Змеиное Море - Марта Уэллс

– Лун, Цветика говорит, что время пришло.

Лун моргнул, с трудом борясь со сном.

– Какое еще время?

Песня, похоже, удивилась, что он спросил.

– Она умирает.

От этих слов Лун окончательно проснулся. Он сел, поднялся на ноги и пошел за Песней в спальню.

Цветика все еще лежала на кровати, откинувшись на подушки. Ее глаза были закрыты, а кожа казалась почти прозрачной в свете паровой лампы. Нефрита сидела рядом с ней в облике арборы, и ее шипы подергивались от волнения. Утес стоял здесь же, рассеянно держа семя под мышкой. Звон, сжавшись в комок, со скорбным видом сидел на полу у изголовья кровати. Остальные воины собрались вокруг, все в земном облике, понурые и печальные.

Нефрита подняла глаза, когда вошел Лун. Она негромко сказала:

– Прости. Я бы позвала тебя раньше, но до последнего момента была не уверена. – Она оглядела всех собравшихся. – Корень, Вьюн сейчас сторожит входную дверь. Смени его, чтобы он успел с ней попрощаться. Поторопись.

Когда Корень метнулся вон из комнаты, Утес сел на кровать. Он коснулся безвольно лежащей руки Цветики, но та не пошевелилась.

– Что случилось? – спросил Лун. Все, похоже, бездействовали. – Что с ней не так?

Елея мягко сказала:

– Ничего. Все дело в ее возрасте – пришел ее час.

Лун не мог поверить тому, что они просто стояли и ничего не делали. Возможно, какой-нибудь очередной идиотский обычай раксура запрещал им действовать, или же дело было в том, что рядом не оказалось другого наставника, который мог бы ей помочь. Хотя Звон и мог чувствовать изменения в левиафане или магию Ардана, у него не осталось целительских способностей. Лун сказал:

– Карсис – целительница. Я ее позову.

Нефрита немного нетерпеливо ответила:

– Лун, это бесполезно. Ее час настал. Цветика уходит.

Лун сдержал первый пришедший на ум гневный ответ. Он должен был убедить их, что земная целительница – это все же лучше, чем ничего, а выйдя из себя он ничего не сможет добиться.

– Ей вовсе не обязательно уходить.

Цветика едва слышным шепотом произнесла:

– Лун не знает.

Нефрита нахмурилась и непонимающе помотала головой. Звон поднял голову и, моргая, удивленно посмотрел на Луна. Остальные воины растерянно уставились на него. Утес нахмурился, но не отвел взгляд от Цветики. Лун раздраженно спросил:

– Чего я не знаю?

Звон медленно сказал:

– Она все это время умирала. Мы знали об этом большую часть цикла. Это началось еще до того, как ты пришел.

Лун потрясенно посмотрел на остальных, на выражения их лиц. Это не стало неожиданностью ни для кого, кроме него. Он бессильно опустился на край кровати.

– Как вы это поняли?

– Когда кожа и чешуя раксура утрачивает цвет – это знак. Он говорит о том, что наше время подходит к концу… – сказала Нефрита, а затем, кое-что осознав, зашипела. – Но ты об этом не знал.

Лун не мог ей ответить. Конечно же, он не знал. Все раксура, которых он знал до Тумана Индиго, умерли не от старости, а от того, что их разорвали на части тэты.

Все остальные молчали, даже Потоку с Дрейфом хватило такта не вмешиваться. Звон беспокойно завозился и сложил руки. Он сказал:

– Она должна была умереть дома.

Утес негромко, чуть насмешливо хмыкнул.

– Если бы она не отправилась с нами, у нас бы не было дома.

С сухой хрипотцой, все еще не открывая глаз, Цветика прибавила:

– Вот и не забывайте об этом. А теперь вот что: каждый из вас сейчас подойдет и поговорит со мной.

Все по очереди садились рядом с Цветикой, чтобы поговорить с ней в последний раз. Когда подошла очередь Луна, Утес подтолкнул его, и Лун взял Цветику за руку. Она казалось тонкой и хрупкой, а кожа на ощупь была сухой, как старый пергамент. Наставница сказала:

– Не отворачивайся от нас. Пообещай, что дашь нам шанс.

Лун не знал, что это: может быть, Цветике явилось видение, а может быть, она просто заметила его сомнения, или же и то и другое. Он машинально сказал:

– Я обещаю.

После прошло совсем немного времени, словно Цветика только и держалась для того, чтобы попрощаться. Вьюн ушел, вернувшись на пост на первом этаже. Лун и остальные остались. Дыхание Цветики становилось все слабее, и медленнее, и поверхностнее, а затем, наконец, и вовсе остановилось.

Лун отвернулся и, ничего не видя перед собой, вышел в общий зал, затем в коридор. Он не мог смотреть на то, как другие оплакивают Цветику, их горе казалось ему слишком личным. Они знали Цветику всю свою жизнь, она качала их на руках, когда они еще были птенцами. А Утес, наверное, видел маленькой ее саму. Чувства Луна не могли с этим сравниться.

Когда он вышел в выставочный зал, то увидел у подножия лестницы Негала, Эсома и еще троих земных обитателей из их команды. Эсом выглядел заспанным, словно его только что вытащили из постели, чтобы поговорить с опасными раксура, хотя больше всего ему хотелось еще немного поспать. Он позвал Луна:

– Лун, что происходит? Вы уже придумали, как нам выбраться из…

– Цветика умерла, – сказал Лун.

Эсом пораженно уставился на него.

– Ох. Я… Мне жаль. Я и не знал, что ее ранили.

Лун покачал головой – сейчас он был не готов объяснять.

– Просто дайте нам немного времени. – Он не стал дожидаться ответа, а перевоплотился и запрыгнул на галерею, не обращая внимания на удивленные возгласы других земных обитателей.

Там он стал мерить зал шагами, проходя мимо разлагающегося тэта и других существ и вполуха слушая, как Эсом убеждает Негала и остальных вернуться наверх и подождать. Ему было трудно поверить в то, что это действительно случилось, что Цветики не стало. Он никогда прежде не видел, чтобы кто-то умирал от старости. Все прошло так тихо.

В конце концов Лун остановился перед нишей с женщиной из морского царства. Он гадал, что с ней будет, когда в башне поселится кто-то другой, что земные обитатели сделают с ее телом, были ли в этих чучелах заточены духи, как в обитателе вод, или же со смертью Ардана они все обрели свободу. Через некоторое время он услышал шорохи и, подняв голову, увидел Нефриту. Она медленно шла по залу, глядя на коллекцию Ардана. Она была в облике