Скотт Линч - Республика воров
– Что ж, вина я тебе налью, только водой на две трети разведу, как Малькор велел. И накормлю хорошенько. Съешь, сколько можешь, сил наберись.
– Ладно, я поем, чтоб вино в пустом желудке не плескалось. Жан, да пойми ты, бесполезно все это. Исцеление мне не грозит.
– В таком случае придется тебе перетерпеть – глядишь, действие яда и прекратится, как лихорадка.
– Боюсь, этот яд меня переживет… – Локк закашлялся, утер рот краешком простыни. – Жан, зря ты этого хорька сюда приволок. Надеюсь, ты понимаешь, что нас теперь ждут крупные неприятности.
– Ну, следы я замел…
– Сам посуди, лицо твое он запомнил. Лашен – город маленький. Слушай, забирай-ка оставшиеся деньги и уноси отсюда ноги, пока цел. Найдешь себе занятие по душе, ты же умный, четыре наречия знаешь. Разбогатеешь, заживешь в свое удовольствие…
– Больной бредит… – Жан присел на край кровати, осторожно отвел взмокшую от пота прядь волос со лба Локка. – Несет какую-то ахинею, ничего не понять.
– Жан, я же тебя знаю. Если тебя разозлить, ты полквартала убьешь и слезинки не проронишь, а вот спящему, который нам зла не причинил, горло ни за что не перережешь. Рано или поздно сюда констебли заявятся. Прошу тебя, исчезни, а?
– Вот не надо было мне противоядие в вино подмешивать. Я за последствия отвечать не собираюсь, ты сам виноват…
– Ничего подобного! Дай тебе волю, ты бы в меня противоядие насильно влил. Просто я тебя опередил, вот и все… О боги, да мы с тобой выясняем отношения, как сварливые супруги! – Локк, закашлявшись, согнулся пополам. – Уж не знаю, чем ты перед богами провинился, что они тебя так сурово покарали. Тебе же со мной нянчиться пришлось, – негромко добавил он. – И не единожды, а дважды.
– Ой, да я как в десять лет с тобой нянчиться начал, так до сих пор и продолжаю. Если тебе какая хрень в голову взбредет, ты целые королевства с карты сотрешь, а вот дорогу в одиночку перейти не сможешь, обязательно под телегу угодишь. Потому тебе нянька и нужна.
– Ну, теперь уж недолго осталось. Конечно, было бы лучше, если б я под телегу угодил…
– Эй, ну-ка, посмотри сюда! – Жан вынул из кармана туго перевязанный локон темных кудрявых волос и тряхнул им перед носом Локка. – Вот это видишь, ублюдок ты эдакий?! Помнишь, чье это? Хватит с меня одной утраты, я больше никого терять не собираюсь. Слышишь?! Не собираюсь, и все тут. И нечего передо мной нюни распускать, на жалость давить. Ты не на сцене, а я тебе не зритель, два медяка не платил, чтобы над твоими героическими предсмертными монологами слезами обливаться. Фиг тебе, а не предсмертный монолог, понятно? Ну выхаркаешь крови бадейку, так я опорожню. Сам знаешь, я сыздетства приучен бадейки таскать. И если бешеным псом завоешь, тоже стерплю. Нет, ты у меня не отвертишься – будешь есть, пить и проклятый яд перебарывать.
Немного помолчав, Локк криво ухмыльнулся и вздохнул:
– Ну раз уж ты такой упертый болван… Помнится, меня кто-то поить обещал. Откупоривай бутылку, придурок.
9Жан отволок Зодешти в переулок в трех кварталах к западу от гостиного двора, уложил мирно посапывавшего лекаря под стену и хорошенько завалил мусором и его самого, и его драгоценный саквояж. Когда досточтимый магистр проснется, ему это вряд ли понравится, но тут уж ничего не поделаешь.
За ночь Локку не стало ни лучше, ни хуже – спал он урывками, сделал несколько глотков вина и неохотно сжевал хлебный мякиш и кусочек разваренной говядины. Кровотечение не прекращалось. Жан, уснув за столом, ненароком залил пивом бесполезные трактаты о ядах. В общем, ночь прошла как обычно.
Целые сутки над городом висела пелена дождя. Вечером, когда невидимое солнце клонилось к закату, Жан отправился в город пополнить запасы съестного. В десяти минутах ходьбы от гостиного двора была лавка, где в любое время дня и ночи можно было купить необходимый товар.
Вернувшись, Жан внимательно оглядел входную дверь, но не заметил ничего необычного и, только переступив порог, увидел лужу на полу в прихожей.
На него тут же набросились со всех сторон. Врагов было слишком много, корзинкой с едой и вином от них не отобьешься. Жана свалили с ног. Он отчаянно сопротивлялся, пинал и лягал противников, вслепую саданул кому-то в лицо, ощутив, как под кулаком хрустнул чей-то нос, но добраться до топориков за спиной так и не смог.
– Стоять! – раздался повелительный голос.
Жан приподнял голову. Дверь в спальню была распахнута, кровать Локка окружали какие-то незнакомцы.
– Не троньте его! – завопил Жан.
Четверо мужчин схватили его за руки и отволокли в спальню, где у кровати стояли еще пятеро. Один прижимал полотенце к окровавленному носу.
– Извини, – просипел Локк. – Ты как ушел, так они и заявились…
– Молчать! – приказал главарь – бритоголовый крепыш, чуть постарше Локка и Жана, с расплющенным носом и многочисленными бойцовскими шрамами на скулах и подбородке; под длинным черным плащом виднелся кожаный доспех. – Леон, ты как там?
Жан запоздало сообразил, что Зодешти, разъяренный дерзким похищением, обратился за помощью не к официальным властям, а к людям пострашнее.
– Од бде дос свобав… – пробубнил Леон сквозь полотенце.
– Ничего, крепче будешь, – небрежно заметил человек в черном плаще.
Он подтащил к себе стул, поглядел на Жана и внезапно пнул его в живот. Жан застонал, согнувшись от боли, а четверо громил, державших его за руки, навалились на него изо всех сил, не давая шевельнуться.
– Пого… погодите, – закашлявшись, начал Локк.
– А тебе было велено молчать, – напомнил человек в черном плаще. – Иначе язык отрежу и к стене приколочу. Заткнись. – Усевшись на стул, он ухмыльнулся. – Меня зовут Кортесса.
– Шептун… – произнес Жан.
Иметь дело с Шептуном Кортессой было гораздо хуже, чем с лашенскими констеблями, – он возглавлял преступный мир Лашена.
– Ну или так, – с улыбкой кивнул Кортесса. – А ты, значит, Андолини.
Жан кивнул – под этим именем он снял апартаменты в гостином дворе.
– Ага, если это имя – настоящее, то я – король королевства Семи Сущностей, – хмыкнул Кортесса. – Ладно, мне это без разницы. А как по-твоему, что меня к вам привело?
– Наверное, ты всех своих овец отымел и от скуки решил новых приключений на свою жопу поискать.
– Нет, я просто обожаю каморрцев, – беззлобно заметил Кортесса. – Легких путей они не ищут. – Он лениво отвесил Жану пощечину, от которой защипало в глазах. – Попробуем еще раз. Итак, что меня к вам привело?
– Ты узнал, что мы умеем кривые рожи подправлять?
– Ну, в таком случае ты бы первый этим воспользовался. – Кулак Кортессы впечатался в Жанову скулу с такой силой, что у того в глазах потемнело.
– Я бы с удовольствием твоей кровушкой полы здесь вымыл, да рассиживаться недосуг, – вздохнул Кортесса и поманил к себе одного из своих людей с дубинкой. – Ну, что мне с твоим приятелем сотворить? Коленную чашечку раздробить или пару пальцев отрезать? Возможны варианты. У меня богатое воображение.
– Прошу вас, не трогайте его! – взмолился Жан; если б его не удерживали четверо, он бы распростерся у ног Кортессы. – Вы здесь из-за меня, вот со мной и разбирайтесь. Не тратьте на него время.
– Ах из-за тебя? С чего бы это вдруг?
– Ну, тут без лекаря не обошлось…
– Вот видишь, как все просто, – с улыбкой сказал Кортесса, похрустывая костяшками пальцев. – Объясни-ка, а на что ты надеялся, когда Зодешти отпустил?
– В лучшем случае – на его молчание.
– Ага, размечтался. Нет-нет, я знаю, что ты из Путных людей, мне про тебя говорили. Как вы только в Лашене объявились, ты вел себя по понятиям, к нужным людям должное уважение проявил. Одного не пойму: с какого перепугу ты решил, что Зодешти к констеблям побежит жаловаться на то, что его, как младенца, вокруг пальца обвели, из дому похитили? Не дотумкал, что у него среди наших людей друзей много?
– Тьфу ты, – сказал Жан.
– То-то и оно. А как я прослышал, что с магистром случилось, так и вспомнил, что какой-то чудак, на тебя похожий, совсем недавно обращался за советом к алхимикам да к собачьим лекарям. Вот они мне и подсказали, где вы с приятелем остановились. – Кортесса, широко улыбаясь, развел руками. – Так что найти вас было легче легкого.
– Чем мне свою вину искупить? – смиренно спросил Жан.
– А ничем, – рассмеялся Кортесса, вставая со стула.
– Прошу вас, оставьте моего приятеля в покое, – умоляюще протянул Жан. – Он в этом деле не замешан. Это я виноват, что хотите, то со мной и делайте. Я противиться не стану. Только…
– Да ты, оказывается, парень покладистый. Значит, противиться не станешь? Конечно не станешь, тебя вон четверо держат.
– Я вам заплачу, деньги у нас есть. Ну или отработаю, как скажете…
– Видишь ли, вся штука в том, что до вас мне и вовсе никакого дела нет, – улыбнулся Кортесса. – Однако же именно это и вызывает у меня весьма серьезные затруднения.
