Приплывший дом - Снежана Каримова
Последний Дара сделала для себя. Обычно она такого не ела, но этот бутерброд у воды показался неожиданно очень вкусным.
– М-м-м, – мычала от удовольствия Майя. – Спасибо, тёть! Спасибо за пикник!
– Ты же мечтала, а мечты должны сбываться, – улыбнулась Александра Константиновна, стряхивая хлебные крошки с джинсов. – Свежий воздух – лучшая приправа к еде. Только Чеви не давайте грудинку, у меня есть для нее сухарики.
Дара жевала бутерброд, с восхищением поглядывая на великую тетю. Все-таки порадовать ближнего часто совсем несложно. У великой тети был талант – создавать маленькие праздники. Поэтому ее все любили. Даре хотелось бы походить на нее, но словно что-то мешало, какая-то внутренняя преграда, которую она не знала, как преодолеть. А казалось, что может быть легче? Просто взять из дома хлеб и упаковку нарезки. Но ведь можно попробовать…
И Дара, пока не растеряла запал, повернулась к Олесе.
– Сделать тебе еще бутерброд?
Лес глянула на нее недоуменно и даже испуганно, а потом благодарно улыбнулась.
– Да, пожалуйста!
– Кому еще? Лис, будешь?
Дара вдруг почувствовала себя не обособленно, как обычно, а частью этого спонтанного пикника, членом семьи. И даже будущая жизнь с великой тетей и Лисом больше не казалась такой пугающей.
– В детстве мы любили бывать на водохранилище, – поделилась великая тетя.
Она подняла с земли пустую ракушку.
– Занимались поисками сокровищ. Однажды мне попался осколок блюдца – белый с красной земляничиной. Я долго его хранила, представляя, как раньше чаевничали в Мологе. А Галя мне завидовала, пока однажды не нашла косточку. Наверное, тот позвонок принадлежал какому-нибудь утонувшему зверю, но Галя утверждала, что это человеческая кость. Волнующие были поиски.
Дара печально улыбалась, слушая рассказ о своей бабушке Гале. Она еще не могла без боли в груди вспоминать о ней, но уже ощущала, что горечь утраты перерождается в светлую грусть. Ей нравилось, когда великая тетя рассказывала о своей старшей сестре.
Дара глубоко вздохнула, пряча в сердце эту маленькую историю, песчинку воспоминаний о человеке, который был уже не здесь, но, кажется, все еще рядом. А потом сделала всем по второму бутерброду, не забыв и себя. Дара жевала и смотрела на длинное серое здание, как будто построенное прямо на мосту. Оно напоминало вокзал или железнодорожное депо.
– Это строение как-то связано с плотиной?
– Это машинный зал, – ответил Елисей.
– Значит, это и есть гидроэлектростанция? – уточнила Дара.
– Ага, – кивнул Лис. – Там установлены генераторы, а под строением, в воде, находятся гигантские турбины, похожие на пропеллеры самолетов. Вода их крутит. Ну и начинается производство электричества.
– Ого! – воскликнула Майя, взбудораженная поездкой, свежим воздухом, пикником и общим приподнятым настроением.
Дара сердито зыркнула на нее, словно сестра могла спугнуть это здание. Оно походило на окаменевшего великана, но на самом деле жило, работало и прямо сейчас, в этот момент, создавало электричество. Под брюхом машинного зала плескалась побежденная и прирученная человеком вода. Море-киборг – как назвал Рыбинское водохранилище Лис.
– Кажется, я стала фанатом этого места! – сообщила Майя.
Она уперлась носками кроссовок в бордюр и глядела вдаль, закрываясь ладонью от миллиона солнышек, играющих на воде.
Лис посмотрел на Майю с такой гордостью, словно это он построил плотину.
– Ты еще шлюзы не видела! – сказал он.
– Тут так спокойно, – проговорила Дара, все еще глядя на машинный зал. – Даже не верится, что идет работа по созданию электричества.
– Водохранилище сейчас обманчиво тихое, но может сердиться и штормить, как настоящее море, – сказала великая тетя. – Говорят, при сильном ветре слышен звон колоколов затопленных храмов.
– Приедем сюда вечером? – сразу попросила Майя. – Вдруг ветер разойдется и заштормит.
– Может, лучше по городу погуляем? – возразила Дара и глянула на Олесю. – Ты вроде тоже хотела на мологские дома посмотреть?
Лес ничего не ответила, только смущенно улыбнулась.
И вдруг Дара поняла, что своей цели Олеся уже достигла, больше ей эти старые избы ни к чему. Теперь перед ней стоит другая важная задача – понравиться родителям своего парня. При чем тут какие-то дома?
– Давайте пока доедем до дачи, а там решим, – предложила великая тетя. – Я бы уже выпила чая.
А вообще-то Лис обещал Даре музей. Или не обещал, а просто о нем сказал? Дара и сама уже не знала.
Она почему-то вспомнила о прыщике на лбу и начесала пальцами на брови разлохмаченную ветром челку. Ощущение единения исчезло вместе со съеденными бутербродами. Дара снова оказалась в своем аквариуме.
Ну ничего, она привыкла. Пойдет на поиски домов одна.
* * *
Из-за поворота вынырнул высокий дачный домик, обшитый сайдингом цвета сливочного масла. Как только великая тетя притормозила, Лис выскочил из машины, чтобы открыть ворота. Чечевица бросилась за ним – ей уже до смерти надоело сидеть в ногах Лиса. Обычно она королевишной ехала одна на заднем сиденье.
Олеся нервно теребила завязки рюкзака. Дарина поняла, что тоже робеет, – с родителями Лиса она не виделась уже очень давно. Когда умерла бабушка Галя, Дара перестала ездить на каникулы в Ярославль. Майя и вовсе представляла тетю Дашу и дядю Костю только по фотографиям, а вторую бабушку Елисея вообще не знала.
Пока великая тетя заруливала во двор, Дара бормотала, загибая пальцы:
– Так, четверо нас. Лис пятый, тёть Даша и дядь Костя, Анна Петровна. Итого восемь.
– Девять, – поправила Майя. – Еще Яна.
Дарина махнула рукой, насколько позволяла теснота салона. Получился жест, напоминающий полет маленькой птички или курицы.
– Ее за человека не считаю, в смысле, места она почти не занимает, – пояснила Дара, косясь из окна машины на домик, похожий на высокий скворечник. – И как мы тут все поместимся?
– Ты что? В походах не была? – удивилась великая тетя, глуша двигатель. – В двухместную палатку помещается куча народа, а тут целый дом!
И вскоре они уже собирали по всему дому разномастные стулья и табуреты. Приют престарелой мебели «Выкинуть жалко» – так назвала про себя Дара это место. Обычный дачный стиль.
Лис с отцом пододвинули стол к продавленному дивану.
– Девочки худенькие, пусть сюда и садятся, – распорядилась Анна Петровна.
Сама она заняла большое кресло, ибо «хорошего человека должно быть много, но не каждый стул его выдержит».
Майя стрельнула у великой тети ключи от «Лады» и отправилась за своей дорожной подушкой, чтобы кинуть ее в диванную яму и хоть чуток возвыситься над столом. А Дара гадала, не придется ли «худеньким девочкам» совместно на этом диване еще и спать.
Тетя Даша, пухленькая, розовощекая
