Кхаа Тэ - Дарья Согрина – Друк
– Мне жутко хочется треснуть тебя посохом, за умозаключения, но не могу не согласиться с тобой. Если при виде нас она лишится сознания – это упростит нам работенку. Придется дождаться деревенщины здесь, – демонесса вновь огляделась, затем беспечно направилась прямиком на кухню.
– Здесь? – ошарашенно воскликнул Науро. – Ты куда намылилась?
– Собираюсь отведать нормальной еды. Я убеждена, у этой семейки осталось что-нибудь съестное к ужину. Месяц в Темной Дубраве питаться подножным кормом, самое гадкое, что могло приключиться со мной за последние шестнадцать лет.
Эльф поспешил за демоницей, предварительно взглянув на входную дверь. Не нравилось ему импровизация коллеги, особенно, если та намеривалась устроить представление на подмостках Дубков, кишащих кровожадными людишками.
– А вдруг все Лангрены вернутся одновременно, что тогда делать будем?
– Когда возникнет такая проблема, тогда подумаем над ее решением, – пробормотала Табора, гремя горшками и крышками на кухне.
Науро опять прикоснулся к камню в кармане, а заодно проверил и кортик в ножнах. Он чувствовал, что из Мендарва им придется бежать с неимоверной скоростью. От обезумивших обитателей деревушки или не менее полоумных храмовников или же… А, впрочем, любые неприятности лишь украшают жизнь, но в тоже время могут и укоротить, а того и гляди вовсе лишить ее.
Ребекка, пробираясь через снующую в перепуге толпу, лихорадочно искала взором братьев и отца. Односельчане, с криками и ужасом на лице, стремились потушить разрастающийся пожар. Дом Грена уже полыхал, как факел, и огонь начал лизать стены и крышу соседа. Хижина мельника, грозилась превратиться в раскаленный остов, как и обитель Беллы, что догорала на фоне, сгустившейся ночи и дыма.
Ни Артура, ни Тора, ни Кора было не видать среди сельчан. Златовласка закусила губу до крови. Где же они? Неужто, погибли в пожаре? Или же, все же, еще не воротились из леса? Последняя мысль, хоть немного, но согревала душу.
Внезапно взгляд девочки наткнулся на священнослужителя, который, подобно истукану, неподвижно стоял среди бегающих и кричащих людей. Брат Конлет измазанный в саже, с вечно сияющей лысиной, сейчас казавшейся огненным нимбом, со злорадством, глядел прямо на нее.
Сердце Ребекки ушло в пятки. Безумный взор храмовника не предвещал добра. В нем мелькало самодовольство, жестокость и смертельный приговор.
Брат Конлет вспомнил ее. Дочь фермера, которая ворошила золу подле сгоревшего дерева, в первый день его пребывания в Дубках. Тогда, священнослужителю показалась, что он узрел непонятную писанину в золе, но крестьянка торопливо уничтожила ее своей маленькой ножкой. Эта же та девчушка, что с болью и тоской глядела на мертвого нелюдя, когда того безжалостно зарубил Финли! Смазливая девка, придавалась разврату в Дубраве с баронским щенком! И пусть, брат Конлет не видел ее лица, но волосы. Таких сияющих золотых волос ни в Дубках, ни в замке, ни у кого не было!
Церковник коварно оскалился, не спуская взгляд с Ребекки. Она была одной из тех, кого потребовал привести к себе капеллан. Вот он шанс, так любезно предоставленный Создателем! Теперь, брат Конлет рассчитается сполна с дворянским выродком! Благодаря этой провинциальной простушке, он воздаст отпрыску феодала за все унижения, что тот ему причинил!
– Да прибудет благословение Пророка с его верными детьми! – воскликнул он во весь голос, дабы обратить на себя внимание толпы.
Ребекка стала медленно пятиться назад. То и дело, натыкаясь на односельчан, которые разом прекратили тушить пожар и с недоумением уставились на храмовника.
– Именем Создателя заклинаю вас, возлюбленные отроки, схватите блудницу и пособницу нечисти! – перст адепта Тарумона Милосердного указал в сторону златовласки. Толпа тот час повернула головы в ее сторону.
Девочка не стала дожидаться, пока люди выйдут из ступора, и кинулась бежать по направлению к дому. В творящемся хаосе никто не станет проверять истину слов храмовника. Может позже, когда страсти улягутся. Но сейчас, останься она стоять, то возможно ее затопчут, закидают камнями или того хуже, бросят в пылающее, неподалеку, кострище.
– Не дайте ведьме уйти! Его Преосвященство возжелал, лицезреть еретичку живой! – быстро вставил церковник, осознавая, что взбешенная толпа способна вмиг растерзать девчонку, на которую у брата Конлета были долгоиграющие планы. Гибель дочери фермера будет напрасной, если ее не увидит полюбовник.
Усиливающийся снегопад, кружа резные хлопья в воздухе, все гуще покрывал скалистую местность пуховым одеялом. Темно–ирисовое небо, лишенное привычной россыпи звезд, лениво рассеивало мрак, вырывая предметы и силуэты ландшафта из цепких объятий ночи. Вертикальные горы на горизонте, сумрачной пеленой растворялись в ультрафиолетовой вышине, подобно дыму в морозный день. Несмотря на набирающую силу метель, кое-где у бескрайних вершин, вспыхивали отблески молний.
Худощавый травник, облаченный в длинную зеленую накидку, сосредоточено смотрел под ноги, дабы не сбиться с тропы, и вел под уздцы воронова коня, на котором, сгорбившись, восседал всадник. Ноэла укутывал магический плащ, незаметно стянутый Барком из хранилища артефактов. Свой, волшебник оставил на память Теневой ведьме, а отправляться в последнюю битву без чародейского предмета, было неосмотрительно, никогда не ведаешь, что повстречаешь в дороге. Вот только меч он взял с собой лишь один. Колдуна им не убить, но для людей и монстров, сойдет. Тот, что предназначался для гибели чародеев, также забрала себе Милдред, отправив Визиканура в портал.
Двигались в полном молчании. Даже Блэкхаур не всхрапывал, выстукивая копытами по скользким камням, покрывающимся ледяной коркой.
Барк и Ноэль обсудили план действий до того, как покинули Цитадель. Бесспорно, через небольшой промежуток времени, Магистры хватятся их. Травник не осмелился думать о том, что произойдет, когда Эурион осознает случившееся. Правда, и шанс, что маг и целитель вернутся в Аскалион, был ничтожным. В Мендарве воспитанников Цитадели вряд ли ждут с распростертыми объятиями. Они проникнут в государство людей через иллюзорные врата, дабы не привлекать должного внимания. Но намерение аскалионцов вмешаться в жизнь мендарвцев, не останутся незамеченными ни для Цитадели, ни для ордена Тарумона Милосердного.
До развалин святилища Кхаа Лаура оставалось немного. Хватит ли Визикануру энергии открыть проход? А если и хватит, сможет ли он сделать хотя бы шаг по ту сторону? Барк наполнил суму всевозможными эликсирами. Он надеялся, что снадобья оттянут тяжкий миг. Только они могли изменить нынешнее удручающее состояние мага. Лишь им под силу, на время избавить его от неминуемого плена Собирательницы душ, которая, подобно призраку, витала неподалеку, скрывая бледный лик за снежной пеленой.
«Старому миру приходит конец», печальная мысль засела в голове у травника. О, как бы ему хотелось верить в лучший исход. Но голая вера, не подтвержденная фактами, похожа на пустой кубок, который
