Гарри Гаррисон - Специалист по этике

Язон прикусил язык. А что ему оставалось делать! Он не сомневался в судьбе Майка. Если даже тот оправится от раны, то с участью раба не смирится. Отныне Язон будет заботиться только о себе.

Совершив короткий переход, рабы остановились на ночь.

Язон забрался в убежище между двумя камнями и вынул из-за пазухи припрятанный кусок мяса. Оно было холодное и жесткое, но все-таки лучше двух пайковых креноджей, которые составляли большую часть туземной диеты.

– Дай мне, – вдруг послышался жалобный голос, явно принадлежащий девушке.

До этого Язону все рабы представлялись бесполыми существами: все они были одинаково одеты, грязны, волосы у всех были спутаны и нестрижены…

– Бери. – Он отломил ей кусок. – Садись и ешь. Как тебя зовут? – Язон подумал, что, может быть, удастся выудить из этой девушки хоть какую-нибудь информацию.

– Айджейл. – В одной руке она сжимала мясо, а другой вычесывала насекомых из грязных волос.

– Откуда ты? Ты всегда здесь жила?

– Нет. Сначала я была у Бульважио, потом у Фасимбы. Теперь принадлежу Чаке.

– Кто такой Бульважио? Такой же хозяин, как и Чака?

Она кивнула.

– А эти… дзертаноджи… у которых Фасимба получил стрелу, кто они?

– Ты многого не знаешь, – сказала она, доедая мясо и облизывая пальцы.

– Я знаю достаточно, чтобы достать мясо, которого нет у тебя. Поэтому не злоупотребляй моим гостеприимством, а рассказывай, кто такие дзертаноджи.

– Все знают, кто они такие. – Она недоуменно пожала плечами. – Они живут в большой пустыне и ездят на кароджах. Плохо пахнут. У них много интересных вещей. Один из них дал мне свою самую лучшую вещь. Если я покажу тебе, ты не отберешь ее?

– Нет. Я даже не притронусь к ней. Вот, возьми еще мяса и покажи мне свою лучшую вещь.

Айджейл порылась в сумке и достала что-то, крепко зажав в кулаке. Когда она с гордым видом разжала пальцы, Язон увидел на ее ладони круглую красную бусинку.

– Красивая, правда?

– Очень, – вздохнул печально Язон, глядя на жалкую безделушку. Предки этой девушки в космический век поселились на этой планете, обладая всевозможной техникой и знаниями. Отрезанные от всего остального мира, их дети выродились и превратились в этих полуразумных рабов, которые превыше всего на свете ценят пустые стекляшки.

– Ну хорошо, – сказала Айджейл и принялась разматывать с себя шкуры.

– Подожди. Ты мне ничего не должна. Я дал тебе мяса просто в подарок.

– Я тебе не нужна? – удивилась девушка. – Я тебе не нравлюсь? Ты считаешь меня безобразной?

– Ты прелестна. Но я слишком устал.

Красива была девушка или нет, Язон не знал. Одну половину ее лица закрывали немытые жирные волосы, другая была сплошь залеплена грязью. Губы ее потрескались, а на лбу красовался синяк.

– Позволь мне остаться с тобой этой ночью, даже если ты стар и я тебе не нужна. Мзилькази преследует меня и причиняет боль. Вот он.

Человек, на которого показала Айджейл, действительно следил за ними, но, как только Язон взглянул в его сторону, скрылся.

– Насчет Мзилькази не беспокойся. Мы выяснили наши отношения в первый же день… Видела шишку на его голове?

– Ты мне нравишься. Я еще раз покажу тебе свою лучшую вещь.

– Нет, не сейчас. Ты мне тоже нравишься. Спокойной ночи.

Глава 5

Весь следующий день Айджейл не отходила от Язона ни на шаг. И он время от времени расспрашивал девушку, пока не опустошил скудную кладовую ее знаний.

Океан казался Айджейл чудом, дарующим лакомую пищу и иногда выносящим на берег трупы людей. Изредка на глади океана появлялись корабли, но о них ей ничего не было известно. С другой стороны равнины, на которой они влачили свое существование, простиралась огромная безжизненная пустыня, населенная загадочными дзертаноджами с их удивительными чудо-кароджами. Из объяснений Айджейл трудно было понять, были ли эти кароджи какими-то диковинными животными или же особыми механизмами. Океан, берег, равнина – это был весь ее мир, и она не могла себе даже представить, что может существовать что-либо, кроме этого.

Но что-то все же существовало, и самострел Чаки тому прямое свидетельство. Язон решил во что бы то ни стало выяснить это и задался целью изменить свое социальное положение. Он научился удачно избегать ударов тяжелых башмаков Чаки, пищи, в общем, хватало, а охота за ней была не особенно обременительной… так что, можно сказать, Язон начинал приспосабливаться к среде обитания туземцев…

В этот же день они столкнулись с еще одной колонной рабов. Язон ожидал увидеть повторение вчерашнего сценария, но, к его удивлению, этого не произошло.

Вид приближающихся рабов привел Чаку в неописуемую ярость, а его собственные рабы в испуге разбежались кто куда и попрятались за ближайшие камни. Неистово подпрыгивая, издавая невообразимые звуки и колотя дубинкой по толстой коже доспехов, Чака довел себя до крайнего исступления и тяжелой рысью рванул навстречу неприятелю.

Чрезвычайно заинтригованный происходящим, Язон поспешил следом за Чакой. Он увидел, как расступилась шеренга рабов противника, пропуская вперед вооруженного до зубов предводителя, и как тот с ревом кинулся к Чаке. Разъяренные вожди стремительно сближались, и Язон поежился при мысли о силе удара при их столкновении. Но неожиданно они замедлили свой бег и принялись кружить друг возле друга.

– Ненавижу тебя, Мшика!

– Ненавижу тебя, Чака!

Слова вроде бы те же, что и вчера. Но интонация на сей раз была неподдельная.

– Я убью тебя, Мшика! Ты опять со своими пожирателями падали нарушил границу!

– Ты лжешь, Чака! Эта земля всегда была моей.

– Я убью тебя!

Выкрикнув эти слова, Чака высоко подпрыгнул и нанес сокрушительный удар. Если бы дубинка достигла цели, то Мшике, несомненно, не поздоровилось бы, но он успел увернуться и обрушить на Чаку ответный удар. Последовал молниеносный обмен выпадами, но дубинки лишь сотрясали воздух, и рабовладельцы перешли к ближнему бою. Вцепившись друг в друга, они катались по земле, рычали, хрипели и обменивались ругательствами, тяжелые дубинки были отброшены, в ход пошли ножи и колени. Только сейчас Язон понял, для чего над коленями Чаки были пришиты длинные острые клыки.

Схватка была не на жизнь, а на смерть. Земля вокруг была усеяна клочьями одежды, обломками оружия, звериными клыками… Равнина оглашалась воем и отборной бранью.

Одно время Язону казалось, что дело идет к ничьей: соперники, переводя дыхание, остановились было, но тут же с удвоенной энергией снова ринулись в бой. Чака воткнул свой нож в землю и при очередном кувырке схватил его рукоятку зубами. Удерживая руки противника и вращая головой, он искал слабое место в доспехах Мшики.