Требухашка - Михаил Северный
Откатываюсь в сторону и вскакиваю на ноги — попробуй взять, уродливый монстр. Под ногами разметка, вокруг стеллажи до потолка, на полу разбросаны коробки, банки, мешки и пакетики с кормом. А вон и Витька от меня отползает и глаза у него дикие... Хвостатой твари не видать, как и всех остальных. Смотрю наверх, никого — только бесконечное множество товара.
— Витька. Ты чего? Это же я.
Паренек напуган до полусмерти и вскакивает на ноги. Отряхивается и стараясь не смотреть на меня начинает собирать разбросанный товар.
— Не спеши, здесь нет камер, — говорю и чувствую, как кто-то жжет спину взглядом. То самое чувство, когда ты точно знаешь, что на тебя смотрят. Оборачиваюсь и вижу знакомую кавалькаду машинок. Съехались кажется все кто был прошлый раз, и даже больше. Директор, его заместитель, заместитель заместителя и конечно кураторы-переводчики, если не считать любопытных парней-рабочих.
Мы с Витькой стоим посреди разгромленного склада, точнее я стою, а он пытается убирать: и директор краснеет — смотрит на толстяка, и толстяк краснеет, смотрит на рыжую, и она краснеет, смотрит на моего друга.
Кажется это всё — конец иностранных приключений и больших денег. Вздыхаю и делаю скучающий вид.
Директор заводится как сирена при ядерной атаке и кричит, размахивая руками. Я ничего не понимаю, что он там вопит, и лениво чешу подбородок. Не то чтобы мне плевать, но если выхода нет, то чего уж тут. Слезами и уговорами не поможешь — слишком поздно.
Директор выхватывает кошелек и тычет им в морду толстого. Очки вылетают у него из нагрудного кармана и падают на пол. Красивые, дорогие очки, в тонкой черной оправе. Толстяк бросается их поднимать и держит, не решаясь вернуть. Директор кричит и кричит, а я слежу за кошельком, вылетит ещё раз купюра или нет. Кажется на этот раз он подстраховался и прижал чем-то пачку денег.
Вижу как из поворота появляются охранники в фирменных цветах склада и флагом Евросоюза на рукавах. У одного в руке вижу свой рюкзак, другой тащит вещички моего напарника.
— П-п-п-па-пажа, — пытается что-то сказать Витька.
— Не унижайся, — говорю ему тихо, но толстяк слышит и ухмыляется.
— н-н-н-н-н-н, — Витька покраснел от натуги, шея вздулась, слюна катится по подбородку. Он в помятой футболке с разорванным рукавом и волосы стоят дыбом как у домовенка из мультика. Наверное, я тоже выгляжу не лучше.
— Мы и-и-и-и-и-
— Поздно извиняться, — говорит толстяк Олежусик. — Вас всё равно уже уволили. Даже вещи принесли.
— Причина? — спрашиваю я.
Директор что-то говорит толстяку и тот ему отвечает. Они еще немного переговариваются и смотрят на Витьку. Я понял только «найн» и «найн».
— Нет причины, — говорит толстый. — Его склад — его правила. Хочет увольняет. Не нравится ваш стиль работы.
— По-по-по-пожалйста, — глаза Витьки наполняются слезами, еще чуть-чуть и он рухнет на колени.
— Найн! — говорит директор и проезжает мимо нас. Все остатки офиса кроме охраны и толстого важно едут за ним.
Витька бросается собирать коробки перед процессией, спотыкается, падает и снова на ногах подобострастно расчищая путь директору. Тот, поджав губы, смотрит на сгорбленную спину пацана и открывает пасть последний раз. Больше я его не видел.
— Найн! — и едет, чуть не сбивая пацана. Я смотрю вслед кавалерии и разворачиваюсь. Охранники напряжены. Один взялся рукой за шокер на боку, будто я собираюсь с ними драться.
— И что никакой надежды нет?
— Вы кота поймали?
Наверху никого. Странное крылатое животное как ветром сдуло, хотя я уверен — это кот меня вытащил с того света. Кот-ниндзя какой-то.
— Не успели. Почти.
— Ну, значит на выход.
Витька воет и «не-не-не-кает» с утроенной силой. Я молчу, пусть выхлестнет негатив, кого нам тут стесняться. Охранник показывает на меня и на выход, протягивает рюкзак. Второй берет Витьку под руку и ведет к машинке.
— Сочувствую, — говорит Олег, — но больным нужно сидеть дома, а не портить имидж страны за границей. Зря ты с ним связался. Здесь каждый за себя.
Я не собираюсь его бить, но резко шагаю вперед выдыхая : «Ха» и толстый шарахается, прыгает с машинки и бежит пешком мимо стеллажей забыв что на ней удрать можно быстрее. Охранник поворачивается ко мне и наполовину вытаскивает электрошокер из кобуры, а я улыбаюсь и показываю пустые руки.
— Нормально все. Шутка это. Джок. Джок. Витька пойдем! Пора домой!
Мы садимся на свои машинки последний раз и медленно проезжаем мимо толстого, который жмется спиной к мешкам с КитКатом. Охранники едут позади и сверлят мне спину злыми взглядами.
— Эй, толстый! Сколько у нас времени?
— Су-су-су-сутки, — заикается он почти как мой друг, — То есть ночь. Директор сказал завтра комнату освободить. Можете переночевать и с утра уезжайте. Это не я придумал. Такие правила.
Я машу ему рукой и кричу напоследок:
— Лучше сегодня в общаге не появляйся! А то Витюше терять уже нечего!
И Витька грозит куратору кулаком.
***
Охранники сопровождают нас до выхода. «Пикаемся» последний раз и возвращаем ключи и сканер. Я проверяю все ли вещи в рюкзаке, они проверяют ничего ли я не выношу на улицу. Даже между ног щупают, резиновую собачью косточку ищут наверное.
— Да нафиг мне ваши корма, — говорю нервно, — было бы что красть. Плеер верни.
Никакого плеера у меня нет, просто фраза из любимого фильма. Охранник не понимает и разводит руками, бормочет что-то по-своему.
— Ладно, — говорю, — без обид. Витька отдайте, нам еще пешком полночи идти.
Парня они почему-то обыскивают еще тщательнее, чуть не догола раздели, но отпустили не найдя криминала.
— Спасибо этому дому, пойдем к другому. В гостях хорошо, а дома лучше!
Часто сыплю присказками и прибаутками, это нервное. Что нам дальше делать, этого я даже и не представляю. Витька сгорбился рядом и смотрит на меня с надеждой.
— Но если есть в кармане пачка сигарет, значит все не так уж плохо на сегодняшний день, — хлопаю друга по спине, — пойдём что ли.
2.
Пешком идти не пришлось. Механик местный ехал домой и нас предложил подвезти.
