Жмурки - Татьяна Зимина
А ведь где-то здесь и те, кто «заказал» нападение на нас, — я тоже оглядел зал.
Первые ряды пестрели знакомыми лицами, кто сидит дальше, я не видел.
Но заказчик точно здесь — я чувствовал исходящую откуда-то сбоку волну удивления, недовольства и жгучего, как раскалённая кочерга, интереса.
Где-то за сценой, в полной вздохов тишине, раздавалось мерное тик… так…
Сначала я напрягся. По старой памяти решил, что это бомба. Но через мгновение понял: метроном.
Интересно, и кому это пришло в голову запустить метроном?
Впрочем, это же опера. Кто-то репетирует, гоняет гаммы…
Тарас молча плюхнулся рядом со мной.
Господин Плевако на сцене легонько постучал деревянным молоточком.
— Итак, милостивые государи, — сказал он затхлым, как старый собачий коврик, голосом. — На повестке дня последний вопрос. Объявлять ли Санкт-Петербург открытой зоной. С сутью все уже ознакомлены, так что вопрос ставится на голосование.
Стряпчий опять стукнул молоточком.
А потом поднёс обтянутую желтой кожей руку ко рту и кашлянул.
Зуб даю: из его рта вылетела моль.
По залу, как холодные змеи, поползли шепотки.
Слухи о том, что наш город хотят объявить открытой зоной, ходили давно.
Это значит: таких, как наши сегодняшние уличные знакомые, станет по-настоящему много. В поисках приключений, заработка и защиты в Питер начнут стекаться все, кому не лень.
Я понимаю, почему в этом заинтересованы такие люди, как Гобсек или мадам Пульхерия: больше народу — больше смертей, а значит — больше денег в их и без того бездонные карманы.
Но какого чёрта благосклонно кивает наш старый знакомый, Автандил Ашотович, ума не приложу. Его браткам и так уже прибавилось работёнки — как известно, с большой властью приходит большая ответственность. И не позволять залётным «теневым бизнесменам» чистить граждан — его святая обязанность.
Тарасу это тоже невыгодно: в стригойской среде все разногласия решаются просто: вызовом на поединок. Кто победил — тот и главный. Не думаю, что древнему мастеру так уж хочется сражаться с каждым гастролёром.
Да и ведьмы: Настасье с большими личными потерями удалось выгрызть себе и своим сёстрам место в Санкт-Петербурге. Вряд ли её порадует, если рядом обоснуется новый ковен.
Я отыскал взглядом предводителя городских оборотней. Здоровенный рыжий дядька, во второй ипостаси — мастиф, сидел по другую сторону от Тараса.
И ведь ему тоже не выгодно, и даже противопоказано пускать на свою территорию чужаков.
Любопытно.
Каждому по отдельности повесточка вроде как не нравится. Но почему тогда все молчат?..
— Объявляю голосование, — возвестил господин Плевако. — Кто «за»?
Взметнулся лес рук.
Я покосился на Тараса: тот ТОЖЕ поднял руку, как и мастиф справа от него!
Что происходит-то?..
— Итак, единогласно, — объявил законник, бегло оглядев зал.
— НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ.
Алекс поднялся.
Господин Плевако развернулся к нему медленно, как танковая башня, которую тщательно и любовно поливали кипятком. Я даже расслышал скрип ржавчины.
— Прошу прощения, господин Голем, — проскрипел законник и душераздирающе кашлянул. До первого ряда долетел запах нафталина. — Я вас не заметил.
Зал возмущенно гудел. Как консервная банка с тушенкой, которую бросили в огонь.
— И тем не менее, я ПРОТИВ того, чтобы мой город превратился в выгребную яму, — громко сказал шеф.
По залу промчался ещё один вихрь.
— По законам нашего сообщества, — скрипнул законник. — Для отмены решения нужно три голоса.
Шеф, мило улыбаясь, пнул меня по лодыжке.
— Что?.. А, да, — я поднялся. — Я тоже против.
Получив официальный статус дознавателя, вместе с ним я обрёл и кое-какие обязанности.
Ручной стригой, — зашелестел свистящий шепот за спиной. Я даже ухом не дёрнул. Привык уже.
— Но… — начал юрист.
— И я.
Со своего места, невдалеке от нас, поднялась ведьма Настасья. Рядом я угадал точёный профиль Алевтины, но отвернулся.
— Кворум набран! — объявил господин Плевако и так бухнул молотком, что стало ясно: ДАЛЬНЕЙШИХ споров он не потерпит.
Народ принялся подниматься со своих мест, некоторые негромко переговаривались.
Что характерно: на многих лицах отражалось явное облегчение.
Госпожа Пульхерия, на сцене, не скрываясь, опустила голову на руки и мелко затрясла плечами.
Они напуганы, — понял я. — Кто-то провёл титаническую работу, запугивая сверхъестественных жителей города Питера, чтобы протащить закон о свободной зоне.
И теперь, когда всё решилось без их участия, но к всеобщему удовольствию, испытывают огромное облегчение.
Я посмотрел на Тараса.
Поднявшись, он что-то оживлённо обсуждал с рыжим мастифом, глаза обоих светились неподдельным энтузиазмом.
Я расслышал слова «билеты» и «болельщики» и отвернулся. Кто о чём, а Тарас о футболе… Он выполнил свою миссию: вовремя предупредил Алекса и прислал за ним машину. Теперь может почивать на лаврах.
И всё-таки: что заставило его, могучего мастера города, проголосовать против своей воли?
Скоро узнаем.
Как только мы останемся одни, Алекс вытрясет из него правду.
— Ну, я полетел! — заявил Тарас, стоило шефу повернуться к нему за объяснениями. — Столько дел, столько дел…
Разумеется, о подоплёке сей комедии Алекс догадался куда раньше меня.
— А ну стоять, — негромко приказал шеф стригою.
Но Тарас был уже далеко: раскланиваясь со знакомыми, он спешил к выходу из концертного зала.
Алекс что-то прошипел сквозь зубы. Если б я знал его немного хуже, решил бы, что шеф выругался.
Но на моей памяти это происходило всего раз или два, и не по такому ничтожному поводу.
Тарас придёт.
Сам.
И ответит на все вопросы.
— Пошли отсюда, поручик, — Алекс высокомерно задрал подбородок, и ни на кого больше не глядя, пошел сквозь толпу.
Как броненосец «Потёмкин».
Я махнул отцу Прохору, дружески кивнул Гиллелю — Мириам рядом с ним я не увидел, и очень этому удивился.
Королева кладбищ в последнее время принимала активное участие в жизни нашего сообщества…
И неторопливо пошел за шефом.
Вслед летел мерзкий шепоток — впрочем как и всегда.
Ручной стригой.
На минуту, всего на мгновение, захотелось, чтобы все узнали, что сегодня случилось.
Представил: я иду впереди, высоко подняв голову, а Алекс покорно следует за мной…
Картина была отвратительная.
Поморщившись, я прогнал видение и прибавил шаг.
Перед входом стояла ведьма Настасья. Как всегда, выглядела она безупречно, от кремовых лодочек на шпильках до белого шарфа от «Эрме» на точеной шее.
Было видно: ждёт она именно нас.
— Спасибо, что поддержала, душа моя, — Алекс поцеловал наманикюренные пальчики ведьмы.
— Я поклялась тебе в верности, Сашук.
— Других это не остановило, — буркнул я.
— Ну, они-то не давали мне вассальной клятвы, — пожал плечами шеф.
— Просто пользовались привилегиями твоей защиты, — ядовито кивнула Настасья. — Бесплатно.
— Что их могло так напугать? — спросил я.
Толпа, выливаясь из широко открытых дверей, безмолвно обтекала нас с двух сторон, словно валуны на реке.
Никто не смотрел прямо, но почти все бросали исполненные благодарности и облегчения взгляды исподтишка.
— Посмотри на них, — невесело улыбнулась Настасья. — В очередной раз ты освободил их от необходимости принимать сложное решение, Сашук, и они благодарны. Но как только ты ослабеешь, они с удовольствием вцепятся тебе горло.
— Ну, не всё так плохо, — глядя на ведьму, шеф улыбнулся одними глазами. — Я ведь буду сопротивляться.
— В тебе что-то изменилось, — прищурив накрашенные глаза, произнесла ведьма. — Ты стал… Другим.
— Все мы постоянно меняемся, душа моя, — Алекс ласково прикоснулся к её плечу. — Именно это и называется жизнью, не так ли?
И он легко, чуть не приплясывая, побежал по ступеням вниз. Я кивком попрощался с ведьмой.
— Подожди, Сашхен, — она притронулась к моему рукаву, но тут же отдёрнула руку. — Ты… всё ещё не хочешь поговорить с Алевтиной?
Служа Рогатому, ведьмы хорошенько попользовались моей наивностью. Украли подарок Скопина Шуйского — и я до сих пор не уверен, не заменили ли они часть драконьих жемчужин на подделки.
— Хочу, — честно ответил я. — Но не буду. Я всё ещё слишком слаб против женских чар.
Улыбнувшись,
