Странные люди - Карина Демина

Кресло. Кофе.

Отдых… что ещё человеку надо? Пожалуй, чтобы соседи не беспокоили.

- Леночка, - к воротам бодрой рысцой приблизилась Ангелина. – Леночка, ты тут?

- Тут.

Елена торопливо отхлебнула кофе. Этак вовсе неприлично выстынет.

- У меня серьезное дело, - сказала Ангелина, отворив калитку. Надо бы замок повесить. И лучше всего сразу амбарный.

Ангелина вошла, не дожидаясь приглашения. И оглядевшись, сморщила носик.

- Как-то у тебя тут… неухожено.

Елена тоже огляделась и согласилась: неухожено.

- Я бы там все убрала, - Ангелина указала на сад и разросшуюся сверхмеры малину. – И газон устроила. Или сад камней.

- Мне и так неплохо.

- Ты этого… Елизара давно знаешь?

- Второй день пошёл, - призналась Елена и отметила, что если такой вопрос задают, то Елизар существует по крайней мере не только в воображении Елены. Хотя… может, и Ангелина вымышленная?

Впрочем, вымышленная Ангелина изрядно воняла духами и сандаловыми палочками.

- Мне кажется, он маньяк!

- Почему?

- Женщина пропала, - Ангелина заломила руки и посмотрела в небеса. – Я у Воронцовых была! Он там крутился. Явно недоброе замышляет.

- Может, купить чего хочет? Морковки там. Картошки…

Интересно, а некроманты картошку едят? Хотя… бутербродами Елизар не брезговал, стало быть, и от картошки не откажется. Надо будет, к слову, сходить к Воронцовой, договориться на молодую и в принципе пару мешков не помешает, потом, позже. Галлюцинации галлюцинациями, а жрать зимой что-то да надо.

- Ты не понимаешь, Ленка, - Ангелина снова огляделась, но присаживаться не решилась. – У него взгляд такой… такой… маньячный.

- Вроде нормальный.

- Я знаю, как нормальные мужчины смотрят!

В этом Елена не сомневалась, поскольку каждую весну Ангелина появлялась под руку с новым мужчиной, который к середине лета несколько устаревал и менялся на модель посвежее, чтобы к осени и самому исчезнуть… в общем, опыта в мужчинах у Ангелины хватало.

- А от его взгляда у меня коленки дрожат! И не так, как нужно…

- А как нужно?

- Ленка, не тупи… нужно, чтобы подгибались и томление! А не желание спрятаться куда подальше… женщины всерьез же пропадают!

Да, и по этому поводу Елена обещала дернуть кое-кого из старых знакомых. Конечно, на закрытую информацию рассчитывать не стоит, но сводками поделятся.

А там будет ясно, кто пропал в окрестностях.

Когда…

- Он только приехал…

- А ты знаешь?! Может, он таился… выжидал…

- И чего теперь выполз?

- Не знаю. Может, в тебя влюбился, - огрызнулась Ангелина. – Ты у нас очень на любителя… вот и нашёлся маньяк по твою душу.

Получилось обидно.

- Иди ты…

- Да ладно, Ленусь… не дуйся. Я тебе вот чего хотела предложить… а приходи ко мне вечерком? Посидим, попьем чаю… и не только чаю… поговорим о своём, о девичьем… а то тут и парой слов не с кем перемолвиться!

Кладбище в окрестностях было одно, причем настолько старое, что о существовании его местные то ли не знали, то ли предпочли забыть. Да и в целом человек посторонний вряд ли бы понял, где оказался. Лялечкин вот головой крутил и принюхивался.

Лес, начинавшийся за поселком, здесь густел, превращаясь в темную чащу, видом своим отпугивавшую дачников. Чаща укрыла кладбище от посторонних взглядов. Она подобралась к самой границе, и корни старых дубов пробили землю, выбрались горбами, а потом, поддев каменные надгробия, опрокинули их на радость мхам. И те зеленой пеной поползли, заглатывая один кусок камня за другим. Деревянные кресты и вовсе давно истлели. Ограда… если и существовала, то теперь от неё осталась пара старых валунов.

А вот храма не было.

Плохо.

Очень плохо.

А еще на кладбище разило свежей смертью. И так едко, что прямо в носу зачесалось. Елизар и чихнул. От звука этого Лялечкин подпрыгнул и схватился за альбом.

- Иди вон… - Елизар осмотрелся, раздумывая, куда бы отправить студента, так, чтоб и на глазах был, и не мешался особо. – К камушкам. Присядь… вообще, ты почему не на занятиях? Это Елену уволили, а у тебя практика продолжается.

- Так… сегодня суббота. Выходной, - Лялечкин отступил в указанном направлении и, опершись на полуистлевший ствол, взялся рисовать. – Вы не возражаете, если я пару набросков сделаю?

- Делай.

- А… с вами можно?

- Можно.

- Спасибо. Просто… мне ведь всё равно отчёт давать. Перед комиссией… а… мне кажется, что меня несколько недолюбливают. Работы всегда очень долго разбирают.

Не кажется. Если Елизар что-то понимал, то творческий – это ещё тот гадюшник, в котором роли и места давно поделены. И парню со стороны, сироте, ловить там нечего, сколь бы талантлив он ни был.

- Разберемся, - пообещал Елизар. – Кстати, ты не против, если я твои рисунки выкуплю? Черепа там, остального… в целом, если не сильно загружен, то я бы сделал заказ.

Лялечкин посмотрел с преогромным удивлением.

Но кивнул.

Вот и хорошо… чем дальше Елизар думал, тем больше ему нравилась эта идея. Новый иллюстрированный справочник нежити… правда… Елизар посмотрел на парнишку, который, казалось, забыл обо всем, кроме своего альбома.

Да, начать нужно будет с малого.

Зыбников там. Колотушки… рисовать высшую нежить Лялечкин морально не готов.

Ладно, это потом. А пока… Елизар ступил на влажные рыхлые мхи. А ведь не из местных. Вон, чернопрядник прямо клочьями с камней свисает. И паутинный, похожий на нити серой паутины. Стало быть, нежить здесь давно.

Где?

Елизар двинулся по кругу. Кто ты, тварь?

Кто-то старый… очень старый… из сбежавших когда-то? Вряд ли в мире со столь низким уровнем магической энергии могла зародиться своя нежить. Нет… точно пришелец. Или из переродившихся? Пришёл человеком, но уже заражённый…

Ткач?

Песенник… нет, он тварь слабая, трусливая и привык действовать в ментальном поле. Он бы скорее подчинил хлызня.

Торовик? Ему как раз хватило бы сил голову оторвать, но… сам он туповат, даже высшие особи. А еще вечно голоден.

Эманации смерти становились всё ярче и отчётливей. А вот и склеп. Он выделялся огромным моховым горбом, и в прорехи выглядывал серый камень. Перед ржавой оградкой лежал, перегораживая путь, серый ангел с расколотым лицом. Крылья его тоже не выдержали падения.

Ангела Елизар переступил.

- Лялечкин,