Екатерина Стадникова - Сердце тени
– Руф, поздно интересоваться тем, чего не понимаешь, – произнес тот. – Если в двух словах, пациент являлся безвредным, как ты или я. Студентам было гораздо увлекательнее изучать результат предыдущей операции, чем смотреть на мои пляски вокруг стола, но пару раз я их все же удивил.
– Только меня никогда не оперировали раньше, – возразил Натан.
– Неправда. – Макс мотнул головой. – Странно, что вы не помните. Такое не должно забываться. Я никогда не встречал подобного мастерства. Могу только предположить, что в вашем первом воссоздании задействовали сферу-контейнер.
– А что это? – Связной нахмурился.
– Ну, это шарик. – Он изобразил, будто держит в руках что-то круглое. – Пустой выглядит невзрачно. Похожий на стеклянный, грязно-розового цвета, внутри кажется задымленным. Заполненные они разные. Хотите, покажу? Пустой, конечно. Заполненная сфера-контейнер – это потенциальный Танцор. Такой материал обязан быть свежим, иначе все бессмысленно.
– Придержи язык! – зарычал Руфус. – Мы что угодно, но не «материал».
– Прости, вырвалось. – Макс предусмотрительно попятился.
Руф приготовился выяснять отношения, но Натан только молча покачал головой.
– Подождите, Сэр, – попросил он. – В чем заключалась та первая операция? Что со мной сделали?
– Профессиональной терминологии вы все равно не поймете, – вздохнул реконструктор, – а если без нее, покажется, что я псих.
– Не льсти себе, – выплюнул Руфус.
– Объясняйте хоть на пальцах, господин доктор, это важно. – Связной учтиво поклонился.
– Тогда давайте пройдем в какую-нибудь аудиторию, – предложил Макс. – Мне тут… тесновато. Клаустрофобия, знаете ли. Кроме того, если под рукой окажется мел и доска, получится нагляднее.
Все трое покинули маленькую бело-голубую комнату. Руф кожей чувствовал напряжение. Он попытался примерить на себя положение Натана и невольно вздрогнул. Тишина, разбавленная звуком шагов, тяготила. К счастью, долго ждать не пришлось. Реконструктор толкнул плечом деревянную дверь, и та послушно отворилась.
– Садитесь. – Макс указал на первый ряд. – Мне так комфортнее.
– Тоже мне, «сахарная принцесса», – проворчал Руфус.
Реконструктор на некоторое время погрузился в себя: что-то бормотал, прикрыв глаза, пока, наконец, не подобрал кусочек мела.
– Готовы? – зачем-то спросил он.
– Да, – подтвердил связной.
Макс начертил неровный овал или уж совсем кривой круг.
– Это вы, Натан, – пояснил он. – А это ваши особенности…
Высунув язык, псих заполнил свой контур кружками поменьше.
– Часть из них крайне полезные, а другие… увы. – Макс заложил руки за спину. – Избавиться от одних и оставить другие не просто трудная – невыполнимая задача, как мне казалось. Человеку свойственно ошибаться.
Реконструктор перевел дыхание и нарисовал рядом еще кружок, а к нему стрелочками направил часть кружочков-«особенностей».
– Я читал выкладки к подобным вещам, но они были невообразимо далеки от реальности, – признался Макс. – Смысл в том, чтобы выделить именно нужные свойства и внедрить во временный носитель. Потом избавиться от вредоносных и вернуть, как было. Только фокус в том, что при всем нашем оборудовании даже воссоздавая с условного нуля…
Он с опаской покосился на Руфуса.
– Так вот, даже для Танцора нет полной уверенности в том, что все окажется полезным. Это всегда рулетка. Мы способны исключительно по факту угнетать или возбуждать определенные свойства в жестких временных рамках. Не больше! Здесь же налицо осознанное фильтрование. Понимаете?
– К несчастью. – Натан мрачнел с каждой секундой. – Продолжайте, господин доктор.
– Тот, кто вас оперировал, настоящий ювелир. – Макс безуспешно пытался спрятать свое восхищение. – Внешне вы не претерпели никаких изменений, сохранили возможность к расширенной трансформации, даже впадали в состояние близкое к смерти, находясь в покое, а вот солнца… солнца боялись зря.
Натан отчетливо заскрежетал зубами.
– Ваш красивый цвет глаз… глаза, – реконструктор достал платок чтобы промокнуть шею и лоб, – тоже был оставлен нарочно. Вашему природному цвету не позволили восстановиться. Вроде как болезнь не долечили, но сделали это настолько искусно, что дух захватывает.
– Оставьте поэтику, господин доктор, без нее тошно. – Связной поднялся и, пошатываясь, побрел к ведерку для мытья доски.
Он зачерпнул полные ладони белой, точно молоко, воды и с силой плеснул себе в лицо.
– Кажется, это шок… – Макс бочком подобрался поближе. – Натан, посмотрите на меня, пожалуйста.
– Мое полное имя Эндрю Натаниэль Ардэн. – Внешнее спокойствие способно обмануть кого угодно, но голос вырывался из груди низким рыком.
– Хорошо, хорошо, Эндрю, просто посмотрите на меня. – Когда не надо, беднягу Максимилиана захлестывала профессиональная самоотверженность.
Руфус кошкой скользнул к ним, оттесняя реконструктора подальше.
– Иди-ка отсюда, Макс, – вкрадчиво произнес Тангл. – Съешь чего-нибудь в Трапезном, а оттуда я тебя заберу и провожу до дома.
– Я не могу, – уперся реконструктор.
– Еще как можешь. – Руф легонько толкнул того в грудь. – Без тебя как-нибудь обойдемся.
Макс бессильно отступил, но у самых дверей вдруг обернулся и крикнул:
– Эндрю! Ведь это с вами сделал он?! Он?!
– Пошел прочь!! – взревел Руфус, подкрепив свои слова метким броском кусочка мела.
– Будьте осторожны, Эндрю! – не унимался реконструктор. – Я не знаю, какие последствия могут проявиться у моего лечения! Мне кажется, что я ничего не нарушил! Но это только мне кажется, понимаете?!
– Прочь! И жди меня в Трапезном! – приказал Тангл.
Когда Макс исчез из виду, Натан медленно опустился на колени.
– Как ты? – Руф неслышно сел рядом. – Прости, что втянул тебя… во все это.
– Спасибо, что втянули меня во все это, Сэр. – Связной поднял голову и улыбнулся той неповторимой улыбкой человека, который всех простил. – Это и было настоящее исцеление. Исцеление от иллюзий.
Глава 29. Обыск и провокация
Эмьюз проснулась от невыносимой боли. Каждый вдох давался с боем, а выдохи точно застревали в горле.
Сопротивляясь страшным судорогам, девочка попыталась встать, но вместо этого только сползла с кровати на пушистый прикроватный коврик. Робин сладко посапывала так близко и в то же время чудовищно далеко. Какой еще Клаус, с его любовью?! Единственная мысль, всецело занимавшая сознание: Убейте меня кто-нибудь! Внутренности объявили друг дружке войну, а кости точно превращались в кашицу под неистовыми ударами невидимого молота, затем собирались заново, чтобы разлететься опять. Привкус крови во рту не удивлял. От звона в ушах тошнило.
«Ну почему ты спишь так крепко, Би?!», – мелькнуло в голове. А боль накатывала все новыми и новыми волнами. Оглушающая, отупляющая, уничтожающая… Девочку поминутно бросало то в жар, то в холод. Зубы стучали, а сорочка, мокрая от пота, прилипла к спине. Тень с радостью бы позвала на помощь, но вместо крика из груди вырывался только тихий писк.
В таком состоянии отмирает все человеческое, остается только звериный страх смерти, но и его не было. Одна пустота.
«Тревожная кнопка!», – очнулась память. Эмьюз уперлась ногами и попыталась развернуться. Не так-то просто оказалось дотянуться до каменной кладки, когда тело почти не слушается. Раньше половички перед кроватями нравились, теперь откровенно бесили. Трясущимися пальцами она вывела заветный знак и что есть сил ткнула в центр пересечения креста.
В глазах потемнело. Секунды превратились в вечность… Наконец, комнату заполнили топот и голоса. Чьи-то руки подняли ее с пола и вернули на кровать.
– Позовите мисс Гейл и профессора Отто, – приказал наставник совсем рядом, и крошечные ножки умчались прочь. – Включите свет!
– Топливо для генератора ограничено. – Голос Джиммини дрожал.
– Тогда несите свечи! – распорядился Тангл. – Гоблин не видит в темноте. Мисс, как вас там, проснитесь и отдайте ваше одеяло!
– Что случилось? – Би мгновенно пришла в себя и даже успела насмерть перепугаться.
– Пока ничего. – Наставник говорил так уверенно, что Эмьюз стало немного легче. – А вы чего стоите статуями? Бегом за грелкой! Марш!
Тьма отступила под напором десятка теплых золотистых огоньков. Карлики принесли свечи, а сами, тревожно шушукаясь, выстроились вдоль окна. Эмьюз оказалась укутанной тремя одеялами, да под бок ей еще сунули горячую грелку, но озноб не проходил.
– Лучше? – с надеждой спросил Тангл.
– Немного, – солгала девочка. – Это абстинентный синдром?
– Я тоже знаю много страшных слов, – нервно рассмеялся Руфус. – Сейчас придет мисс Гейл и все вылечит, что бы это ни было.
– Потерпи, Эмьюз. – Робин взяла девочку за руку. – Опасности для жизни нет, просто потерпи…
