Алла Вологжанина - На тропе Луны
– Фигассебе, «муть»! Знаешь, сколько времени прошло? Мы в кафе на позапрошлой неделе сидели. Ты что, вообще ничего не знаешь?
И он вкратце рассказал Арно о событиях последних дней. Резанов слушал насупившись. В конце концов он совсем сник, залез под одеяло и уставился в потолок.
– Значит, мой папа убил твоих… – пробормотал он, – с Люсией на пару. А что с Кариной? Где она?
Митька только головой покачал. Не моя, мол, тайна. Но Арноха криво усмехнулся:
– Да ладно тебе, я уже понял, что она тоже… оборотень. Не дурак же я, в самом деле. Не, я понимаю, конечно, что особых поводов доверять мне у вас нет, но могли бы… Ладно, обижаться сейчас – большая роскошь, да?
– Истину глаголешь. Еще бы понять, почему все забыли про наш дом, а мы четверо – нет. Ни бабушка, ни твой отец не разобрались.
Арно по-прежнему таращился в потолок.
– Тут и разбираться нечего, – бросил он и снова замолчал.
– Резан, ты давай не темни. Пока ты тут картинно страдаешь, Каринку, может, уже такие же охотники, как твой папаша, схватили.
Ага, проняло. Арно сразу взял себя в руки и снова уселся.
– Это мои «талисманы», – просто сказал он. – Отец вообще не знал, что я их сделал. Хоть чего-то он обо мне не узнал. А я давно уже очень хотел такую штуку собрать… чтобы как противоядие. Ну, то есть… «противосувенирие». Пока ты ее у себя держишь, другие мои механизмы на тебя не повлияют. Угу, я понял, что ее придется дорабатывать.
– Зачем?
– А как ты думаешь? Меня папа тупо загипнотизировал, что ли? Нет, он где-то мне подкинул мой же «сувенир».
– И что, «талисман» не сработал?
– Сработал. Только не совсем. Папа, видимо, э-э-э… смиксовал сувенир с какими-то своими колдовскими штучками. Я же раньше вообще не знал, что он колдун.
– Знаккер, – поправил Митька.
– Да хоть фигакер. У моего отца мания какая-то всех подчинять, давить. А я и без того не самый трудный подросток, зачем он так? Ладно, Закар, тебе мои проблемы, думаю, до лампочки. Поэтому слушай. Отец активировал сувенир. Помнишь, я в первый день в школе вырубил четырех девок, которые Каринку били? Вот такая же штучка висит спокойно где-то над вашим городом и внушает всем то, что папа захотел. И про дом, и про болото, и про твоих родителей. Я много чего не понимаю. Например, как сувенир работает на открытом пространстве, они слабенькие вообще-то. Не знаю, как получается такую сложную идею внушить абсолютно всем и так долго держать. Магия. Колдовство.
– Знаккерство.
– Да хоть…
– Ага, понял. Фигакерство. Слушай, Резанов, мне в принципе эти все идеи и внушения тоже не сдались. Родителей не вернешь. Надо Карину выручать. Поможешь?
– Если смогу. – Арноха кивнул и снова помрачнел. – Механизмы возьмешь, я тебя научу ими пользоваться. У тебя получится, ты же вчера через глубину стены в комнату прошел. Но в это ваше Трилунье я не пойду… пока что. Убийца там мой отец или кто, он сейчас сам еле живой и бросать его нельзя. Да и мне надо у него еще кое-что узнать… ну, тебя это не касается в общем-то.
Резанов покрутил головой, осмотрел комнату – весьма обшарпанную, но просторную, чистую, с высокими потолками и остатками лепнины на них. Стенной шкаф, беленые стены, аккуратно заправленные кровати. Тут и там следы присутствия мальчишек: плакаты, вещи на стульях, футбольный мяч в углу.
– Слушай, Закар, а мы вообще где?
– В «Доме Марко», помнишь, он нас сюда привез?
– Вот еще задачка. А он кто вообще такой?
Митька наскоро объяснил, что Лев и все такое.
– Только он какой-то защитник так себе – Карина-то в Трилунье и, скорее всего, влипла во что-то очень опасное. Я тебя вчера потому и искал, что хотел механизмы попросить. С ними как-то спокойнее в параллельный мир соваться.
– Надо же… А без них страшно? Кто-то меня трусом обзывал.
– Угу, а ты говорил: «На моем месте ты бы тоже боялся». Теперь доволен? Я, можно сказать, на твоем. Но я в Трилунье все равно прорвусь. Там Карина.
Митька выпрыгнул из кровати. В комнате оказалось довольно холодно. Кстати, вот еще попадос – Марк привез их прямо в пижамах. Что теперь, так и ходить? Не май месяц, между прочим, а почти ноябрь. Вчера, конечно, круто получилось превратить свои ноги в волчьи лапы, но что-то людей пугать не хочется, тем более что тут дети мелкие кругом. Так все-таки, во что бы перелезть из пижамы?
Резанов, видимо, прочитал его мысли по лицу – криво усмехнулся и кивком указал на перекладины-«дужки» кровати. Там висело нечто такое… Митька сначала принял это за махровое или даже почему-то флисовое полотенце.
На поверку «полотенце» оказалось гибридом опять же пижамы и спортивного костюма. Митьке достался серый, Арнохе – синий. Бабушка, что ли, озаботилась, чтобы они не простудились и не сбежали заодно. Ха, надо будет – Митька обернется волком и все равно сбежит.
Арноха тем временем уже переоделся и теперь изучал один из плакатов.
– Странно, – прокомментировал он, – вроде в комнате пацаны живут, а на стене мужик с макияжем висит. Ну, в смысле, это солист одной старой группы, ее тетки-девчонки очень любят. Мама моя слушала, а папа посмеивался… – Его голос дрогнул.
Митька тоже взглянул на плакат. Потом на один из стульев.
– А, знаю, то ли финская группа, то ли шведская.
– Финская…
– Угу, Люська одно время решила слушать… как она говорила… «классические образцы всех музыкальных жанров». Ну и на этих красавцах зависла, конечно. А вон там, видишь, футболка валяется с этим же чудищем. В «Доме Марко» все поголовно от них тащатся, мне Карина говорила. Она и не общалась тут толком ни с кем, а песня какая-то привязалась. Короче, это висит в воздухе. И странно это.
– Ну… не так уж странно. По сути, этот дом – замкнутое пространство. Конечно, у них своя как бы культура, что ли. Я читал книгу одну, там вообще эта «замкнутость» до предела доведена. Папа, правда, сказал, что мне такое рано…[8]
И как-то нехорошо шмыгнул носом. Да, вот только разговоров про его папу и не хватало…
К счастью, открылась дверь и кто-то мелкий прокричал:
– Подъем! Идите в столовую! – и умотал дальше.
Ну, в столовую так в столовую.
Резанов пошел к двери первый, сутулясь и шлепая по-прежнему босыми ногами. Это он свыкается с мыслью, что родной папа – убийца. Эх, Митька ту же мысль о сестре три дня в лесу в волчьей шкуре переваривал… И еще не до конца переварил, чего уж там.
Митька пошарил под кроватью и обнаружил там новенькие резиновые тапки. Лучше, чем ничего. Под резановской койкой стояли такие же. Он прицелился и от души запустил тапком Арнохе в спину.
– Ты че, псих? – подскочил тот.
– Сам ты псих. – Митька не знал, что на него нашло, но как-то само собой сформулировалось и вырвалось: – Резаныч, ты сильно не грузись. Что твой папаша, что моя сестра – они наделали дел, конечно. Но ты ж и раньше знал, что отец у тебя не ангел? Ты, главное, сам держись, не скатывайся.
