Параллели - Инна Истра
— Я никогда не увижу Лизу, — тихо сказала Анна Максимовна.
Сергей Николаевич только развел руками.
— Тут я бессилен.
И Анна Максимовна не спала ночами, ворочалась с боку на бок и думала, и прикидывала, и решалась на переход, и отказывалась от него по пять раз за полчаса. А время шло, паутина на лице ощущалась все явственнее.
— Надо определяться, — сказал как-то Сергей Николаевич. — Мы не знаем, сколько еще будет действовать портал.
— Да, — согласилась Анна Максимовна. — Я все понимаю. Дай мне еще несколько дней.
Сергей Николаевич только покачал головой и ничего не ответил.
— Лиза, — грустно сказала она. — Я не могу решиться из-за нее.
— Я понимаю, — ответил он. — Поэтому не давлю и не настаиваю. Ты должна решить сама и не жалеть потом о решении, каким бы оно ни было и чем бы ни обернулось.
Анна Максимовна вся извелась. Работа, жилье, окружение — с этим она расстаться не боялась, но мысль о том, что никогда не увидит Лизу, пугала ее и обдавала ледяным холодом. Нервное напряжение достигло такой точки, что однажды очередной бессонной ночью она расплакалась от бессилия.
— Ну хоть знак какой дай, — крикнула она, глядя в ночное небо на сияющую во всей своей красе Луну. — Не видишь, что ли, что я вся измучилась?
Если очень ждать подсказок от Вселенной, то они обязательно появятся. Анне Максимовне то и дело стали попадаться на глаза статьи то о необходимости сепарации детей от родителей, то о пагубности принятия жизненных решений с оглядкой на родственников и традиции, то еще что-либо подобное. Но последней каплей стал случайно подслушанный разговор в автобусе. Анна Максимовна готовилась к выходу и стояла у двери, а за ее спиной одна кумушка изливала душу другой.
— Я для него все сделала, все, — говорила она приглушенным голосом. — А он даже не заходит. Говорит, мол, некогда, занят.
— Ну дело молодое, — отвечала собеседница. — Что ему с тобой сидеть?
— Молодое, конечно. Я-то ему все отдала, только о нем думала, замуж из-за него второй раз не вышла, а ему некогда к матери лишний раз зайти! Так ему и сказала. А он — ну и зря не вышла, кто тебе не давал! Вот и вся благодарность!
Двери открылись, Анна Максимовна вышла и потерянно стояла на остановке, провожая взглядом отъезжавший автобус.
— В самом деле, — подумала она. — Я не хочу покидать этот мир из-за Лизы, больше здесь для меня ничего ценного нет. А нужна ли такая моя жертва Лизе? Оценит ли она ее? Будет чувствовать себя виноватой или наоборот, скажет что-нибудь типа: «А кто тебе мешал?»
И Анна Максимовна решилась. Сергей Николаевич сразу развил бурную деятельность по подготовке документов, а она выставила квартиру на продажу. Дорогие сердцу вещи, книги, фотоальбомы потихоньку перекочевывали в параллельный мир. Золотые и серебряные украшения, памятные вещи и кое-какие фотографии Анна Максимовна поместила в банковскую ячейку.
— Я оформила на тебя доверенность, — сказала она Лизе, общаясь в скайпе. — Доверенность и ключ от ячейки будут у Светланы Игоревны.
— У тети Светы что ли? — удивилась Лиза. — А зачем ты это делаешь? С чего это?
— На всякий случай, — уклончиво ответила Анна Максимовна. — Мало ли что может в жизни произойти.
В хлопотах, беготне и заботах незаметно пролетело лето. Квартира была продана, но по договоренности с новым хозяином Анна Максимовна могла жить в ней еще месяц. Находиться в полупустом жилье было неприятно, ночевать тем более, но Анна Максимовна никак не могла уйти окончательно, что очень нервировало Сергея Николаевича.
— Аня, — сердито говорил он. — Ты понимаешь, что портал в любой момент может закрыться? Что ты тянешь? Тут все улажено, там документы готовы, и квартира присмотрена. Ну решайся же.
— Семнадцатое сентября, — сказала она.
— Что семнадцатое сентября? Почему именно эта дата?
— Шестнадцатого — день рождения Лизы. Поздравлю и уйду.
Сергей Николаевич тяжело вздохнул.
— Это еще две недели. А портал закрывается все быстрее, ты чувствуешь это?
Анна Максимовна упрямо наклонила голову и промолчала. Да, она чувствовала. Портал сужался, словно прорубь, которая в морозный день на глазах затягивается тонким льдом. Если раньше зона перехода была весь тротуар и половина проезжей части, то сейчас остался небольшой участок вдоль бордюра. «Паутина» уже не просто ощущалась на лице, а оказывала некоторое сопротивление, словно целлофановая пленка, которая в конце концов рвалась, но ведь может получиться так, что в один прекрасный момент она не поддастся. Пройти портал с первого раза практически не удавалось, у Анны Максимовны получалось с третьей-четвертой попытки, а Сергею Николаевичу приходилось бродить туда-сюда по улице еще больше.
— Ну так что, Аня?
— Семнадцатого, — повторила она.
Сергей Николаевич обреченно махнул рукой и ничего не сказал.
Долгожданный разговор с дочерью прошел хорошо, Лиза выглядела довольной, счастливой и была чуть пьяна — вечеринка по поводу ее дня рождения была в самом разгаре — поэтому она и не заметила, как напряжена была Анна Максимовна, как внимательно она глядела, пытаясь запечатлеть в памяти дочкины черты.
— Приложи ладонь к экрану, — попросила Анна Максимовна.
Лиза рассмеялась, но просьбу выполнила. Мать прижала к экрану свою руку.
— Что-то новенькое, — улыбнулась Лиза.
— Ну я не могу тебя обнять, пусть хоть так иллюзия будет, — сказала Анна Максимовна, и, не придумав ничего лучшего, произнесла, — я люблю тебя доченька.
— Я тоже люблю тебя, мамуля, — сказала Лиза.
За спиной дочери открылась дверь, и кто-то крикнул что-то по-немецки. Лиза ответила, и дверь закрыли.
— Меня зовут, мам, — извиняющеся сказала она. — Гости ждут торт со свечками.
— Еще раз с днем рождения, дочка, — сказала Анна Максимовна. — И будь счастлива.
Лиза послала матери воздушный поцелуй и отключила скайп.
Переход был намечен на полшестого утра, за полчаса до восхода, когда уже достаточно светло, но людей на улицах практически нет. В четыре часа Анна Максимовна вышла из квартиры, закрыла дверь, прижалась к ней лбом и застыла на несколько секунд. Потом она легонько шлепнула по двери ладонью, сказала: «Прощай, милый дом» и стала спускаться по лестнице. Через пару минут Анна Максимовна быстрым шагом шла в сторону
