Сказки из Тени, или Записки Пустоты - Кирилл Борисович Килунин
– Молчи, – возмущаюсь я, главное, Ты забыл о Главном, – главное чтобы зимы не было внутри, – и внутренний голос замолкает.
И хотя, в моих глазах зима, но в самой глубине зрачков плещется лето, совсем недавнее лето – в горах у самого моря, в маленьком южном городке с нерусским названием Туапсе… Возможно, когда-то, здесь в тихой гавани на песчаном пляже любили селиться большие морские черепахи.
Плеск волн на краешке моих зрачков. И нет больше зимы.
12
Пш-ш-ш, пшш-ш-ш, пш-ш,– шепчет волна, догоняя волну. Квей-кв-эй, квэ-эй, – волнуются чайки, падая из вечерних бархатных сумерек, белой тенью пронзая то небо, то море. Ф-фу,-фф-ффу, фф..,– шумит прибрежный бриз, разгоняя вязкие потоки прогретого за день, по солнечному, теплого воздуха, пропахшего солью, магнолиями и кипарисами. Далекие и близкие горы – зелень и синева, к вечеру они совершенно черны, лишь верхушки в алом закате… далекие – близкие горы.
…в бамбуковом кресле, закинув ногу на ногу, с бокалом белого марочного вина, я сижу в открытом уличном кафе, разглядывая сквозь стекло хрупкого винного сосуда рисунок водяных струек кафешантанного фонтана, на этот раз это – пирамида с ликом Клеопатры. Это не мои фантазии, всего лишь – новая мода, и прихоть городской Управы города Туапсе – каждому открытому уличному кафе иметь свой личный фонтан. Хорошая мода, нужная, особенно в южном городе, большую часть года томящегося от нестерпимого зноя. Я здесь четвертые сутки, и успел увидеть четыре фонтана, а говорят их в городе семь. Немного и не мало, я не жаден, и поэтому мне хватает. «Клеопатра», «Русалка», «Каравелла», и ностальгически близкий, к покинутой на время отпуска Родине – «Хозяйка Медной горы» из Уральских сказов Бажова. Архитектурно – совершенно разные, не совпадает даже рисунок водяных струй, особо хороши они ночью в свете не такой уж оригинальной, но обаятельно милой, световой подсветки. Вечер и ночь, подсвеченные разноцветные струи наиболее эффектно воспринимаются в ритме зажигательных испанских и французских музыкальных мелодий, под охлажденную «Мадейру», или горчащий степною полынью «Вермут», местного разлива.
Море, вечер, вино… Здешнее вино чудно как хорошо, после него выпитое ранее представляется второсортной подкрашенной водицей. Я не знаю, чем больше оно пленяет, безумной смесью тончайших ароматов, или тем, что на дне бокала всегда дремлет, либо тихо резвится само солнце. Даже в этих сумерках, я ощущаю его согревающий жар, сквозь тонкие стенки бокала.
Кафе названы в честь фонтанов, или фонтаны созданы по имени кафе, не важно, я их люблю, я люблю этот город, и этот город любит меня. Я любуюсь фонтаном, я верю, что кто-то там с самого недостижимого верха любуется мною, тем, кто вдыхает свое маленькое счастье.
Тогда, до полного счастья мне не хватало только Юю…, и чтобы решить эту проблему, зажмурившись всего на секунду, я все же посадил ее рядом с собою, в такое же уютное бамбуковое кресло, напротив фонтана – золотой пирамиды с ликом Клеопатры, в приморском маленьком городе с нерусским названием Туапсе. Пусть горы из сине – зеленых стали черными, этой ночью нам хватило света. Мы бродили по удивительно спокойным улицам, не боясь злых людей, от одного фонтана к другому, пили сладкое вино, рассматривали подсвеченные цветными огнями струи, сидели на лавочке в парке посреди кипарисов, любуясь огромными южными звездами, смеялись. Слушали, как поют цикады в шорохах морского прибоя, зажигали в прибрежном диско-баре «Волна» под испанские песни, и медленно топтались под романтические французские мелодии, тесно прижимаясь к друг другу, сплетая руки, целуя губы, окунаясь глаза в глаза, лишь для того, чтобы затем окунутся в настоящее теплое как парное молоко – ночное море… Выходя на золотистый песчаный берег прямо из волны, вместе с рассветными солнечными лучами, мы искренне радовались этому солнцу, а капельки моря переливались на загорелой коже наших обнаженных тел всеми цветами радуги… Ты, Ты…
Знаешь, этого не было… Нет, море было, и фонтаны тоже, было даже сладкое южное вино и сумасшедшее южное солнце в маленьком городе с нерусским названием – Туапсе. …Не было только Юю… Не было Тебя, Мое Сокровище, Моя Печаль, Ты – не дающая мне жить, Ты – дарующая мне самую желанную надежду… окрашенная золотом пирамида с ликом Клеопатры…Южная ночь, и рассвет встреченный вместе.
Сон.
Наваждение.
Реальность…
Туапсе – город фонтанов, я …в бамбуковом кресле, закинув ногу на ногу, с бокалом белого марочного вина, сижу в открытом кафе, разглядывая сквозь стекло хрупкого винного сосуда, наверное, всего лишь свои глупые мечты и фантазии. Из выставленных на импровизированной сцене мощных колонок доносится голос латиноса Иглесиоса младшего, народ, приехавший сюда отдохнуть веселиться в полную силу. Вокруг полным полно красивых девчонок, что же я сижу.
– Молодой человек, вы не пригласите даму танцевать? – в ее голосе легкая хрипотца – чуть-чуть от выпитого вина, самую малость – усталость, все остальное – умение обольщать. На первый взгляд ей двадцать и еще немного, в этой южной мгле подсвеченной фонтанными огнями и парой фонарей, возможны все тридцать лет. Но все равно хороша: черные кудри, большие глаза, это в моем вкусе, так же как и то, что она подошла и заговорила первой. Я поднимаюсь легко, улыбаюсь, беру ее руку, обхватывая тонкую талию, прижимаю к себе, секси.., пахнет от нее еще тем вожделением, мы танцуем дольше, чем звучит пленяющая мелодия, очередной медленной песни.
– А песня, кажется, уже закончилась, – я не спешу отпускать ни ее руки, не волнующего тела, скрытого тонким покровом короткого пляжного платья, смесь бикини и юбки – пояс. Мне нравятся ее дыхание и глаза… в них, веселяще-коварных я наблюдаю свое, искаженное ее восприятием, отражение: «милый мальчик, симпатичен, похоже, скучает…». И вовсе тут не виновата темнота, я действительно выгляжу излишне молодо, наверное, в большей степени, потому, что именно так себя и чувствую в этой жизни, в этом мире…городе… Ребенок подрос, но не изменился, поменялись только игрушки, и еще… теперь в него иногда, то – же играют… в тебя,… в меня…
– Я вижу, я все понимаю, – незнакомка, освобождаясь от моего «трогательного» внимания, предлагает пересесть за их столик. Их, потому что она не одна, с подругой. Незнакомку зовут Лора, подругу, тонкую блондинку с короткой стрижкой – Марина. Марина тоже, очень даже мила, особенно ее упругая оттопыренная попа и взгляд с поволокой. Я разливаю ледяное «Сокровище гор» по бокалам, пытаюсь во время зажечь кончики сигарет обеих местных красоток, выданной мне для исполнения джентельменских услуг, зажигалкой. В голове – полный сумбур, и приятная нега от столь лестного общества. На языке – все самые нелепые истории, что рассказываются обычно от первого
