Зеленая жемчужина. Мэдук - Джек Холбрук Вэнс
Старый Гакс удрученно застонал:
– С годами я отяжелел и потерял бдительность. Само собой, придется изменить порядок охраны.
– Превосходная мысль, – согласился Эйлас. – Но сегодня мы должны решить более неотложные задачи и предусмотреть любые возможности. Прежде всего, как быть с происками сэра Крейма?
Прошло несколько часов. Перед заходом солнца король Гакс поужинал, как обычно, несколькими ложками овсяной каши с кусочками жареного фарша, нарезанным на ломтики яблоком и кубком белого вина. Еще через час стражу, стоявшую у двери, заменили. Роэн с негодованием сообщил королю, что новые часовые – двоюродные братья супруги сэра Крейма; людям такого происхождения не поручали дежурить в ночную смену. Очевидно, многих подкупили и на многих оказали давление – что вызывало у Роэна ярость хотя бы потому, что он, могущественный камергер короля, оказался бессилен перед лицом заговорщиков.
Ксунж погрузился в ночную тьму. Король Гакс устроился поудобнее, собираясь заснуть, а Роэн удалился в свою комнату, примыкавшую к королевской спальне.
В залах и галереях Джехонделя наступила тишина. В очаге спальни Гакса теплился торф. Пара факелов в чугунных подставках, укрепленных в стене, тускло озаряла помещение желтым светом; высокий сводчатый потолок терялся в тенях.
Из коридора, снаружи, послышались глухие осторожные шаги. Скрипнув, дверь в спальню приоткрылась. В проеме появилась грузная фигура – пламя факелов слегка всколыхнулось, потревоженное сквозняком.
Грузный человек в черном украдкой зашел в спальню. Приподняв голову, старый Гакс прохрипел:
– Кто там? Эй, стража! Роэн!
Человек в черном тихо сказал:
– Гакс! Старый добрый король Гакс! Ты долго жил – слишком долго, – и теперь пришел твой час.
Гакс напряженно позвал:
– Роэн! Где ты? Приведи стражу!
Камергер появился на пороге своей комнаты:
– Сэр Крейм, что это значит? Почему вы беспокоите короля?
– Роэн, если ты хочешь служить мне здесь – а впоследствии в Даоте, – не вмешивайся. Гакс пережил свой век, он должен умереть. Король задохнется под подушкой; все будут думать, что он умер во сне. А если попробуешь мне помешать, умрешь и ты!
Сэр Крейм подошел к кровати и схватил подушку.
– Стой! – послышался громкий, резкий окрик. Обернувшись, Крейм обнаружил человека с обнаженным мечом, стоящего у него за спиной: – Этой ночью умрешь ты, сэр Крейм!
– Кто ты? – сдавленным голосом спросил Крейм, но тут же оправился и заорал: – Стража! Продырявьте пиками этого докучливого глупца!
Из комнаты Роэна быстро выскользнули три тройских моряка. Они встали у двери – как только стражники вошли, их схватили и зарезали. Крейм бросился на Эйласа; зазвенела сталь, и сэр Крейм, раненный в грудь, пошатнулся и отступил на пару шагов. Прежде чем он успел сделать новый выпад, один из матросов обхватил его сзади за шею, повалил на пол и заколол кортиком в сердце.
В королевской спальне снова наступила тишина. Ее нарушил Гакс:
– Роэн, приведи слуг, пусть унесут трупы и сбросят их в море со скалы. Займись этим – а мне пора спать.
4
Накануне назначенного дня коронации Эйлас вышел прогуляться по легендарным стенам Ксунжа. Он заключил, что при наличии достаточно бдительной и опытной охраны они действительно отличались той неприступностью, какую им приписывала молва.
Эйлас смотрел на паруса кораблей, белеющие в просторе Скайра, поставив одну ногу в амбразуру и прислонившись плечом к покрытому пятнами лишайника зубцу парапета. Вдалеке, на той же стене, он заметил герцога Лухалькса, совершавшего прогулку в сопровождении брата, герцога Анхалькса, и своей дочери Татцель. На обоих герцогах были развевающиеся черные плащи; Татцель надела серое шерстяное платье до колен, черную накидку, серые чулки, обнажавшие колени, и черные полусапожки. Красная фетровая шляпка с узким козырьком защищала от ветра ее локоны. Бросив на группу ска один взгляд, Эйлас перестал их замечать – и был несколько удивлен, когда герцог Лухалькс решительно направился к нему, оставив Анхалькса и Татцель в пятидесяти шагах позади.
Эйлас выпрямился и, когда герцог-ска остановился перед ним, слегка поклонился:
– Добрый день.
Лухалькс тоже отвесил короткий поклон:
– Сударь, я много думал о событиях, которые свели нас в этом городе. И считаю нужным поделиться некоторыми соображениями.
– Говорите.
– Я пытался представить себя на вашем месте, и мне кажется, что я понимаю, какие чувства могли заставить вас преследовать мою дочь. Я тоже считаю, что она – в высшей степени очаровательное создание. Она подробно рассказала мне о ваших странствиях по диким местам, не забыв упомянуть о том, что в целом вы вели себя галантно и заботились о ее удобствах – что, очевидно, не было связано с каким-либо почтением к ее высокому происхождению.
– Никоим образом.
– Вы проявили больше сдержанности и снисхождения, чем я, скорее всего, проявил бы в подобных обстоятельствах. Признáюсь, меня приводят в замешательство ваши побуждения.
– Мои побуждения носят личный характер и никак не связаны с достоинствами или недостатками леди Татцель. По сути дела я неспособен пользоваться женщиной против ее воли.
На лице Лухалькса появилась холодная улыбка:
– Такое объяснение делает вам честь – даже если признание этого факта с моей стороны можно истолковать как недостаточную приверженность некоторым принципам ска… Впрочем, это несущественно. Не могу не испытывать благодарность в связи с тем, что Татцель избежала множества опасностей и, не будучи способен предложить вам что-либо еще, приношу вам свою благодарность – по меньшей мере за то, каким образом вы решили возникшую проблему.
Эйлас пожал плечами:
– Я понимаю, что воспитание заставляет вас не забывать о вежливости, но не могу принять вашу благодарность, так как никогда не действовал в ваших интересах – мои намерения всегда заключались в обратном. Поэтому лучше всего будет оставить вещи такими, какие они есть.
Герцог Лухалькс невесело усмехнулся:
– Вам трудно угодить, любезнейший.
– Что в этом удивительного? Вы – мой враг. Разве вы не слышали последние новости с вашего южного фронта?
– В последнее время я ничего примечательного не слышал. Что случилось?
– По словам капитана корабля, ульфские войска с помощью тройских отрядов восстановили контроль над Суарахом и уничтожили гарнизон ска.
Лицо Лухалькса застыло:
– Плохие новости – если это правда.
– Взгляните на это с моей точки зрения: вам нечего было делать в Суарахе, и вы получили по заслугам. – Помолчав, Эйлас прибавил: – Я кое-что вам посоветую – если вы разумный человек, вы последуете
