Дарья Зарубина - Родная кровь
– То есть такой секты никогда не было?
– Как раз была. – Шас кивнул на фото. – Но она не представляла собой ничего серьёзного.
Ашрав пожал плечами и улыбнулся, показывая, что ему неловко расстраивать собеседника.
– Но если у тебя есть возможность отсканировать пару страничек, я смог бы сделать более точный вывод о книге. Вероятно, даже купил бы её… Один из моих клиентов как раз коллекционирует подобные вещи: старинные дневники, оригиналы мемуаров, карты давно найденных сокровищ и свитки, ведущие к тайнам, которых нет и никогда не было… Эти символы на обложке смотрятся не слишком убедительно, но, может быть, страницы выглядят поинтереснее.
Святомир сохранил равнодушно-невозмутимый вид, но шас догадался, что сболтнул лишнего и слишком продемонстрировал интерес к книге.
– Впрочем, не знаю, получится ли, – пробормотал он. – Знаки знаками, но хорошей ли кожи обложка, какова сохранность страниц?
– Как я понял, не очень хорошая, – с грустью ответил Святомир.
– Жаль.
– Согласен.
– Но ты всё-таки попробуй её отсканировать. На всякий случай.
– Странички три?
– Сколько получится.
– Договорились.
– Что же касается «Лавки», то завтра я сделаю финальное предложение, и ты, уверен, не сможешь от него отказаться.
– И у нас останется одна проблема…
– Лютополк.
– Лютополк.
– Ты обещал уладить эту проблему.
– Я помню.
– До завтра, Святомир.
– До завтра, Ашрав.
Люд закрыл крышку ноутбука и потёр глаза:
– Надо было встречаться лично. По Сети невозможно читать собеседника.
Велена не ответила. Пригубила вино, глядя за окно на верхушку запылённой липы, и промолчала, покачивая бежевую домашнюю туфлю на большом пальчике правой ноги.
– Купив «Лавку» и заполучив моих клиентов, Ашрав перескочит через ступеньку и войдёт в число крупнейших антикваров Тайного Города. Сейчас же он середняк, и отношение к нему…
Туфелька сорвалась с ноги и с глухим стуком упала на ковёр.
– Зачем ты рассказал ему о книге? – резковато спросила ведьма.
– Ашрав – специалист.
– Ты не смог опознать символы, а значит, с книгой связана тайна…
– Но…
– Которой ты только что поделился с шасом. С шасом, Свят!
– Ты же слышала: постмодернизм…
– И ещё я слышала, как этот шас говорил, как произносил явную чушь.
Святомир вздохнул и отвернулся, не хотел признаваться, что сглупил. Заигрался во взаимные любезности. Да и не ожидал, если честно, что в провинциальной мусорной куче может отыскаться что-то настолько ценное, что заинтересует прожженного Турчи.
А Турчи заинтересовался…
Теперь он узнал о книге и, судя по всему, знал легенду, на которую указывали знаки на обложке. А вот сам Святомир, сколько бы ни пытался, не смог вспомнить ни одной подходящей истории.
Тем не менее пока он был на шаг впереди: ему известно, у кого находится книга. У провинциальной дурочки, настолько задёрганной жизнью, что запросто продаст раритет за копейки. Тем более – Велене, которой удалось втереться к ней в доверие.
Фора была, но её следовало разыграть как можно скорее, поскольку нет в бизнесе хуже конкурента, чем почуявший прибыль шас.
– Если девчонка догадается, что её книжка чего-то стоит, она взвинтит цену, и не факт, что продаст её нам. – Велена словно читала его мысли.
Святомир снова кивнул, но рассеянно, словно не слышал слов подруги.
– Посмотри на меня! – не выдержав, взвилась она, поднявшись с кресла, и с такой силой поставила на стол бокал, что у того переломилась ножка. Верхняя часть бокала полетела на ковёр, но не разбилась – бесшумно покатилась по мягкому ворсу и остановилась у ноги люда.
– Не истери, Велла, – сказал он спокойно. Поднял бокал, положил на журнальный столик рядом с ноутбуком. – Ты позвонишь девчонке, и я с ней встречусь. Если она действительно так нуждается в деньгах, как ты говоришь, мы купим книгу по дешёвке, а потом решим, как с ней поступить. Жаль, что ты не сфотографировала страницы…
– Она вцепилась в книжку, как ненормальная, – начала оправдываться Велена, но Святомир оборвал её:
– Надеюсь, она не понимает, что у неё в руках. Судя по твоему рассказу, ведьма Энгель держала внучку в неведении насчёт Тайного Города… С одной стороны, это хорошо: девчонку легко обмануть, с другой – нам придётся самим узнавать, что за раритет хранила старая дура. Что ты делаешь?
Блондинка достала из сумочки телефон и теперь что-то искала в списке контактов.
– Хочу позвонить и договориться о встрече.
– Не торопись.
– Почему?
– Ты только сегодня говорила с ней о книге, и поздний звонок покажет твой интерес, – объяснил люд. – Расслабься, прими ванну и успокой нервы, а то ты последнее время выглядишь не слишком свежо. Побереги себя для меня.
Святомир добился того, чего хотел. Велена забыла о телефоне; оскорблённая и разгневанная, она смотрела на люда сверкающими яростью глазами. Они часто играли в эту игру – злили друг друга, порой доходя до опасной черты. Но раньше обоим это нравилось, делало отношения горячее. Сегодня, видимо, Святомир был слишком резок из-за ошибки с Турчи и ударил слишком больно. Велена не бросилась в жаркую словесную перепалку, она на мгновение словно закрылась, отступила на шаг, но всё же справилась с собой.
– Я нашла для тебя эту книгу! – Велена сердито ткнула кулачком в грудь Святомиру. – Я уговорила девчонку сделать фото! Это я искала для тебя хоть что-то о символах! А что сделал ты, такой разумный и подкованный в мужских делах?! Слил информацию шасу, который обойдёт нас и перехватит книжку. Ты всё испортил!
Святомир подошёл ближе и легко, без усилия, ударил любовницу по щеке. Голова Велены мотнулась в сторону, пепельные локоны рассыпались по плечам, а на белоснежной коже загорелся алый след.
– Дура!
– Мерзавец!
– Следи за языком, тварь!
– Я тебя ненавижу!
Он резко дёрнул ведьму за руку, притянул к себе и впился губами в её губы, доставляя болезненное наслаждение.
* * *Серая мышь заперла его в женском туалете.
Лет десять назад это обстоятельство могло вызвать гнев, а сейчас Лисин с улыбкой прислушивался к звукам из салона: невнятным возгласам, аплодисментам, смеху… Все видели, как вломился он за Настей в туалет, и теперь наслаждались ситуацией.
Все расслабились, в том числе Настя, и именно поэтому Влад не торопился выходить, позволяя девушке насладиться маленькой победой.
Ей она нужна.
Пообщавшись с Настей, Лисин понял, что ошибся. Он думал, что девушка в курсе происходящего, однако старая Энгель держала внучку в неведении… Или же внучка сознательно делала вид, что ничего не знает. Поступки девчонки были глупыми, нелогичными и совершенно сбивали Лисина с толку. Ему трудно было понять, что руководит её словами и действиями – невероятная наивность или отточенная до мастерского уровня хитрость.
Но одно он знал точно: у Насти совершенно отсутствовали магические способности.
А вот к добру это или к худу – покажет время.
Лисин задумчиво посмотрел на запертую дверь и набрал номер Васильева. Слышно было отвратительно, но бывало и хуже.
– Вася, через двадцать минут подбери меня у Золотых ворот. Нет, возле университета, там не так на виду. Договорились…
За дверью послышался какой-то шорох. Лёгкие шаги. Выехала с тихим шелестом из паза деревянная шпилька, со скрипом ушла в сторону задвижка.
– Выходите, – пробормотал с другой стороны двери знакомый голос. – Не заперто.
Влад сделал шаг на свободу и огляделся. Пока он пребывал в заточении, салон опустел: посетители разошлись, сотрудники отправились пить чай – их голоса доносились из служебного помещения.
– Простите, что я вас заперла, это было… нехорошо, – смущённо произнесла девушка. – Но и вы поймите, сколько можно гоняться за призраками? Не бывает колдунов, и моя бабушка не была ведьмой. Объясните это своим друзьям, пожалуйста, и я буду очень благодарна, если они оставят в покое меня и моего сына. И вы оставьте, пожалуйста…
Она бормотала ещё что-то: худенькая, почти тощая, тёмные волосы, выбившиеся из хвостика, справа нелепо заправлены за ухо, слева – висят жалкими прядками, на синей футболке какой-то жизнеутверждающий принт со смайликом и призывом не вешать носа, через плечо – сумочка, в руке – ещё одна, спортивная…
А в глазах что-то такое отчаянное, тоскливо-наивное.
Лисин окинул девушку взглядом. Её маленький бунт оказался короткой вспышкой, на смену которой пришла привычная покорность судьбе и готовность принять новые несчастья. Настю Энгель хотелось встряхнуть как следует, чтобы растрепались заправленные за ухо пряди, а на глазах выступили слёзы, – и потребовать проснуться, наконец, и перестать быть овцой.
Лисин молниеносным движением схватил её за плечи, прижал к себе, повернувшись на сто восемьдесят градусов, затолкал в туалет и, отступив на шаг, захлопнул и запер дверь.
