Zадача будет выполнена! Только вперед - Николай Петрович Марчук
Кричать во время прорыва – это верный способ выдать свое местоположение и дать противнику возможность тебя убить. Два года на войне приучили меня к тишине. Молчание не просто золото, молчание – это жизнь! На линии боевого соприкосновения противник порой бывает в считаных метрах от тебя и легко может расслышать не только громкую речь, а даже тихий шепот, щелчок предохранителя автомата и тому подобные звуки. А этот вещатель с трибуны рассказывает нам о криках во время прорыва из окружения. Серьезно?!
Я не сдержался и широко зевнул, громко щелкнув челюстью. Бамут, который каким-то противоестественным способом умел спать с открытыми глазами, встрепенулся от щелканья моих челюстей. Этот же звук услышал и докладчик, который тут же обратил на меня внимание.
– А вам, я погляжу, молодой человек, совершенно не интересна эта лекция? – притворно ласковым голосом спросил докладчик и тут же без всякого перехода как заорет: – А ну, встать, ёп твою мать! Ты что, сержант, совсем страх потерял?! Какого черта лысого тут зеваешь?!
Выглядел докладчик угрожающе: крупного телосложения, майорские погоны на плечах, АПС в деревянной кобуре на боку, рыжие американские ботинки на ногах и лихо заложенный под погон черный берет (причем достоверно было известно, что к морпехам он никакого отношения не имеет). Плакатная внешность. Сразу видно, что он прибыл сюда, чтобы показать себя и научить нас, сиволапых, премудростям теоретической военной науки. Причем зачастую, если не всегда, эти самые «военспецы» из тыловых штабов считали нормой громко материться и костерить почем зря не только простых солдат и сержантов, но и офицеров в различных званиях.
– Еще раз обзовете меня или выскажетесь неподобающим образом о моей маме, царствие ей небесное, – спокойно произнес я, встав из-за парты, – я вам ваш пистолет в жопу запихаю. И вот тогда вы поймете, что у ПМ есть весомое преимущество перед АПС – у «макарова» ствол не такой длинный.
– Что?! Что ты сказал, выблядок?! – взревел докладчик, выдергивая АПС из деревянной кобуры.
Хряс-сь! Бамут швырнул в докладчика свой ботинок и точным броском выбил пистолет из его правой руки, а сидящий за первой партой невзрачный щуплый мужичок, метнувшись, сбил бузотера с ног, в мгновение ока выдернул у него поясной ремень и скрутил ему руки.
Семен проскакал на одной ноге к столу, подобрал брошенный ботинок и нехотя натянул его на ногу. Бамут снял ботинки перед началом занятия и всё это время сидел в одних носках.
– Выдают всякое дерьмо, никак разносить не могу, – произнес он. – Быстрее бы на фронт, хоть нормальной обувкой разжился бы.
Докладчика аккуратно связали, вызвали Рыжика и сдали его майору, объяснив, что данный субъект угрожал нам пистолетом, вследствие чего был утихомирен, и неплохо бы его проверить на наличие запрещенных препаратов в крови. Комбат грустно вздохнул, угрожающе помахал нам кулаком и приказал оставить докладчика с ним в пустой аудитории один на один.
Чем там конфликт разрешился, я не знаю, но этого дядьку с АПС в деревянной кобуре мы больше не видели. И чего все эти офицеры из тыла так любят, находясь на передовой, тягать при себе АПС? Фетиш у них, что ли, такой? А если по сути, то я вам скажу, что хороший, опытный сержант с боевым прошлым стоит двух-трех необстрелянных капитанов, десятка лейтенантов и хрен знает какой кучи майоров с полковниками.
Сейчас, находясь в полном окружении в компании своих боевых товарищей числом не более полусотни рыл, я чувствую себя в большей безопасности, чем если бы оказался здесь в составе полного батальона или полка, состоящего не из опытных сержантов и старшин, а, к примеру, из переброшенных из тыла новобранцев или контрактников, не имеющих боевого опыта.
Сержант – самый главный человек на войне. Сержанты ведь не просто составляют костяк армии и чаще всего осуществляют управление, являясь командирами отделений, орудий, минометных расчетов и боевых машин. Сержанты – это хребет армии, ее основа и дух. Известнейшие полководцы и правители видели в сержантах основу, становой хребет армии и проявляли глубокое уважение к ним. Это отношение отражает высказывание Наполеона: «Египет пал к ногам не генералов и консулов, он покорен гражданином республики, а лучшие из граждан республики – мои капралы…» Павел I говорил: «Моя армия начинается с унтера, живет в унтере и побеждает унтером».
Военная история содержит множество примеров воинской доблести младших командиров. Однако их роль не исчерпывается личной храбростью и лидерскими качествами на поле боя. Основное содержание и главная задача каждого из сержантов и старшин – воспитание и обучение подчиненных.
В Русской армии и на флоте нижние чины были промежуточным звеном между офицерами и солдатами. Унтер-офицерам и старшинам отводилась главная роль в превращении новобранца в воина. В строевых частях пехоты, в кавалерии, артиллерии, инженерных войсках, равно как и в экипажах флота, исключительно они занимались обучением и воспитанием солдат и матросов. Нижние чины готовили рядовых, особенно новобранцев, к воинскому строю, выполнению различных служебных обязанностей, к действиям в боевых порядках.
Наделение унтер-офицеров, сержантов и старшин столь значимой ролью в деле подготовки молодых воинов обосновано их непосредственным участием в управлении боем. Ведь именно через них осуществлялось руководство элементами боевого порядка. Так, с опорой на десятских командиров были организованы армия Спарты и армия Александра Македонского, так строились вооруженные группы в воинстве монголов, и именно так, от уровня десятников, была отлажена организация казачьих округов в России.
Опять же, из сержантов потом получаются старшие сержанты, старшины и, не к ночи будет сказано, прапорщики. А эти уже могут и целый взвод в бой вести. Хотя взвод в бой вести могут и сержанты, причем не только взвод, но и роту, батальон и даже полк!
– Петрович, ну какой, нафиг, полк? – скривился я, подсматривая, что пишет Глобус в боевом журнале. – Ты уж палку-то не перегибай.
– Псих, ты сам меня назначил вести журнал боевых действий, поэтому теперь не лезь. Как хочу, так и веду.
– Блин, Глобус, ты превратил серьезный документ в какой-то художественный боевик! – возмутился я. – Нет, я понимаю, что твоя фамилия Чехов и она как бы обязывает хорошо писать, но ты уж сильно-то не преувеличивай.
– Как могу, так и пишу. Не нравится – сам веди боевой журнал, – категорично отрезал Глобус.
– Ай, пиши уже, – обреченно махнул я рукой.
Надо отметить, что писал Петрович хорошо, и когда я мельком через его плечо заглядывал в написанное, то всегда дочитывал до конца. Перед глазами сразу же вставала картинка с полным эффектом присутствия, что говорило
