Как стать злодеем в Габене - Владимир Торин
Господин главный почтмейстер извлек из кармана мундира картонную перфокарту с пробитым в ней адресом Человека-в-красном. Не теряя времени, он вставил карту в узкую прорезь на груди выключенного автоматона.
В тот же миг внутри металлического тела пришли в движение шестеренки, цепи и роторы. Два глаза-фонаря загорелись – сперва тускло, затем ярче…
Автоматон поднял голову и уставился на господина Биркинса.
– Отправление через три минуты, – сообщил тот и кивнул на чернеющий зев грузового шлюза дирижабля своим латунным помощникам с мешками писем. – Грузите.
Те последовали указанию, но вдруг господин главный почтмейстер остановил их.
Он повозился во внутреннем кармане мундира и извлек оттуда квадратный конверт, на котором было выведено: «Человеку-в-красном». После чего с презрением к самому себе засунул конверт в один из мешков.
Не став дожидаться отправления, господин главный почтмейстер вернулся в свой кабинет. И сразу же понял, что за короткое время его отсутствия что-то стряслось.
Мисс Уотинг не сидела, как обычно, за своим столом, а стояла у внутреннего окна, уперев руки в стекло. Из холла доносились крики.
– Что здесь творится?! – рявкнул мистер Биркинс и подбежал к окну.
– Там… там такое… сэр…
Господин главный почтмейстер распахнул рот.
В холле свет не горел, и при этом… там шел снег. Люди внизу походили на снеговиков – весь снег, лежавший на крыше, за одно мгновение оказался внизу.
Мистер Биркинс задрал голову и досадливо скрипнул зубами: кто-то развел стеклянные своды здания.
В предпраздничную сумятицу главпочтамта добавилась настоящая неразбериха. Часы остановились. Работа встала. Это была катастрофа! Почтальоны в холле пытались вытащить из снега посетителей, истошно лаяла стриженная шавка какой-то дамы. Никто, кажется, не пострадал, но все выглядели огорошенными и сбитыми с толку: всего мгновение назад они стояли в очереди или сидели за столами, и тут внезапно весь холл за одну секунду погрузился в снег. Все это походило на чью-то злую шутку…
Господин главный почтмейстер бросился к переговорному рожку и пропыхтел в него:
– Почтальоны! Оставьте посетителей! Они не испортятся! Спасайте письма! Спасайте бандероли! – забыв, что громкая связь включена, он выругался и добавил: – Ненавижу Новый год!
Мистер Биркинс подошел к окну и встряхнул застывшую в недоумении помощницу.
– Мисс Уотинг! Вызывайте полицию! Я хочу знать, кто это сделал! Негодяй должен быть схвачен! Да очнитесь же, мисс Уотинг!
Каково было бы удивление господина главного почтмейстера, если бы он узнал, что все произошло всего лишь из-за не желающей сдвигаться очереди и какой-то дюжины поздравительных открыток, купить которые пришла некая мисс. Что ж, вскоре эти открытки должны были появиться и тут, и там по всему Тремпл-Толл, являясь неким подобием визитной карточки новой габенской злодейки.
Из холла до него донесся смех. Сумасшедший смех какой-то старухи.
– Может, она и не безнадежна! – вопила она, не прекращая хохотать. – Может, она и не безнадежна!
***
– Забавное страшилище! – бросил десятилетний Роджер Даннинг.
– Страшное забавище! – подтвердил его брат-близнец Джон.
Их старшая сестра Джуди нахмурилась, а самая младшая среди всех детей семейства Даннинг, малышка Бетти, крепче прижала к себе свою куколку Мисс Прю.
Дети сгрудились под чугунным фонарным столбом с разбитым плафоном. У всех раскраснелись лица от холода, но мальчишки то и дело порывались снять шапки, за что тут же получали легкий хлопок по рукам. Дети были связаны друг с другом концами шарфов, чтобы не разбредались, край шарфа старшей девочки крепко сжимала рука в тонкой черной перчатке с меховой оторочкой.
– О, вы не боитесь, как я погляжу! – ледяным тоном произнесла стоявшая за их спинами высокая женщина в угольном пальто, стянутом дюжиной ремней, в платье, полы которого были приподняты на специальном, похожем на паука механизме, чтобы не пачкались в снегу, и в шляпке с подвернутыми полями, на тулье которой сидело потрепанное птичье чучело.
Узкое белое лицо женщины было покрыто россыпью багровых пятен, а еще она время от времени приглушенно чихала в кружевной носовой платок, отчего дети всякий раз переглядывались и ухмылялись.
– Конечно, боимся, няня, – сказал Джон.
– Прямо до чихоты, – добавил Роджер, и оба прыснули.
Няня не повела и бровью.
В Газетном переулке, где они находились, поднялся ветер, и снег, казалось, повалил с новой силой.
– Вы очень напрасно так веселитесь, мальчики, – сказала няня, и в ее негромком голосе зазвучал зловещий скрип, словно где-то поблизости на ржавых петлях закачалась старая дверь.
Улыбки с губ детей исчезли.
Газетный переулок располагался на задворках шумной и пыхтящей площади Неми-Дрё, но здесь было тихо. Дети Даннингов обычно не посещали подобные запустелые места. Окна нависающих над тесным, скособоченным проходом домов чернели, на дверях висели замки. В воздухе ощущалось едва уловимое подавленное отчаяние, просачивающееся в переулок из-за стены, – сказывалась близость с угрюмым «Ригсберг-банком».
Мимо прошла парочка крысоловов в серых пальто и цилиндрах, держа за кольца клетки, в которых грохотали и рычали здоровенные крысы. Крысоловы наделили детей кривыми улыбками, после чего скрылись в каком-то узком лазу в стене, куда и коту было бы тесно забраться.
– Миссис Уиллоуби, что мы здесь делаем? – спросила Джуди, чувствуя, как к ней начинает подбираться страх. – Зачем вы нас сюда привели?
– Я хочу познакомить вас кое с кем… – сказала няня.
– Но здесь никого нет! – возразил Роджер и ткнул рукой в ель, стоявшую у старой пошарпаной стены. – Кроме этой уродины!
Няня замерла, прищурилась.
– Ты очень напрасно его оскорбил, мальчик.
– Кого? – удивился Роджер и бросил взгляд на Джона. Тот куда-то растерял свою привычную уверенность.
Миссис Уиллоуби кивнула на ель, и дети наконец обратили внимание на те, едва уловимые детали в этом дереве, которых прежде не замечали. Пугающие детали…
Ель, что стояла в заснеженном Газетном переулке, вовсе не выглядела праздничной – напротив, выглядела она крайне жутко, если не сказать угрожающе. Это было очень старое сгорбленное дерево с узловатым темным стволом и растрескавшейся корой. Его сухие ветки не просто напоминали тянущиеся к неосторожному путнику лапы – если как следует приглядеться, можно было различить даже отдельные скрюченные пальцы. На темно-зеленых, почти черных иголках висели конфеты, имбирные пряники в виде сапожка Человека-в-красном и сахарные часы. Эти украшения выглядели так, словно дерево пыталось с их помощью подманить какого-нибудь ребенка, схватить его и схарчить.
Миссис Уиллоуби чихнула
