежавшийся, сыпучий щебень скользил и не давал опоры. Волхв барахтался так, будто не под каменный завал попал, а в глубоком рыхлом снегу увяз. С одной оговоркой, раздвигаемые ворожбой камни нет-нет, а норовили ударить острым краем, словно нарочно не замечали защитного кокона.
Вот и поверхность. Сперва Яромир просто хватал ртом воздух и отплевывался. Когда он это сделал, к чудесно выбравшемуся из завала никто не подбежал. Впрочем, особо и некому было.
В последний
