Блэйд Хок - Дар Крома
Он передал свою котомку туиру и спросил:
— Ты уверен, что сам доберешься?
— Конан! — сквозь густую бороду старика прорвался короткий смех. — Я ходил по этим землям задолго до того, как родился твой отец и знаю их так же хорошо, как ты свою ладонь. Иди уже.
Молодой киммериец кивнул и бросился бежать навстречу ветру.
Обратная дорога показалась Конану не в пример короче. Его сильные, молодые ноги за полчаса привели его к жилищу Мэйрхауна. В отличие от большинства своих собратьев, туир предпочитал обитать поближе к людям своего клана. Небольшой его домик находился недалеко от входа в деревню, рядом со стеной высокого частокола.
Когда Конан проскочил за ворота, то в очередной раз удивился тому, как сейчас многолюдно в деревне. К началу зимы почти треть клана Канах собралась здесь. Население увеличилось почти в десять раз. Вернулись все пастухи, со стадами овец и длинношерстных коров и часть охотников, которые жили уж совсем на окраине клановых земель. Семья Конана обычно оставалась всегда на одном месте — попробуй-ка перенеси кузню на десять шагов, что уж там говорить о десятках миль…. Конан всегда в тайне завидовал своим сверстникам, которые каждый год переходят на новое место и лишь в конце осени возвращаются в одно из больших селений клана, с новыми впечатлениями и рассказами.
Распахнув дверь, Конан быстро оглядел помещение. Этот наполовину врытый в землю дом не слишком отличался от остальных киммерийских жилищ. Тем не менее, попавший внутрь незамедлительно бы понял, что тут живет необычный человек. Сразу же в нос бросался запах. Пахло хвоей, сосновыми шишками, пряностями, мускусом, мятой, сухими грибами и еще множеством других вещей, которыми природа одаривала тех, кто знал, что искать. Комбинация этих запахов давала в итоге аромат, от которого у человека непривычного просто захватывало дух. У дальней стены располагался очаг, в котором еще тлели остывающие угольки. Недалеко от него была дверь, ведущая в другую часть дома. Посреди помещения стоял огромный стол и несколько табуретов. В глаза также бросались два грубо сколоченных сундука. Зато полок и растянутых под потолком веревок в этой комнате было просто немеряно. А на них: горшки и миски, травы и порошки, ветки и кусочки коры, грибные гирлянды, ягоды и плоды, листья и коренья, настои и мази, и еще сотни и сотни предметов, что добыл и изготовил старый Мэйрхаун.
Впрочем, Конан недолго любовался обстановкой, которая ему была довольно хорошо знакома. У туира мальчик бывал не раза и не два, поэтому он практически стазу подошел к столу. На нем стоял десяток мисок с высушенными ягодами и несколько пучков трав. Как и любой человек, тесно связанный с природой Конан смог узнать некоторые снадобья. Разумеется, ему было далеко до туиров, которые практически любому растению могли найти применение, но все же…. Конан принюхался: вон то — точно черемша, а то, что в глубокой деревянной миске — высушенные ягоды можжевельника, ими лечили деда от боли в суставах. Рядом в небольшом кувшине — желтые корзинки арники, она ускоряет заживление ран.
Ага, а вот и то, зачем Конан пришел: на краю стола столе лежал сверток из тонкой кожи. Осторожно развернув его, киммериец обнаружил несколько пучков высохшей зелени и маленький закрытый горшочек. Растения были ему в основном незнакомы, но он все-таки разглядел несколько побегов зверобоя и парочку бутонов ноготков. Принюхавшись к горшочку, он уловил, среди других прочих, слабый аромат дубовой коры и ромашки. Впрочем, не стоило терять время, поэтому Конан смотав сверток, положил его за пазуху и вышел из дома, плотно затворив за собой дверь.
Перекинувшись парой фраз со знакомыми мальчишками, встретившихся ему на улице, Конан быстро попрощался с ними и отправился по своим делам. Охотничью процессию, которая через некоторое время вышла с другого края леса, он так и не заметил.
К этому времени стих ветер и прекратился снегопад. Небо, затянутое серой пеленой стало очень светлым. Все говорило о том, что скоро на суровые киммерийские земли прольет свои ласковые лучи солнце. Идти, вернее, бежать, стало гораздо легче, и Конан подумал даже, что догонит Мэйрхауна еще до того, как тот достигнет дома Тураха. Но, тем не менее, не успел, ибо даже его выносливости не хватило, чтобы беспрерывно бежать изо всех сил — в конце концов, он перешел на быструю трусцу.
Солнце уже вовсю заливало землю, заставляя снег переливаться хрустальным блеском, когда Конан дошел наконец до края обрыва, у подножья которого и находилось жилище охотника Тураха. Молодому киммерийцу еще предстоял спуск по обходному пути, который должен был занять примерно половину часа. А пока можно глянуть, как мелкие фигурки его друзей копошатся внизу. С улыбкой он подошел к краю. Глянул вниз….
И с ужасом увидел, как его лучшему другу, Алге, ломает руку какой-то высокий человек с топором в руке. А потом сверкнула сталь и там, далеко внизу, упал киммерийский мальчишка, и кровь начала пропитывать снег вокруг его головы.
Глухо зарычав, Конан пристально уставился на убийцу, стараясь разглядеть черты лица мерзавца и его одежду. Чтобы запомнить и никогда не забыть. Но, к сожалению, большое расстояние и слепящий снег помешали рассмотреть убийцу подробно. Обычная, ничем особым не выделяющаяся одежда: теплые штаны и высокие сапоги; под наброшенной на широкие плечи шкурой был виден толстый шерстяной плащ с капюшоном. Он-то и скрывал лицо. Конан заскрипел зубами. Ублюдок одним движением бросил топор в петлю на поясе, плащ распахнулся, и под ним блеснула кольчуга. «Точно не киммериец, да и на асира или ванира тоже не похож. По всей вероятности представитель южных королевств, чьи жители сами себя называли „цивилизованными“», — решил Конан.
Постояв несколько мгновений, чужак отправился в дом и Конан стремглав бросился по обходной дороге, напрягая все силы, чтобы быстрее ее пробежать. Ему потребовалось на это около двадцати минут. Когда до жилища Тураха осталось шагов тридцать, Конан вытащил из ножен длинный кинжал и начал крадучись приближаться к входу. Он, разумеется, не был трусом и конечно был ужасно разгневан, однако он не был и дураком, прекрасно понимая, что в открытой схватке ему чужака не победить. Конан хотел отомстить, а не погибнуть в бессмысленной и бесполезной атаке.
Но, когда он добрался до раскрытой настежь двери, из которой валил слабый дымок, несущий вонь горелого мяса, его ждала лишь тишина. Внутри было явно темнее, чем на залитой солнцем улице, поэтому Конан прижался к стене и, закрыв рукой глаза, постоял так около минуты, а затем быстро зашел в дом. Несмотря на его предосторожности, быстрый осмотр помещений показал, что никого живого тут не было — в этом простом киммерийском жилище прятаться было просто негде. Зато мертвых тел на залитом кровью полу было предостаточно. Собрав всю свою волю в кулак Конан сдержал эмоции. Задержавшись только для того, чтобы, поглядывая все время на дверной проем, вытащить обожженное тело Нианн из очага и накрыть ее шкурой, киммериец вышел на улицу. Он должен был найти убийцу и отомстить.
