Пепел и перо - Рэйчел Кейн
Джесс прицепил скрепку к своему пиджаку и тут же нажал на нее. Не понимал поначалу, сработало ли, потому что чувствовал сейчас лишь лишающую сознания, паническую боль в легких, а еще холод, потому что становилось холодно…
Он сомневался, что закричал, но если и так, это бы ничего не изменило. В самый последний миг Джесс увидел, как гнев Томаса иссяк, а руки разжались, позволяя Джессу выпасть.
Когда волк заглотил его в свою пасть в полете, Джесс увидел, как двигаются губы Томаса. Увидел, как на его лице со скоростью молнии появилась новая мысль.
«Джесс?»
А потом Джесс исчез в завладевшей всем тьме, где он должен был убить волка, чтобы выжить.
Записки
Письмо, составленное на случай непредвиденной смерти, отправленное в Профессорские архивы профессором Кристофером Вульфом и предназначенное для капитана библиотечных войск Никколо Санти. Перенаправлено в Черные архивы. Не доставлено
Ник,
Если ты это читаешь, значит, с тобой разговаривает мой призрак. Чернила, бумага и воспоминания, потому что меня больше нет. Я надеюсь, что умер хорошо. Надеюсь, что умер во имя чего-то, как и жил. Но даже если это не так, если я погиб от несчастного случая, или от болезни, или от любых других обстоятельств, каких бывают тысячи, все равно это уже неважно.
Единственным важным является то, что ты меня любил. Знаешь, вообще-то тебе не следовало. Я был и остаюсь на момент написания письма человеком, которого невозможно любить, с кучей изъянов и шероховатостей, и плохих привычек. С того момента, как я тебя увидел, то опьянел от осознания возможностей, однако понимал и то, что никогда не буду тебя заслуживать. И не заслуживаю, за все, что происходило. И все же, ты по-прежнему со мной.
Я знаю, что ты будешь злиться. Знаю, что тебе захочется утопить свою печаль в действиях. Не надо. Ради меня, прошу, не бросайся в войну, не ввязывайся в драки с гигантами и не совершай никаких безумных поступков, какие только ни придут тебе в голову. Живи. Потому что когда мы снова встретимся в твоем христиансом раю, или же в моей языческой загробной жизни, или же в каком-нибудь темном уголке, где те два мира соприкасаются, я захочу услышать, что ты прожил долгую, счастливую жизнь после меня. Что делал то, что нравится, и любил, кого нравится, и мир без тебя остался разбитым и пустым.
Потому что это и есть Никколо Санти, которого я знаю, и если призраки способны говорить, то я знаю, что по-прежнему тобой восхищаюсь. Ты мой возлюбленный, и я буду ждать тебя. И тебе не следует обижаться, когда люди говорят обо мне плохо, ведь я этого определенно заслуживаю. Нам всегда было плевать на их мнение, и теперь тоже ничего не должно меняться.
А если, с благословения богов, ты узнаешь, что я не умер, я буду ждать от тебя радушного приветствия, бутылочки вина, а также те самые небеса, которые упоминал, но в твоих объятиях, потому что после времени, проведенного вдали от тебя, мне больше ни за что не захочется с тобой расставаться.
Вульф
Глава двенадцатая
Когда Джесс вернулся в мир, он лежал на спине на прохладном, каменном полу, и в первую секунду или две он знал лишь то, что ему вот-вот станет очень плохо. Он перевалился на бок, и спазм прошел, но когда Джесс открыл глаза, то увидел размытые очертания цвета и света, услышал голоса и крики. Увидел бегущие мимо него ноги, а потом чья-то рука прижала его к полу и приставила к лицу пистолет.
Мужчину, который склонился над ним, Джесс не знал, однако узнал его униформу: библиотечный солдат. Джесс медленно вдохнул, и его искалеченные легкие наполнились знакомым александрийским воздухом.
«Дома».
– Ты кто такой? – прорычал солдат. Джесс закашлялся. Попытался восстановить дыхание. Почувствовал вкус крови и того гнилого дыма и подумал: «Кто же я?»
Однако он знал, кем он должен быть.
– Брендан Брайтвелл, – сумел прохрипеть он. – Я тот, кто предоставил подарки Верховному архивариусу. Вы знали, что я прибуду. И вообще, слезь с меня, чертов придурок. Меня ждут! – Горло болело так, словно он глотал битое стекло, а голова гудела там, куда в самый первый раз его ударил Вульф. И Джесс ощущал порезы и ссадины на спине, там, где Томас волок его через разрушенную стену.
В общем, это было чудо, что он все еще дышал. Однако пришлось воспротивиться желанию упасть и насладиться этим процессом, потому что эта опасная ночь только начиналась.
Солдат поднял голову и посмотрел на кого-то.
– Кто это тут у нас?
– Сэр, это мятежный профессор! Кристофер Вульф!
– А это пропавшая скрывательница, – сказал другой голос, чуть поодаль.
– Живая?
– Оба живые, сэр.
Джесс попытался подавить волну облегчения. Он ждал. Сердце бешено колотилось о ребра, и отчаянно хотелось затеять драку, которую, как он знал, проиграет, но ничего не сделал. Секунды шли, а потом библиотечный солдат, усевшийся на него и прижавший к полу, слез, сказав:
– Поднимайся. Медленно.
Джесс держал руки вверх и с трудом, но поднялся на колени, а потом – как и было приказано – медленно встал на ноги.
– Я здесь, чтобы заключить сделку, – прохрипел он. – Я привел вам двух предателей. Застре́лите меня, и придется объяснять архивариусу, как вы потеряли десять тысяч оригинальных книг.
Он наконец рискнул и взглянул на остальных. Вульф лежал на животе, а над ним была женщина-солдат, которая присела, зажав его руки за спиной и заковывая в кандалы. Морган, кажется, была едва в сознании. Джесс постарался ничего не показывать на лице и не напрягаться телом, пока наблюдал, как ее переворачивают и тоже заковывают.
Вульф жалко поднял голову и взглянул на Джесса.
– Дурак, – сказал он. – Что, по-твоему, ты творишь? Твой родной брат тебя убьет. Если Санти не доберется до тебя первым!
– Сомневаюсь, что моя судьба вас касается, профессор, – сказал Джесс, с хрипом пытаясь передать беззаботный, холодный тон Брендана. – Мне кажется, у вас сейчас есть проблемы посерьезнее. Например, тюремные решетки.
– А она? Думаешь, Джесс поблагодарит тебя за то, что ты отправил ее обратно в Железную башню? Знаешь, что с ней там будет, бессердечный ублюдок?
– Не знаю и знать не хочу, потому что я не мой слабохарактерный брат. Она меня не волнует. – Джессу хотелось забрать страх из глаз Морган, бледность с ее лица, однако он должен был
