Край неба - Андрей Александрович Васильев
— Ты что творишь? — Меня подняли с земли одним могучим рывком, и я ощутил, что ноги земли больше не касаются. — Ведьмак, ты совсем умом тронулся?
Глава 4
— Ого, как вы силенок набрались, — просипел я, дергаясь. — И подросли!
И это чистая правда. Нет, Морану и до того карлицей никак назвать было нельзя, благо ростом и статью ее Род (ну или кто там ее родитель) не обделил, но сейчас она еще выше стала. Метра два с половиной, кабы не больше. А глаза-то, глаза какие! Года три назад я бы наверняка струхнул, увидев гнев, что в них плещется. Сейчас — нет. Сейчас меня напугать стало куда сложнее.
— С такими слугами, как ты, только на себя надежда есть, — процедила богиня и перехватила меня другой рукой, причем теперь взялась за воротник. Прямо как нашкодившего щенка меня держала, того и гляди ткнет лицом в землю, приговаривая: «Кто это наделал, кто это наделал? Ешь, ешь давай!» — Правду говорил Даждьбог — с такими слугами враги не нужны!
— Морана, в нашем мире есть такой лекарственный препарат, называется «глицин», — протараторил я. — Вам бы его попить. Только вот не знаю, как сюда доставить.
— Зачем? — глубоко перед тем вздохнув, спросила богиня, а после легонько меня встряхнула.
— Так он для памяти полезен. Вы все время забываете очевидные факты, например такие, что я вам не слуга и даже не друг, а просто хороший знакомец, который из личной симпатии кое-что для вас делает. Потому подобные претензии не имеют ни малейшего смысла.
— Ведьмак, я и без того еле сдерживаюсь, чтобы тебя не придушить, — сквозь зубы процедила Морана. — Ты лучше радуйся, что не попал ко мне в руки парой-тройкой дней раньше. Никак я не могла до тебя дотянуться, вот только сегодня получилось.
Интересно почему? Не потому ли, что я нынче оказался в гостях у ворожей, которые к старым временам ближе, чем кто-либо другой?
— А что не так-то? — уточнил я. — Вроде все идет по плану. Души вы получаете регулярно, пусть не лучшие, но все же опять-таки…
— Ты с кем кровь свою смешал недавно? — очень истерично, непохоже на себя прежнюю да прямо-таки по-бабски взвизгнула богиня. — Ты что натворил?
Тьфу ты! Вот она чего бесится. А я-то уж подумал…
— С хорошим парнем, Хранителем кладов, — не стал скрывать я, а после немного подергал ногами. — Скажите, нельзя ли меня на землю опустить? Понимаю, что вы в гневе, но все-таки давайте придерживаться цивилизованных способов общения.
— Да пошел ты! — совсем уж по-простонародному сообщила мне Морана и разжала руку, после чего я снова брякнулся о землю. — Лучше бы я дальше спала себе и спала, все меньше мороки.
Она тяжко вздохнула, подошла к пню-трону, который, кстати, тоже изрядно увеличился в размерах, и уселась на него.
Изменения коснулись не только пня. Терем, который за те два года, что я отсутствовал, было расплылся и стал почти призрачным, опять обрел основательность и выглядел вполне пригодным для жилья. Мало того — близ него появилась еще какая-то постройка, не то маленький сарай, не то большая конура. Может, там моя сердешная подружка Мара проживает? А что, при ее дитячьих габаритах самое то.
Мало того — над островком, ставшим домом для богини, мерцали звезды! До того все вокруг него было затянуто серой мглой — и слева, и справа, и сверху, разве что иногда тусклый блин непонятного светила сквозь неизбывную муть себя покажет. А теперь вот небо можно созерцать.
И она еще чем-то недовольна!
— Я тебе что говорила, недотепа ты эдакий? — печально произнесла Морана. — Ты должен был убить слугу Полоза, а не дружбу с ним заводить. Слышишь ты меня? У-бить!
— Верно, говорили, — не стал спорить я. — Вот только ваши желания для меня, уж извините, не закон, о чем, кстати, я снова вам, выходит, напоминаю. Когда они с моими совпадают, то с удовольствием и со всем уважением вас порадую. А когда нет — поступлю так, как сам хочу. Хранитель кладов отличный парень, мы с ним плечом к плечу в драке стояли, мандрагыр многовековой добыли и стае оборотней хвост на нос натянули. Не хочу я его у-бивать, понимаете? И не стану. И он меня тоже.
— Про то ведаю, — усмехнулась богиня. — Слышал бы ты, как Полоз с той стороны реки орал, когда прознал про вашу выходку. И его частил по-всякому, и тебя, и даже меня. Как видно, решил, что это ты по моей воле так его уязвить надумал. Дескать, я чужого слугу к своим рукам прибрать решила. Хоть какая-то польза от твоей глупы вышла, змеюка эта на злобу исходит, от того мне немалая радость. Мало того — он два дня как чешуей у берега не скрипит, уполз куда-то. Небось в свой курган, на золоте нежиться, душой отдыхать да черные мысли тетешкать.
— Ну так и чем вы недовольны? — удивился я. — Вон как хорошо получилось. Раздражающий фактор устранен, пусть даже на время, плюс из зоны комфорта мы его выдавили.
— Вот вроде на одном языке мы с тобой говорим, а я половину слов не понимаю, — опять вздохнула Морана. — Что за «комфорт» такой? Что за «фактор»?
— Чем ему хуже, тем нам лучше, — решив, что филологическая дискуссия мне сейчас точно ни к чему, пояснил я. — Выходит, все верно мной сделано, правильно Хранителя кладов убивать не стал.
— Неправильно, — топнула ножкой в красном кожаном башмачке Морана и повторила: — Неправильно! Сегодня вы друзья, а завтра он тебе нож под лопатку воткнет! Враг в спину никогда не бьет, он всегда глаза в глаза стоит, если только ты бежать от него не вздумаешь. Ты, стало быть, умрешь, и как мне тогда быть? Снова в тумане сером сидеть, понимая, что это навсегда? Или ждать, пока меня чешуйчатые кольца обовьют? Не хочу так! Не желаю!
— Ну, так это меня и не он убить может, — хмыкнул я. — Знаете, сколько у меня заклятых друзей? У! Не сосчитаешь! И ведьмы, и волкодлаки, и вудуисты даже.
— Это кто же такие? — заинтересовалась Морана.
— Негры-каннибалы, — пояснил я. — Ну, они цветом черные, как головешки из костра, людей едят и живут в… э-э-э… Во франкских землях.
— Каких землях?
— Далеко отсюда, — рассудив, что и географическую тему затрагивать тоже не стоит, отделался общей фразой я. — Они Кащеевичу поклонялись, а он от моей руки пал, так теперь эти поганцы мне смертную войну объявили, хотят отомстить. Ну и пообедать заодно, причем мной же. Так что желающих меня прибить хоть
