Поляница - Василий Дмитриевич Гавриленко
Они шли по лесу, и лес становился гуще и мрачнее с каждым шагом. Влада вцепилась в руку Риты, хотя та была вдвое меньше ростом.
Но вот перед ними за деревьями показалась поляна, посреди которой — покосившаяся черная избушка. Домик Бабы Яги из детских книжек, но только без курьих ножек.
— Иди туда, — сказала Рита. Ее ладонь выскользнула из руки Влады.
Влада, как завороженная, шагнула вперед, сделала пару шагов к избушке и … провалилась под землю. Сразу, по самые плечи в черную, холодную жижу. Она хотела закричать, но грудь сдавило так, что вместо крика получился жалкий всхлип.
Тщетно пытаясь уцепиться руками за мертвенную трясину, Влада тонула.
— Почему все тебе? — доносился до нее голосок Риты. — Почему все досталось тебе, сестренка?
Холодная жижа хлынула в рот, и Влада проснулась.
Солнце светило в окно, бросая на одеяло золотистые блики. Дремала в ногах кошка Рыська, с кухни доносился аромат котлет.
— Проснулась, соня?
Мама заглянула в комнату, улыбнулась Владе.
— Вставай, завтрак готов.
Влада, в ноздрях которой, кажется, все еще стоял запах болота, смотрела на мать, как ошалелая.
— Ты в порядке, дочка? — испуганно спросила мама.
Влада усилием воли заставила себя улыбнуться.
— Да, все ок, мам. Иду.
Макароны с котлетами, фирменная мамина подливка, салатик из огурцов и помидоров, сорванных на собственной грядке — любимый завтрак Влады. Но есть совсем не хотелось. Влада без аппетита поковыряла котлету, положила вилку на тарелку и, подняв глаза, посмотрела на маму.
— Мам!
Светлана Егоровна отвернулась от раковины: она мыла посуду.
— Кто такая Рита?
Тарелка выпала из рук мамы и полетела на пол. Осколки разлетелись по кафельной плитке, заставив кошку Рыську подпрыгнуть от испуга и с обиженным мяуканьем удрать в комнату.
Глава 5
8
— Кто тебе сказал? Бабушка? — мертвым голосом спросила мать, опускаясь на стул.
Влада не ответила. Выходит, Рита — не плод ее воображения, не пришелица из снов? Так кто же она?
«Мавками становятся души девочек, задушенных собственными матерями».
— Кто такая Рита? — хриплым голосом повторила Влада, стараясь не смотреть на мать.
Светлана Егоровна схватила и нервно скомкала салфетку из пачки.
— Я не хотела тебе говорить, Владочка, не хотела. Ума не приложу, откуда ты узнала. Мам!
— Бабушка тут не при чем, — выпалила Влада таким голосом, что было понятно: сейчас заревет. — Я хочу знать о Рите, мама! Кто она?
— Это моя дочь, — просто сказала Светлана Егоровна. — Моя дочь Рита.
О, нет! Нет! Нет! Неееет!!!!
Влада поднялась, чтобы уйти в свою комнату. Впервые в жизни ей не хотелось видеть маму.
— Останься, дочка.
Влада опустилась на стул. Ей не сбежать, ей придется это услышать.
Светлана Егоровна несколько секунд собиралась с мыслями, наконец, заговорила:
— Влада, после того, как твой отец бросил нас, я пару раз виделась с ним. Да не смотри ты так, мне самой стыдно. Наверное, я еще надеялась… Надеялась, что он вернется…
— Ясно. Но Рита тут при чем?
— Да, Рита… После одной из встреч, я поняла, что беременна. Летала, как на крыльях. Даже имена выбрала будущему ребенку: если родится мальчик, будет Николаем, если дочка — то Ритой. Через два месяца отважилась, сказала твоему отцу. Он… В общем, я сделала аборт.
Мама закрыла лицо руками. Плечи ее затряслись.
Владе хотелось провалиться в трясину — как в том сне. Как она могла подумать такое о своей дорогой, любимой мамочке? О своей несчастной мамуле?
— Мама!
Влада порывисто вскочила, обняла мать, стала целовать пахнущую ромашковым шампунем макушку.
Светлана Егоровна обняла дочь, но тут же мягко отстранила.
— Что-то мы разнюнились, дочка.
Спокойный голос мамы, ее улыбка мгновенно успокоили Владу. Ничего не случилось. Все хорошо.
— Огурцы пора полить, — сказала Светлана Егоровна, вставая со стула.
— Тебе помочь, мам?
— Не откажусь от помощи молодого поколения.
И до самого вечера они поливали огурцы…
После работы на огороде ломило тело, но Влада была довольна: удалось провести с мамой весь день, удалось сгладить тяжелое впечатление от утреннего разговора.
Влада думала, что уснет, едва ее голова коснется подушки, но не тут-то было! Все вышло ровно наоборот: только она легла, и сон как рукой сняло.
Жалость к маме сдавила сердце, и Влада тихонько заплакала, поглаживая мурчащую Рыську. Сколько маме пришлось перенести из-за человека, который, к несчастью, является биологическим отцом Влады! Одиночество, унизительная бедность! И даже аборт.
Каково было матери, столь трепетно относящейся ко всем живым существам, не способной прихлопнуть даже вредную бабочку-крапивницу на капусте, убить собственное дитя!
«Она это сделала ради меня!», — эта мысль была настолько ошеломительной и болезненной, что Влада присела на кровати. Рыська, обиженно мяукнув, спрыгнула на пол.
Конечно, мама пошла на аборт, чтобы у ее старшей дочери были еда, одежда, крыша над головой. Была возможность поступить в институт!
— Почему все тебе? Почему все досталось тебе, сестренка?
Голосок Риты звенел в ушах, хотя Влада воочию никогда его не слышала и не могла слышать. Откуда вообще взялась Рита? Как она проникла в сны Влады, а значит, и в ее голову? Каким образом подсознание Влады столь точно определило имя не рождённой сестры, ее возраст?
Долгов! Конечно, все сходится на Долгове. Именно после знакомства с этим человеком, с его славянской мифологией, всеми этими мавками, богатырями и поляницами Влада начала видеть Риту во снах.
Влада была готова голову дать на отсечение, что препод как-то к этому причастен.
«Он сказал, я все узнаю во вторник, — пробормотала Влада, переворачиваясь на другой бок. — Он сказал… во вторник…».
Вот и он, ее лютый враг. Богатырь. Злодей, разоритель деревень, осквернитель жен и дев. Совсем не такой, как в былинах.
Влада тихо спешилась. Долго же она преследовала лиходея! Держа меч и щит наготове, Влада, легко ступая по мягкой траве, направилась к рассевшемуся посреди поля мужику.
Богатырь что-то с увлечением ел, сняв остроконечный шлем и положив его в траву. Ошибка, которая вполне может стать смертельной. Если, конечно, Владе удастся подкрасться достаточно близко. Подлый удар, бесспорно, но в этом мире иные правила, понятиям о чести здесь места нет.
Влада знала, что две недели назад этот, сидящий перед ней бугай, сжег целую деревню, перебил мужчин, старух, детей, а что он сделал с молодыми, красивыми девушками — и молвить страшно. Были на счету у Микулы Селяниновича и другие преступления.
