Адвокат Империи 7 - Ник Фабер
— Нет, насколько я знаю, — ответил он. — Штайнбреги не имеют связи с изначальными обладателями дара. Они, так сказать, из появившихся позднее. А что?
— Странно… — протянул я, глядя в спину удаляющемуся барону.
— В чём дело?
— Ни в чём, — покачал я головой.
Понятное дело, что он мне не поверил. Но и обманывать я его не собирался. Просто не вижу смысла говорить это вслух. Роман не идиот и так прекрасно всё поймёт и…
Неожиданный резкий звук пощёчины и раздавшейся следом за ним выкрик оказались слишком выразительны, чтобы затеряться на этом празднике жизни.
Глава 5
Повернувшись на звук, я стал свидетелем довольно странной, если не сказать непонятной мне сцены, что происходила в каких-то считанных метрах от меня.
Ева Армфельт стояла, прижавшись спиной к одной из подпирающих потолок колонн, прижимая ладонь к пострадавшей щеке. А прямо перед ней возвышалась та самая альфарка, что пришла сюда вместе с Браницким.
— Такие выродки, как ты и твоя мать, позорят весь наш народ, — прошипела та, с отвращением глядя на испуганную девушку.
И замахнулась для того, чтобы ударить ещё раз.
Из толпы на противоположном конце зала тут же выскочил высокий мужчина во фраке.
— ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ⁈
Но ему банально было слишком далеко, чтобы успеть. Я уже и так прекрасно понял, кто он такой. Схожесть в чертах лица между отцом и дочерью было трудно не заметить.
А вот мне до нужного места было всего несколько шагов. Мои пальцы сжали её запястье, не дав нанести удар.
— Ты! — прошипела она, повернув искаженное в гримасе отвращения лицо в мою сторону.
— Я, — не стал спорить.
Подоспевший несколькими секундами позже отец тут же закрыл дочь собой от взбешенной альфарки, а по залу разнесся возмущённый голос хозяина приёма.
— Что здесь происходит⁈ — рявкнул Распутин, выходя к нам.
Впервые я увидел в его глазах то, что можно было бы с определённой долей уверенности назвать яростью. Оно и понятно. Похоже, что тщательно спланированный стройный приём начал постепенно разваливаться от неожиданных событий. И гостей, по чьей вине они происходили.
— Она посмела ударить мою дочь, Григорий! — практически прорычал граф Армфельт, прикрывая собой Еву.
— Чё тут у вас происходит? — в свойственной ему манере поинтересовался Браницкий из-за моей спины. — Эри, опять проблемы доставляешь людям?
Альфарка презрительно фыркнула и вырвала свою ладонь из моих пальцев.
— Скорее уж показываю посмевшей мне дерзить полукровке её место, — выплюнула она. — И сколько раз я говорила тебе…
— Да-да-да, — отмахнулся от неё граф, обходя меня стороной и помешивая надетой на тонкую серебряную шпажку оливкой мартини в бокале. — А я, кажется, говорил тебе вести себя хорошо. Или опять по заднице пол… О, парень! Вот так встреча! Ты что тут делаешь?
Граф с искренним удивлением и весельем в глазах уставился на меня.
— Мимо проходил, — отозвался я.
— Ага, я вижу, — усмехнулся Браницкий. — Слушай, пошли выпьем, а? А то скучно тут и…
— Григорий! — перебив Браницкого, рявкнул Армфельт.
— Мне жаль, Алексей, это недоразумение, — попытался смягчить ситуацию Распутин, да только у него это вряд ли получилось бы. Всё равно, что пытаться потушить горящую цистерну керосина одеялом.
— Единственное недоразумение здесь — это ничтожество, позорящее чистоту нашей крови, — произнесла альфарка, высоко вздёрнув подбородок. — Находись мы среди моего народа, от такого уродства избавились бы ещё в момент рождения.
— При всём уважении, уважаемая, вы не среди вашего народа, — сказал Распутин таким тоном, что становилось понятно: от уважения там только слово. — Поэтому я рекомендую вам вести себя сдержанно, как это подобает у нас.
— У кого у вас? — едва не рассмеялась она. — У людей? И что мне за это будет?
— Надеюсь, что ради вашей же безопасности нам не доведётся узнать ответ на этот вопрос, — всё так же спокойно проговорил Распутин, смотря на неё столь холодным взглядом, что я забеспокоился.
Целитель стоял всего в паре шагов от альфарки. Убрав руки за спину. Любое внешнее сходство с добродушным стариком, которое неизменно источал целитель, растворилось так же быстро, как построенный детьми песчаный замок, смытый гигантской приливной волной.
А я стоял посреди эпицентра зарождающегося урагана и думал: а нахрена я в это дело влез?
Нет. Правда. Проклятое джентльменство. Ну не могу я смотреть на то, как знакомую мне… Да вообще, как подобное происходит с женщиной в моем присутствии.
Быстрый взгляд по сторонам только убедил меня в том, что ситуация накалилась слишком сильно. Часть гостей отступила назад, в то время как другие, наоборот, с интересом наблюдали за происходящим.
И только в этот момент я осознал простую вещь. А ведь когда Еву ударили в первый раз, многие из них стояли к ней даже ближе меня. И ни один из них не подумал о том, чтобы вмешаться… Чёрт, да даже Романа рядом не оказалось. Тот стоял там, где я его и оставил минуту назад.
Рядом со своим отцом, который положил ладонь ему на плечо. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто именно не позволил ему последовать за мной.
Ситуацию разрядил тот, кто и был косвенным её виновником.
— Эри, успокойся, — с насмешкой произнёс стоящий рядом со мной Браницкий и стянул зубами оливку со шпажки. — А то когда вернёмся домой, мне придётся очень серьёзно с тобой поговорить. Очень серьёзно.
Альфарка хотела что-то сказать. Очень хотела. Я ясно видел это в её фиалковых глазах.
Видимо, заметил это не я один.
— Я тебя предупредил, Эрадриаль, — сказал Константин, и воздух вокруг нас будто разом нагрелся на несколько градусов.
— Да пожалуйста. Даже руки о такую грязь марать не хочется, — альфа закатила глаза и, развернувшись, направилась прочь.
— Эх, женщины, — покачал головой Браницкий. — Вечно бесятся, когда встречают кого-то красивее себя.
Казалось бы, как можно испортить нечто прекрасное? Похоже, что Браницкий прекрасно знал, как это сделать. Потому что после его слов эта ушастая остановилась. Повернула голову в нашу сторону…
Вряд ли даже словами можно передать, насколько отвратительным стало её лицо, искаженное в гримасе такой злобы и отвращения, что меня едва не передёрнуло. Словно
