Юрий Никитин - Возвращение Томаса
— Монастырь святого Йоргена, — выкрикнул Томас. Глаза его полыхали отвагой, пальцы судорожно шарили в поясках эфеса меча. — Как же далеко забрались эти отважные братья!
— Далеко, — согласился Олег. — Драчливые у тебя братья.
Томас сказал восторженно:
— Зришь сияние?
— Испарения, — буркнул Олег, подумал, предположил: — Монахи ж не моются, да?
Томас обиделся:
— С чего ты взял?
— Ну, аскеты и не такие обеты давали...
— То аскеты, — отмахнулся Томас. — А это монахи. Им делом заниматься надо, а не... Это святость, не видишь?
Олег хмыкнул, но на сияние смотрел с великим интересом. Крупный замок, несмотря на тяжеловесность, все-таки в первую очередь создан для защиты монахов от враждебного мира, выглядит изящным, возвышенным и даже элегантным, хотя какая уж элегантность у босоногих монахов, одетых в рясы и подпоясанных простыми веревками.
Томас быстро оделся в мокрое, лишь чуть отжатое, влез в железо. Конь горестно вздохнул, когда рыцарь снова взобрался в седло.
— Уже скоро, — сказал Томас виновато. — Вон там, видишь, отдохнем.
Он отпустил повод, усталый конь против ожидания сорвался с места, как стрела, спущенная с тетивы, Олег проводил их взглядом, своего понукать не стал, однако тот сам не возжелал отстать от приятеля, оскорбленно заржал и понесся, как стриж, низко летящий над землей, догнал и, в знак победы, обогнал на два корпуса.
Монастырь, больше похожий на замок, из одного здания на высоком, в три человеческих роста, каменном основании. Выше — толстые стены, четыре поверха, не считая массивной надстройки слева. Слева к зданию примыкает, являясь его частью, массивная цилиндрическая башня, в ней одно-единственное окошко на высоте четвертого поверха, да еще башенка на крыше. На этой башенке еще одна, совсем маленькая, на шпиле реет многоцветный флажок.
Кони наконец-то домчались до стены, пошли вдоль нее шагом, ноздри раздуваются, головы склонились к самой траве, Томас счастливо засмеялся.
— Как видишь, сила воинов Господа велика!
— Слуг, — сказал Олег.
Томас не понял, повернулся всем корпусом, брови поднялись.
— Что?
— Слуг, говорю, — повторил Олег со злорадством. — Рабов. Так сказано в ваших священных текстах.
Томас фыркнул, отмахнулся.
— То-то и видно, что ты совсем дикий человек, — произнес он с жалостью к заблудшей душе. — Быть рабом Божьим — значит не быть больше ничьим рабом на свете! Совсем недавно Господь говорил, что рабов у него нет, что рабы ему не нужны, быть рабом Божьим то же самое, что быть рабом слова, рабом чести!.. Эх, не понимаешь...
— Темнота, — согласился Олег, но ощутил, что Томас в самом деле чувствует полнейшее превосходство и что чувствует не так уж и зря. Быть рабом невидимого и неощутимого Бога, который создал этот мир и отдал его человеку, ничего не требуя взамен, не так уж и хреново. Быть рабом Бога — это быть предельно свободным. Настолько свободным, что даже не по себе от такой свободы. Поневоле сам себя начнешь опутывать разными обетами, клятвами и обещаниями.
Справа каменное основание выдвигалось вперед узким клином, опускаясь к траве крупными ступеньками. Ступени ведут наверх к массивным железным воротам. Слева отворилась дверца, двое монахов в длинных сутанах с капюшонами на головах вышли безмолвно, как две тени, остановились, спокойные и отрешенные от мира.
Томас приветственно помахал рукой.
— Лаудетор Езус Кристос! Мы можем надеяться на приют в этот странный день, очень похожий на холодную ночь?
Монахи рассматривали их сверху неотрывно, наконец один сказал приятным негромким голосом:
— Мы оказываем приют всем страждущим.
Второй добавил более деловито:
— Коней можете оставить там. О них позаботятся.
Олег соскочил вслед за Томасом, блистающий рыцарь слегка размял спину и начал подниматься по ступенькам. Олег с беспокойством оглянулся на коней.
— Их в самом деле не сожрут? — спросил он. — Мы проехали мимо таких тварей...
Монах смерил его взглядом с головы до ног.
— Странно, что вас пропустили. Но здесь вы в безопасности. Темные силы не могут переступить черту святости.
Олег повел рукой, очерчивая зеленый круг.
— Это вот под вашим контролем?
— Да, — ответил монах коротко. — Я отведу вас к настоятелю. Он охотно... даже с радостью примет людей, сумевших пройти через Язву.
ГЛАВА 2
Дверь простая дубовая, и хотя из толстых досок, но без широких железных полос, металлических блях, словно монастырь в мирной сельской местности, даже не слыхавшей о войнах и грабежах.
Их провели в калитку, Олег слышал, как тут же с неприятным металлическим грохотом захлопнулась за их спинами. Проход выглядит узким и коротким, впереди распахнулся мрачного вида зал, каменные ступеньки на той стороне повели вверх.
Томас поднимался бодро, хотя время от времени крестился и благочестиво упоминал Деву Марию. Олег помалкивал, монахи начали поглядывать на него с подозрением. На самом верху монах прошел вперед к дальней двери, стукнул. Олег услышал негромкий голос, монах тут же распахнул дверь и жестом пригласил обоих войти.
Томас еще с порога привычно быстро оглянул помещение на предмет опасности, но в комнате нет оружия даже на стенах, всего лишь книжные шкафы вдоль стен, широкий стол, а на нем — человеческий череп, как напоминание о бренности жизни, дескать, нужно думать о том, что ждет потом, когда останется только вот такое. Еще толстая книга, но не Библия, большая чернильница и груда перьев в высоком стакане.
У шкафа с книгами спиной к ним широкий человек в темном плаще до пола, непокрытая голова блестит серебром, жидкие пряди волос падают на плечи и спину. Он повернулся, Томас невольно вытянулся, перед ними патриарх, словно только что вышедший из библейских времен: крупнолицый, густая длинная борода, блистающая серебром, падает до пояса, длинные пушистые усы сливаются с бородой, нос длинный и хищный, глаза под кустистыми бровями смотрят остро, как глаза орла.
Монах поклонился.
— Отец настоятель, — сказал он почтительно, — эти двое... проехали через Топь. Брат Тиберий на всякий случай побрызгал их святой водой, а брат Домиций проверил молитвой...
Настоятель отмахнулся.
— Ладно, иди-иди.
Монах исчез, настоятель пару мгновений всматривался в гостей, Томас молчал и тянулся, как перед императором, настоятель коротко указал на лавку по ту сторону стола.
