Печать судьбы - Шеннон Майер
Уилл остановил меня, положив руку мне на запястье.
– Я хотел бы поговорить с вами, прежде чем вы уйдете, Генерал. Наедине.
В любой другой вечер меня это не обеспокоило бы. Но сейчас я ничего не хотел так, как скрыться в своей комнате и принять очень долгий холодный душ, поэтому его потребность поговорить была нежелательной.
– Это может подождать?
Еще один ряд вздохов послышался за столом. Это была уловка, все знали, что мы с братом не соперничали за власть. Но, думаю, остальные члены королевской семьи хотели, чтобы было наоборот.
Какая драма.
Уилл поднял обе руки в воздух, на его губах появилась призрачная улыбка.
– Полагаю, может. До скорого, брат. С замиранием сердца жду нашей встречи.
Я поклонился, приложив руку к сердцу, соблюдая формальности.
– Как пожелаете, мой Принц.
Вот, пусть маленькие королевы-кровопийцы драмы подавятся.
Обеденный зал гудел от болтовни, запаха человеческого страха и даже некоторого желания. Герцогиня поймала мой взгляд, когда я направлялся к двери, и приподняла бровь.
Я даже не моргнул. Двери были возможностью сбежать.
– Генерал.
Я резко остановился и повернулся к ДюМону.
– Тони, – сказал я, намеренно сократив его имя. Уловка Герцогини, которую я время от времени использовал, чтобы поставить людей на место.
Острое лицо Графа скривилось, будто он хлебнул мертвой крови.
– Энтони, – поправил он.
Я смотрел на него сверху вниз, так и не называя его имени.
– Чего ты хочешь?
Его губы дрогнули от моего неуважения.
– Меня просят ответить за дополнительные средства, потраченные на аукционе. Я предлагаю тебе признаться Эдмунду, что это ты купил последнюю девушку. Она обошлась в шесть сотен, если я правильно помню. Ни за что, – люди по обе стороны от него широко раскрытыми глазами наблюдали за происходящим, а уши напряженно прислушивались к разговору.
Я улыбнулся и сделал шаг к Графу, зная, что это была попытка наказать меня за то, что произошло на аукционе. Он попытался сделать шаг назад, но позади него был стол. Он пискнул и побледнел, когда я позволил гневу, горевшему во мне, подняться вверх, наполняя мои глаза спокойствием, которое наступало перед тем, как я убивал.
– Тони, – мягко протянул я. – Ты прекрасно знаешь, что стоила она всего сотню, и именно ты перерасходовал большую часть средств. Было бы еще больше, если бы я позволил тебе купить Дэйзи. Так что либо ты признаешься в своем превышении, либо я попрошу разрешения отправиться на следующий сбор груза. И та небольшая беседа, которую мы провели в загонах? Ты помнишь ее, верно?
Более умный человек отлично понял бы подразумеваемую угрозу, что я подожду, пока мы не окажемся в океане, и убью его без свидетелей. Капитан-человек и команда, которым щедро заплатили за их услуги, даже глазом не моргнули бы. И я мог бы легко придумать причину смерти Графа, не кинув на себя тень подозрения.
Фантазия о его убийстве была почти так же хороша, как и о девушке на четвереньках, ее аппетитных ягодицах, так и манящих вонзиться в них.
Почти.
Ему потребовалось слишком много времени, чтобы уловить угрозу, и тогда его глаза расширились от шока.
– Ты смеешь угрожать мне?
Судя по вздохам, вампиры вокруг нас предельно ясно слышали разговор.
Я осторожно положил руку на изгиб шеи Графа.
– С чего бы мне угрожать тебе, Тони? Если, конечно, ты не нарушил правила? Снова?
Еще одна череда вздохов.
Но Энтони… он просто моргнул, глядя на меня. В его глазах появился блеск, и я убрал руку.
Вдруг для меня стало очевидно, почему он просил меня присутствовать при последней отправке. Блеск в его глазах выдал все.
Я отвернулся, отпуская его. То, что я подумал, будто у него хватит мозгов подсыпать мне яд, заставило меня усомниться в собственных умственных способностях. По крайней мере, на мгновение. Как бы то ни было, нужно присматривать за ним.
Особенно если он стремится затащить меня в постель. Это последнее, что мне нужно.
Выйдя из зала, я прибавил шагу, спеша в свои апартаменты на третьем этаже. Потому что в ту же минуту, как я закончил с Энтони, тело рыжеволосой девушки заполонило мой разум. Я перешагивал по три ступеньки за раз, пока не оказался наверху и не ворвался в свою комнату.
Мой младший оруженосец, Хоббин оторвался от чистки уздечки Ареса.
– Генерал?
– Прочь, – я указал на дверь, и Хоббин побежал к ней.
Снять кожаную одежду было не так-то просто, но за считаные секунды я избавился от всего и направился в душ; напряженная плоть с проступившей бисеринкой влаги на конце прижималась к животу.
Девушка не выиграет этот раунд.
Я включил холодную воду и встал под струю, ледяные капли с шипением били по разгоряченной коже.
Но я все равно видел ее перед собой, видел, как ее тело прижимается ко мне, манит меня, шепчет мольбы взять ее, снова и снова.
Я прижал руки к кафельной стене, отказываясь прикасаться к себе.
– Проклятье, – прорычал я, изо всех сил стараясь оставаться абсолютно неподвижным; вода струилась по моему телу, холодная вода – прикосновение любовницы, которую я не приму. Ни за что.
Желание – инструмент, используемый для контроля, о чем наглядно свидетельствуют Игрища Жатвы, и я не поддамся искушению. Даже здесь, наедине с собой. Если не смогу контролировать себя, значит, проиграл.
Застонав, я склонил голову под натиском желания, не в силах перестать фантазировать, как мои руки сжимают темно-рыжие волосы, наклоняя ее голову, чтобы обнажить красную от поцелуев кожу, одновременно погружаясь в нее и вонзая клыки – чувствуя, как ее тело сжимается вокруг меня.
Я завозился со смесителем, стараясь сделать воду холоднее, но в итоге лишь сломал его.
– Господи! – взревел я.
И все это время ненавидел ее за этот момент. За то, что заставила меня желать ее. За то, что заставила меня видеть в человеке что угодно, только не еду. Подобная потребность – слабость, которой могут воспользоваться мои враги. Я не могу себе этого позволить, ни за что.
Нужно найти кого-нибудь на ночь. Нарушить этот проклятый, добровольный целибат и выкинуть ее образ, тело и волосы из головы раз и навсегда.
Но и под холодной водой, леденящей кожу, разум и тело боролись со мной, даже почувствовав наконец, что холодная вода повергла потребность, я знал, что это ложь.
Неправда, которая может стоить мне всего, если кто-нибудь узнает.
6
