Грехи отцов - Гоблин MeXXanik
Но я щелкнул пальцами, и из-под земли появились пни-тотемы, которых я сразу сделал видимыми. А потом призвал Лешего. Призрак явился из межмирья, осмотрел собравшихся, обозначил поклон и уточнил:
— Чего изволит господин? Мы там собрались с остальными поиграть в шахматы. Я как раз собирался стащить ферзя у Митрича, пока никто не смотрит… А вы меня призвали…
Ермаков замер, пораженно уставившись на призрака. Потом перевел взгляд на меня и гулко сглотнул.
— Прошу вас, только не пугайтесь, — поспешно успокоил я парня. — А то призрак будет переживать. Еще решит, что он плохо выглядит.
— П… призрак… — хрипло выдавил из себя Ермаков.
— У вас тут пикник? — продолжил Леший. — А чего все так официально одеты? Мы вот когда собирались на природе мясца пожарить, то выглядели попроще… Но и времена были другие.
Компания подобралась, однако страха не выказывала. И даже Ермаков сумел справиться со ступором и шепотом уточнил у меня:
— Вы — это правда… он? Некромант, то есть…
— Он самый, — подтвердил я.
Парень закусил губу:
— А я вас выдумкой называл…
— Поверьте, я его раньше и не так звал! — рассмеялся Пожарский. — Мы даже несколько раз пытались драться. Не то, чтобы всерьез…
— Бросьте, Юрий Афанасьевич, прямо-таки не всерьез! — поддел я его. — Но я все же рад, что больше мы с вами не враждуем.
— И со многими вы дружите? — уточнил Николай Иванович, наблюдая, как Леший рассматривает мясо, а потом и вовсе переворачивает ломти в воздухе.
— Кто вас учил так запекать? — проворчал он. — А подготовили знатно — неужто меж вами есть хронос, который сделал так, что мясо словно неделю лежало в маринаде?
— Ну, не без этого, — смутился тот самый белокурый парень, который признался, что не хочет сватовства.
— Хороший дар, — одобрил призрак. — И изба вся на нем держится. Не удивлюсь, если вас захотят к себе кустодии пригласить.
— Отец был бы доволен, — скромно сообщил хронос.
— Раз так, это можно будет обсудить, — с готовностью добавил хитрый Зимин.
— Сначала с ним свяжется охранка, — весомо заявил Шуйский и прищурился.
Стас пожал плечами, всем своим видом говоря, что не возражает. Я же подумал, что эти двое хорошо поладили и удачно смогли найти себе компанию.
— Я бы пошел на службу, если это бы избавило меня от необходимости приводить в дом невесту, — оживился парень.
— Разберемся, — пообещал Дмитрий Иванович.
— А воздушник вам не нужен? — подал голос другой дворянин.— Договоримся, коль не шутите.
— Мясо готово! — объявил Леший. — Вы ж не хотите есть сухое?
Переговариваясь и подшучивая друг над другом, мы со вкусом трапезничали. Леший развлекал нас историями о своих выездах на природу, добавляя в них выдуманные детали, которые придавали его рассказам изюминку. Пни же выбрались наружу и собирали у входа что-то отдаленно похожее на снеговика.
— Хорошо тут… — негромко сказала Арина Родионовна.
— Мы можем больше никуда не ходить, — предложил я.
Девушка лукаво посмотрела на меня и покачала головой:
— Тогда все решат, что мы спрятались, Павел Филиппович. И не для того я надевала это платье, чтобы сидеть в тени. Уверена, что нам обязательно надо показаться на людях, чтобы никто не сомневался, что некроманту не нужна невеста…
Я не мог с ней согласиться, но лишь слегка покачал головой. А потом все же сказал:
— Мы покажем, что я не одинок. Вы правы.
— Уже уходите? — всполошился Зимин. — А как же чай с пышками?
— В другой раз, — пообещал я.
— Мы еще встретимся с вами в полночь, — напомнила Арина Родионовна.
— Думается мне, что в полночь я стану тыквой… — проворчал крепыш, и Шуйский засмеялся.
— Это будет лучший номер программы, мы все с удовольствием на это посмотрим, — осмелел Ермаков.
— А этот парень мне нравится! — довольно сказал Стас и жутко улыбнулся. Но наш новый знакомый из Сиберии не дрогнул и ощерился в ответ.
— До встречи, господа, — коротко поклонилась моя спутница, поднявшись со стула. Подол ее платья расправился сам собой, как она и говорила мне в машине.
— Провожать нас не надо, — провозгласил Леший, который сумел всем понравится. — Я сам отведу некроманта и его избранницу к выходу.
Снаружи нас ждал довольно симпатичный снеговик. Я отломил сосульку, свисающую с арки двери, и протянул ее одному из пней. Тот с радостью застрекотал и ухватил ледышку, чтобы воткнуть ее в нижний комок снега.
Второй пень закатил красные глаза, вырвал сосульку и вставил ее в верхний ярус, обозначающий голову.
— Красиво, — похвалил я. И спросил: — Пора домой?
— Отправляйте, Павел Филиппович, — усмехнулся Леший. — Спасибо, что дали возможность поболтать. Я ведь почти забыл, как это — быть с живыми.
— Ты всегда можешь уйти, если пожелаешь. Я не стану держать никого из вас в рабстве.
Парень замялся, а потом выдал:
— Я быть может и ушел бы… Но на вашем болоте есть кое-кто, и нам вроде как хорошо вместе…
Он откашлялся и покосился на Нечаеву.
— Вы ведь понимаете, о чем я, мастер Чехов?
— Понимаю, — ответил я, немного опешив от такой информации.
— Так что, ничего менять мне не хочется. Да и никому из наших, если честно.
Я кивнул и отправил тотемы и Лешего в межмирье. Потом посмотрел на снеговика, которому Нечаева успела дорисовать помадой глаза.
— Красные? — усмехнулся я, и девушка пожала плечами:
— Мне нравится.
— Идемте, пока не простыли, — предложил я и подал девушке руку. — Оставим этих двенадцать парней вокруг костерка. Вдруг к ним явится кто-то, а тут мы мешаем…
Мимо нас трусцой пронеслись две пары девиц с мамашами, кутающимися в палантины. Они забежали в домик, но почти сразу же выскочили наружу.
— Безобразие! Этот увалень снял рубашку! — взвизгнула одна из девиц.
— И начал предлагать потрогать его мышцы! — вторила ей вторая.
— А мы рано ушли… — посетовала Арина Родионовна и тихонько захихикала, когда женщины удалились, бросая на нас осуждающие взгляды.
Мы пошли по дорожке в сторону выхода из этой части сада. Позади послышалась песня, затянутая, видимо, Ермаковым.
— Хороший парень, — заметил я.
