Александр Кудрявцев - Железные Волки. Время секир
Ратмир кивнул на размытые туманом стволы деревьев.
– Духи этого места за то, чтобы мы вернулись живыми. Если удастся прорваться к лодке, туман скроет от стрел.
Стюр внимательно посмотрел на юношу и кивнул. Обсудив шепотом план действий, команда двинулась назад.
Неясный силуэт лодки все так же покачивался у мостков. У затянутых полупрозрачной мглой сходней никого не было.
– В атаку, – шепнул Стюр.
Ратмир и Хрут метнулись к правой постройке, капитан и Свен – к левой.
Пинком распахнув дверь, Ратмир сразу почувствовал тревожное тепло и кисловатый запах пота притаившихся.
Он коротко рубанул сгусток шевельнувшейся темноты слева. За ним к следующему дверному проему скользнул Хрут, замерший с топором у притолоки. Кто-то вскрикнул и шумно упал, звякнув выпавшим из руки металлом.
Завозилось справа, напоролось на лезвие Мстителя. Взвизгнуло, умолкло под следующим ударом. В сени, где остались лежать два истекающих кровью тела, бросились те, кто прятался в темноте.
Ратмир выскочил наружу, утонув в сгустившемся тумане. Двое врагов бросились следом. Противники кружили друг перед другом, словно зыбкие тени. Бой превратился в танец призраков среди полупрозрачных стволов деревьев. Из приоткрывшейся двери между мирами за танцорами наблюдало костяное лицо смерти.
Первого бросившегося на него Ратмир встретил косым ударом и почти развалил напополам. Но второй, сжимавший в руках длинную рукоять огромного топора, тоже решил нападать.
Ратмир ушел от удара большой секиры, попятился и снова провалил еще один удар. Противник бросился вперед, не заметив подкравшегося сбоку Хрута. Тот подставил ногу, и враг рухнул прямо под меч Ратмира.
Со стороны скрытого за пеленой гарнизона раздались глухие крики и грохот. В тумане, гремя призрачным оружием о щиты, появился отряд людей, похожих на безликие тени.
– К лодке! – крикнул Стюр. Он вместе с Торлейком придерживал под руки раненого Свена, прижимавшего ладонь к окровавленному боку.
Мореходы едва успели прыгнуть на борт и оттолкнуться от сходней. Один из преследователей бросился за ними в воду, но могучий Торлейк успокоил его ударом секиры. Голова лопнула, как тыква. Парень взмахнул руками и шлепнулся в воду лицом вперед, подняв шумную тучу брызг.
Над головами команды «Тюленя» свистнула пара стрел. Туман тут же заволок их плотным сероватым облаком.
– Что, взяли? – захохотал Свен, повернулся к кораблю, и лицо его медленно вытянулось.
На проступившей из мглы палубе «Счастливого тюленя» команду ждал целый отряд. У каждого из них было по топору и щиту.
– Рю! – закричал Ратмир. – Рю, ответь!
С корабля не доносилось ни звука. Хранили молчание и фигуры застывших на палубе воинов.
– На нас напали призраки! – прошептал Свен, поправив на груди распятие и перекрестившись. Потом на всякий случай вытащил из-под ворота рубахи молот Тора и поцеловал серебро.
– Кто старший? – Стюр выпрямился во весь рост и сложил руки на груди. – Кто старший, я спрашиваю?!
– Твой корабль захвачен. Бросайте оружие. Поднимайтесь на борт по одному, – сказал один из маячивших на палубе силуэтов.
– Не привидения… – перевел рядом дух Свен, снова осеняя себя крестом.
– Вы знаете, кому принадлежит этот корабль? – загремел Стюр Высокий. – Знаете, что этот человек сделает, когда узнает, кто угнал его добро?
Воины хранили молчание.
– Тогда я скажу! – зарычал капитан, сжимая огромнее кулаки. – Каждому из вас вырвут легкие и…
Стюр вздрогнул, покачнулся и рухнул в лодку. Из спины капитана торчал топор. Ратмир, Торлейк, Хрут и Свен увидели, как из тумана выплывают лодки, огибая их с обеих сторон. Из каждой посудины целились лучники. На носах стояли, приготовившись к бою, рослые воины с оружием наготове.
– Кто еще хочет поговорить? – лениво спросил один из них, дюжий бородач с обритой головой. Он единственный из всех пренебрег кольчугой и возвышался над всеми в простой льняной рубахе.
Воины рассмеялись, загремев оружием.
– Мы сдаемся! – Свен выпустил секиру из рук.
Торлейк с ненавистью взглянул на него и бросился в воду. Тренькнули тетивы луков. Утыканное стрелами тело, вспенив воду ногами, поднялось и тяжело закачалось на темной волне.
Ратмир бросил меч вслед за Свеном и Хрутом. Бритый задумчиво почесал бороду, принимая решение.
– Этих троих на берег. – Он повернулся к воинам на корабле. – Как там у вас?
– Порядок! – донеслось в ответ. – Потерь нет. Команда мордами в пол. Корабль наш.
– Присмотрите за ними. А я пока этих расспрошу.
Ратмиру, Свену и Хруту связали руки и пересадили в другую лодку. Труп Стюра обыскал главарь, срезал с пояса мошну, покрутил в пальцах флягу с бальзамом. Открыл крышку, понюхал, поморщился.
– Что за дрянь?
– Семя коня, обрюхатившего твою мать, – сказал Ратмир.
Бородач уставился на него. Юноша спокойно смотрел ему в глаза.
– Теперь ему вряд ли пригодится, – усмехнулся бородач, пнул тело капитана за борт и бросил вслед флягу. – А ты, свинья, еще раз поднимешь на меня свое рыло, отправишься за ним.
Ратмир рассмеялся, не отрывая от него взгляда.
– Я сам! – рявкнул вожак, жестом заставив бойцов опустить луки. Он перехватил в руке топор и шагнул в лодку. – Ты умрешь не быстро…
Ратмир резко дернул ногой. Меч, уроненный плашмя аккурат на ступню, взлетел прямо в руку.
Раскаленная добела ненависть наполняла тело до краев пружинистой силой. И снова где-то за горизонтом событий словно вспыхнули полустертые руны воспоминаний: долгий бег по ночному лесу, горячий запах испуганной добычи, прыжок, вскрик и горячая, липкая, сладкая кровь на клыках…
«Я всегда готов к бою. Я с радостью встречаю любого противника».
– А ты хорош! – Бородатый взвыл от восторга и взмахнул секирой.
Ратмир чуть шагнул вбок, чтобы противник, сам того не желая, прикрывал его от лучников, снова натянувших тетивы… И покачнулся от удара в затылок. Ослепительная вспышка громыхнула в мозгу так, что, казалось, растрескался череп.
– Я поймал его! Поймал! – тонко закричал Хрут сзади, замахиваясь тяжелым якорем на веревке для нового удара.
– Х-хорек… – Ратмир повернулся на обмякших ногах, попытавшись достать предателя мечом. И грохнулся, ударившись переносицей о борт, от мощного удара ногой в спину.
– Я поймал! – успел услышать он радостный вопль Хрута, вдруг оборвавшийся вскриком и хрипом.
– Такой бой испортил, болван, – пробурчал бритый, вытирая окровавленную секиру о рубаху убитого, который все еще сжимал в руках якорь.
