Нерушимый 3 - Денис Ратманов
В общем, несколько часов мы ехали спокойно и мирно, перекусили обедом, который принесла проводница из ресторана (он был на один зуб).
Самое интересное началось в Туле.
На свободные два места пришли обморочная смутно знакомая бабка с внучкой такой толстой, что щеки лежали у девочки на плечах. Было этому несчастному подростку лет двенадцать. Увидев вагон, наполненный парнями, бабка сперва начала сползать по стене, потом — требовать другой вагон. Не получив желаемое, она запричитала, топая на свое место, и в вагоне запахло корвалолом.
— Уэ-уэ-уэ, — передразнил ее Погосян. — Бойся, старая! Съедим твоего пирожка!
— Булочку!
— Нет, это мы пирожки с яйцами, только Клык с капустой.
— А Погосян — со страусиными!
Грянул хохот. Представляю, как бедную бабку перетрясло. Кого же она напоминает… Вспомнил! Гусеницу из мультика «Путешествие муравья». А ей с нами еще сутки с небольшим трястись.
Парни оживились, теперь каждый счел своим долгом пройти мимо купе, где ворчала бабка. Вели они себя вызывающе, чтобы извлечь из бабки ругательство и поржать, как шестиклассники на нелюбимом уроке. Бабка, судя по всему, тоже вошла во вкус, благодаря чему Мика Погосян получил мощный вводный урок русской словесности, а в ответ научил весь вагон армянским ругательствам.
Правда, ходили парни так недолго: вагон начали заполнять молодые люди в камуфляжной форме, с рюкзаками. Я разглядел шевроны ВДВ. И откуда их столько? Точнее куда? Под Рязанью базируется полк ВДВ, но разве их не возят на спецтранспорте?
— Ну капец, — возмутился сидевший рядом Рома Клыков, выглянув в проход. — Обещали же, что сами поедем!
— Места свободные есть? — поинтересовался проходивший мимо военный. — Есть. Вот и не вякай, не купил весь-то вагон, а?
Рома заткнулся, насупившись, уставился в телефон. Военные начали занимать свободные места, а я — их изучать. Все молодые, лет двадцати на вид, высокие, подтянутые и суровые. Дембеля? Так вроде у них в начале осени приказ на увольнение. Или нет? Я-Звягинцев не служил, прошел курсы при универе, да и подробностями не интересовался.
Военные заняли боковушки. В вагоне воцарилось напряженное молчание. Две стаи хищников принюхивались друг к другу. Вспомнилось, как на 9 мая пьяные русские искали немцев в турецком отеле, чтобы начистить им морды. Фонтан вэдэвэшники вряд ли здесь найдут, а вот взвод недружественных немцев может заменить футбольная команда.
Напротив меня расположился жилистый темноволосый парень с правильными чертами лица и верткий солдатик с огромными васильковыми глазами и внешностью почти кукольной.
Шуточки про булочку и пирожок прекратились. Только бы у наших хватило ума не нарываться!
На столиках военных сразу же образовались бутылки водки, которые проводники велели убрать, пригрозив милицейским нарядом. Военные их убрали. Но стали бегать в тамбур и закрываться в туалете. Вскоре они чуть выпили, и из обрывков их разговоров я понял, что это и правда дембеля, но — «залетчики», а таких могут мариновать и три месяца с момента приказа. Видно, эти серьезно проштрафились, раз Новый год им пришлось встречать в части.
Еще узнал, что всему виной какой-то замок, и самый мягкий эпитет к этому слову был — сука. Кто такой замок в части? Замполит? Чей-то зам? Неважно. Гораздо важнее, что с начала вагона донеслось:
— В сердце клуб всегда один! ЦСКА непобедим!
— Всегда имеет «Спартака» непобедимый ЦСКА!
— В Союзе нет команды хуже чем «Зенит» из финской лужи!
— ЦСКА — «Динамо» — дружба, мяса нам совсем не нужно! — крикнул кто-то их наших.
Я, до того напряженно ждавший начала драки, выдохнул. Вроде конфликт отменяется, и союзные армии объединятся и вместе пойдут искать немцев. Не то чтобы я боялся драки, просто не хотелось. Драться без повода и ни за что — тупо. Вроде как получается, что рискуешь здоровьем и свободой просто так.
В общем, я порадовался, но вскоре понял, что рано, потому что нет разрушительной силы сильнее, чем спевшиеся вэдэвэшники и динамовцы. Началась миграция по купе, поедание динамовских запасов и срочная ликвидация запасов водки дембелей, которой оказалось просто море. А выпить море — как бы не фунт изюма съесть.
— Комбат, батяня, батяня, комбат! — запел Микроб.
Но голос у него был таким противным, что вэдэвэшники завладели гитарой и отправили парнишку на скамейку запасных, то есть прочь из купе. И он прибился к нам с Клыком.
— Никакой совести! — обиженно развел руками он.
— Огонь, батарея, огонь, батальон! — грянули подвыпившие голоса. И следом заунывное: — Я солдат, и у меня нет башки!
Подбор песен заставил подумать, что определенные вещи рождаются вне обстоятельств, словно подаются творцам откуда-то из космоса.
Тем временем мимо пробежала бабка, волокущая девочку, которая не влезала в проход и билась о выступающие части.
— Содом и Гоморра! — донеслись ее выкрики. — Я буду жаловаться! Я вас сгною!
— Мужики, эта старая карга обозвала нас п…ми! — несколько удивленно воскликнул дембель, отпустив Мику Погосяна. Как наш армянин оказался в этой ситуации я проглядел, уж слишком много движухи вокруг началось.
Темноволосый парень, который в вакханалии не участвовал, вскочил, пробежался по купе, видимо, он был мозгом дембелей, а через минуту в наш вагон прибыл наряд, но водку успели спрятать.
Минут пять было тихо, а потом опять:
— Огонь, батарея! Огонь, батальон!
— Ты меня уважаешь?
— За ВэДэВэ!
— Выйду ночью в поле с конё-ём!
Ближе к вечеру я прошелся по вагону, чтобы оценить обстановку. Кто-то надирался совместно с дембелями, кто-то играл в карты, тренеры тихонько разливали горькую, пряча бутылки в рукавах. Ясно, чего у Кири такое одутловатое лицо. Ему бы дисциплину наладить, а он водку пьянствует! Представляю, какая вакханалия на сборах будет…
По счастью, дембеля тоже надирались не все. И только одному человеку было плевать на происходящее — моему соседу Роме Клыкову. Если бы его начали выносить вместе с полкой, он не заметил бы.
Наряд транспортной милиции приходил дважды. Грозил пальцем и забывал о беспокойном вагоне. Проводники спрятались в своем купе, во втором пригрели бабку с внучкой.
Смеркалось, градус нарастал, а потом после очередного «Вот скажи, ногомячист, ты меня уважаешь? Армию, сука, уважаешь?» началось.
Конфликт разгорелся уже ночью. Вспыхнул он быстро, как спичка, и вскоре распространился со скоростью лесного пожара.
Началось все с милой беседы между вспыльчивым и изрядно поддатым Игнатом, который, похоже, совсем не умел держать себя в руках, и здоровенным дембелем по имени Колян. Причем этот самый Колян вписался за своего сослуживца — казаха, чей акцент стал причиной издевательств со стороны Игната:
— Ты там в своем ауле с баранам так разговаривай! — пьяно заявил он и заржал. —
