Дорога жизни - Елена Тихомирова
- Такие занятия и по сей день ведутся, если кураторы групп видят в них необходимость. Но в настоящем необходимость сменилась на обязательство, вы же слышали господина фон Дали. А я искренне рассчитывал со всем этим повременить.
- Отчего? Не лучше ли было начать исправлять студентов раньше?
- Увы, я не присутствовал при их рождении, потому что их изъяны берут корни именно оттуда, - по новой раздражился Люций, прежде чем признался. – Поль, мои нынешние студенты, когда я веду себя с ними спокойно и вежливо, ни в какую меня не воспринимают. Так ответь, ну как проводить с ними занятия по этикету, если мне на постоянной основе повышать голос и сыпать угрозами придётся? Иначе не услышат, уверяю.
Проверять, насколько эти студенты способны услышать его самого, Полю Оллену нисколько не хотелось, раз он замолчал и надолго. А Люция воцарившееся молчание всерьёз расстроило. Он желал, чтобы друг предложил помощь сам, так как совесть… совесть не позволяла ему самостоятельно выдвинуть идею о полноценной замене себя кем‑то другим.
- Знаешь, Люций, - наконец, заговорил Поль Оллен. – На самом деле меня пока не столько проблема перевоспитания студентов тяготит, сколько другой вопрос.
- Какой?
- Я никак не могу понять, отчего Его величество сделал такой выбор. До него ведь не могли не донести, что четвёртый курс ещё недостаточно воспитан. Так зачем ему именно их бал посещать, а не на выпускников, скажем, смотреть?
- Не вы один над этим задумались, но, как ни гадай, а будущих событий домыслы не изменят, - с грустью ответил он Полю Оллену, прежде чем из-за раздражения швырнул один из цукатов в камин. – Великие стихии, эта группа меня по полной опозорит!
- Люций…
- Нет. Право, надежда у меня только на то, что эти негодяи сочтут работу по обустройству академии куда как менее привлекательной нежели то, чтобы хотя бы на один день, всего на один день, забыть о своём невежестве и упрямстве!
- Так вот же! – вдруг воскликнул Поль Оллен с таким энтузиазмом, что даже невольно пролил на себя немного чая. – Друг мой, так вот же оно. Вот решение вашей проблемы!
- Эм-м? – непонимающе наклонил голову Люций, а затем всё же протянул Полю Оллену салфетку, чтобы тот смог убрать мокрое пятно с одежды. Собственно, преподаватель по целительству именно приведением одежды в порядок и занялся, покуда с азартом вещал:
- Люций, лучшая мотивация та, которая приходит к тебе сама. Поэтому поговорите с господином фон Дали, пусть бы итог баллов этикета подчитывался не в конце мая, а каждую неделю.
- Некоторым студентам, - по тону голоса Люция было понятно, каких именно студентов он имеет в виду, - подобные баллы нисколько не важны.
- Только до тех пор, пока они не несут последствий, - поднял указательный палец Поль Оллен. - Пусть бы несколько групп из тех, кто получит за неделю самые низкие результаты по баллам этикета, не когда-то там в июне, а уже в свой следующий выходной занялись бы облагораживанием территории. Уборка дорожек, очистка статуй, забота о клумбах – всё это может делаться не только с помощью магии и не только руками вспомогательного персонала. И это ли не стимул?
- А ведь действительно, - даже просияло лицо Люция.
***
Пожалуй, только Антуану Грумбергу было достоверно известно отчего предстоящий четверокурсникам бал вознамерился посетить аж сам Его величество Ричард Пятый. Будучи на каникулах, он обсуждал Милу Свон с отцом и был вынужден признаться:
- Увы, но нет. Её репутация ненамного стала лучше.
- Почему? – прекратив облокачиваться на каминную полку, грозно уставился на него Герман Грумберг. – Я же дал тебе чёткие указания.
Обвиняющий тон Антуану не понравился настолько, что он покинул уютное кресло и решительно встал напротив своего отца. Они находились в библиотеке, а потому никакой письменный стол не преградил Антуану дорогу. Молодой лорд смог подойти к родителю впритык, и он посчитал важным сделать это. Так он рассчитывал показать, что скрывать или стыдиться ему нечего.
- Моей вины в этом нет, - чеканя слова, ответил Антуан.
- Тогда в чём проблема?
- В ней самой. Эта женщина только внешне выглядеть стала лучше, в остальном она такая же дикарка. И я бы занялся её перевоспитанием более плотно, но для этого мне нужно иметь над ней власть. А как мне получить влияние? Шантаж красной меткой в документах хорош только для единичных случаев. Иначе аир Свон запросто может сорваться и ненароком обнародовать сей факт. Для нашей цели подобное неприемлемо.
- Деньги?
- На них она оказалась не столь падка.
- Пусть так, - с подозрением сощурил глаза Герман Грумберг. – Но как же тот факт, что ты сделал её жизнь спокойнее? Или ты в этом направлении бездействовал?
- Бездействовал? – ярко возмутился Антуан. - Отец, да я сдерживаю недовольство друзей, одногруппников и даже просто знакомых как только могу! Вот только кто бы в таких же тисках держал языки преподавателей. Они продолжают подшучивать над аир Свон, и это находит своё отражение в поступках прочих студентов. Для меня невозможно контролировать всех и вся.
- Выходит, господин фон Дали меня не услышал, - недовольно поджал губы граф Мейнецкий, и его сын, будучи на эмоциях, фыркнул:
- Пф-ф, неудивительно.
- Неудивительно? – вмиг гневно выпучил глаза Герман Грумберг. – От него требовал участия не кто-нибудь, а я лично! Или ты, щенок, думаешь, что с моим мнением, с мнением первого королевского советника, не стоит считаться?
- Я имею в виду, - с трудом сохранил внешнее спокойствие Антуан, - что вы вряд ли обозначили свою глубокую заинтересованность в аир Свон. Поэтому, делая выбор между вашим возможным недовольством и откровенными осуждениями студентов благородного происхождения, если бы он вдруг начал аир Свон благоволить, господин фон Дали склонился к
