Джон Норман - Король
— Дочери Гундара, Еса и Естрид, настоящие красавицы, — вмешался мужчина из клана Они.
— Где только он их прячет? — рассмеялись мужчины.
— Он не хочет, чтобы герулы узнали о них и обратили в рабство!
— Наверное, они все равно станут рабынями, — решил кто-то.
Великан полагал, что многие женщины должны быть рабынями, в том числе и женщины отунгов, которые ничем не отличались от других. Они могли бы быть достойными рабынями для продажи на далеких, богатых, чуждых планетах, быть закованными в цепи и служить строгим хозяевам.
Но отунги тоже должны иметь женщин, думал он.
— В клане Элби есть тоже немало хорошеньких женщин, — сказал Ульрих.
Женщины сгрудились. Некоторых выталкивали вперед, других выводили или вызывали, остальные же выходили сами, даже торопясь и спотыкаясь.
«Это зрелище напоминает показ на торгах, — думал великан, — в тех редких случаях, когда сильный человек, желанный хозяин или богатый покупатель хочет осмотреть сразу всех рабынь». Разумеется, женщины отунгов в отличие от рабынь не были облачены в шелковые короткие одежды или обнажены, не носили ошейников и не стояли на коленях.
Внезапно в голову великану пришла мысль о Филене. Он помнил ее с той ночи, когда привязал к своей постели. Он слышал, когда она, считая его спящим, беспокойно и осторожно двигалась, еле слышно стонала.
В Филене он заметил что-то странное, хотя и не был уверен в этом. Он полагал, что она еще просто не почувствовала свое рабство и не смирилась с ним. Вскоре это можно будет легко проверить. Она находится на Тангаре, в Вениции. Великан оглядел свободных женщин. Одна улыбалась, другая повернулась, показывая свою фигуру.
«Они свободны и опасны, — думал великан. — Все они осознают власть своей свободы, власть обычаев, жестоких законов, защищающих их слабость, позволяющих им замышлять сотни уловок против мужчин, унижать и высмеивать, отвергать их, с помощью своих тел покупать то, что им понадобится, возбуждать мужчин, предлагать свою красоту в качестве взятки — и все это абсолютно безнаказанно. Как отличались от них рабыни, которые принадлежали и должны были угождать!»
«Женщины — враги, — думал великан. — Почему мужчины, которые гораздо сильнее, не могут просто покорять их а затем предоставлять им возможность враждовать между собой, принадлежать и повиноваться? Так приятно укрощать женщин, делать их послушными, самоотверженными, страстными рабынями, приводить их в сексуальное возбуждение в тысячу раз сильнее того, какое способны испытать свободные женщины, приковывать их у изножья постелей, к полу, связывать им руки и ноги, заставляя умолять о прикосновении! Да, — думал великан, — женщинам положено быть рабынями: они созданы для ошейников и цепей. Странно, но и сами женщины мечтают иметь хозяина. Они жаждут цепей, как будто знают, что должны быть закованы в них, чувствуют, что это будет справедливо. Место женщин — у ног их хозяев, и в глубине души они знают это, хотя отрицают, боятся сказать об этом и сопротивляются.
Они презирают мужчин, не сумевших поставить их на колени. Они отвечают со всей полнотой своей чувственности только тем мужчинам, перед которыми должны пресмыкаться.
Как великолепно тело Филены, — вспоминал великан. — И она осталась где-то в Вениции! Я должен отправиться туда вместе с мужчинами, должен появиться в Вениции».
На следующий день после своего избрания и мучительной и беспокойной ночи великан узнал, что торговая экспедиция с вездеходами, товарами, палатками и всем прочим под командованием Лисиса пыталась следовать за ним и достигла края леса всего час назад.
Герулы, по-видимому, одержимые любопытством, обошли экспедицию стороной. Кроме того, они не решались появляться в лесу.
Назавтра великан вместе с десятью выбранными воинами, включая Вандара, вышел из лесу и увидел вдалеке лагерь, окруженный защитной решеткой и освещенный прожекторами.
Отунги, бывшие с ним, никогда еще не видели такого лагеря. Он слишком отличался от скопища повозок герулов.
Через некоторое время великан приблизился к лагерю и, не доходя нескольких ярдов до ограды, назвал себя.
Сам Лисис и молодой белокурый офицер, удостоверившись, что ночной гость действительно Отто, вышли за ограду.
Его приветствовали горячо и долго.
— Мы так и думали, что встретим вас здесь, — говорил Лисис, старший офицер «Нарконы». — Почему вы так внезапно уехали из Вениции?
— Мне было необходимо уехать одному и подготовить все, — объяснил Отто.
— Разве телнарианцы — нежеланные гости в лесу? — удивился молодой белобрысый офицер Корелий.
— Телнарианцев не слишком жалуют повсюду, — ответил Отто.
— Ваша миссия прошла успешно? — поинтересовался Лисис.
— Думаю, у нас есть все причины для радости, — сказал Отто.
— Кто это с вами?
— Отунги, — ответил Отто. — Я не советовал бы вам приближаться к ним, у двух есть луки.
— Сколько их здесь? — спросил Лисис.
— Десять.
— Это не слишком много, — усмехнулся Корелий.
— Пусть они войдут в лагерь, — предложил Лисис.
— Телнарианцы и отунги — враги, — объяснил Отто. — Думаю, нам лучше не сводить вместе солдат и отунгов, пока и те, и другие не будут готовы к этой встрече.
— Он прав, — кивнул Корелий. — Достаточно одного жеста или слова, вытянутого ножа или револьвера, и вся работа Оттония пропала.
— Отряд наемников, который мне поручено создать, — продолжал Отто, — и который теперь начинает формироваться, будет совершенно самостоятельным подразделением, функционирующим независимо, подчиняющимся только высшему командованию. В идеальном варианте он должен как можно меньше входить в контакт с постоянными силами Телнарии, особенно войсками специального назначения.
При этом великан взглянул в сторону солдат гарнизона, считающегося мобильным подразделением.
— Значит, знакомство будет опасным? — заключил Лисис.
— Лучше не держать медведя-арна и викота в одной клетке, — ответил Отто.
Действительно, эти звери были естественными врагами, воинственными, агрессивными и яростно обороняющими свои территории.
— Вероятно, вы должны вернуться к ним и попросить их подождать, пока мы не обсудим все полностью.
— Я тоже так думаю, — согласился Отто.
— Надеюсь, вы будете довольны нашим гостеприимством, — любезно сказал Лисис.
— Надеюсь, — кивнул Отто.
— Мы приготовили великолепный ужин.
— Я вернусь через минуту, — предупредил Отто. Отойдя назад, он переговорил со своими людьми, приказал им возвращаться и сообщил, что присоединится к ним позднее.
