Как поймать монстра. Круг второй - Арина Цимеринг
Джемма забрала книгу у него из рук.
– Считается памятником культуры, он написан то ли в десятом, – Блайт наморщил лоб, – то ли в одиннадцатом… или в двенадцатом? Веке. В Средневековье, – наконец определился он. – У нас бегло проходят его в школе. Что не так?
Книга распахнулась сама – так раскрываются те, которые часто держат открытыми на одной и той же странице. Текст был Джемме абсолютно непонятен, но она резко подвинулась к Блайту на самый край кровати, врезаясь в него коленями, и потребовала:
– Прочитай, – она ткнула пальцем на страницу. – Прочитай мне. Ну же!
Блайт склонил голову к книге:
– Ладно, ладно, сейчас… Стоял там величайший из идолов всей Ирландии, а вокруг него были двенадцать каменных идолов… Это цитата из Диннхенхаса, тут дальше идет ее лексический разбор…
Джемма вцепилась в его руку:
– Читай все цитаты!
Блайт растерялся, но послушался:
– Сам же он был из золота, и почитали его как божество все народы, что захватывали Ирландию до прихода Патрика. По обычаю, подносили ему первые плоды и перворожденных любого семейства…
Неожиданно громко загудел ветер, свет снова мигнул, делая комнату заброшенной и необжитой, но Блайт ничего не заметил, продолжая читать:
– И имя ему было Кром Круах, что значит Кровавый или…
Краем глаза она видела: кто-то на кровати, прямо за ее плечом, лежал среди голубых стен. И еле слышно, но страшно и злобно захихикал.
– …Склонившийся с Холма.
Сайласу понадобилась секунда, чтобы понять, что угрозы не было, – но на эту секунду у него захватило дух.
– Ну-ка, – пробормотал Махелона. – Подними повыше.
Эшли, взявшись за ручку лампы, поднял ее на вытянутой руке.
По стенам тоннеля, колеблясь в дрожащем огне лампы, шли призрачные фигуры – ряд за рядом, ряд за рядом, пока не пропадали там, куда не доставал свет. Образы, которые хлынули в пещеру, оказались тенями, падающими от тех самых углов и сколов на стенах: рукотворная иллюзия, созданная с умыслом.
Выбитые рукой неизвестного мастера сколы стен придавали каждой фигуре человекоподобный облик. Каждая из десятков теней занимала свое определенное место в последовательности и не сливалась с остальными.
Тоннель был полон призраков.
Подрагивающий голос Эшли произнес:
– Мы войдем в лабиринт, спускаясь все глубже, пока пути назад не останется.
Все фигуры по обеим стенам смотрели не прямо, а были повернуты в одну сторону неровными профилями. Все вместе. Целенаправленно. В одну сторону.
Сайлас переглянулся с Махелоной, тот с Эшли – взгляды сталкивались со взглядами, колесики догадок осязаемо крутились между ними, пока Махелона, подошедший к стене вплотную и дотронувшийся до тут же потемневшей от его тени фигуры рукой, не сказал:
– Ладно, – голос у него был уверенный. – Что ж. Лабиринт так лабиринт. Купер, это, кстати, ты сказал…
– Роген во сне, – закончил за него Купер, растерянно оглядываясь. – Да, мы говорили об этом. Очевидно. Про это место. Только вот…
Он посветил фонариком по направлению движения фигур – в глубь тоннеля, освещая очертания каменной арки, за которой в прошлый раз они нашли Роген. Темнота внутри клубилась пылью, напоминающей туман. И, несмотря на убедительную реальность, Сайласу вновь показалось, что там, во тьме, кто-то есть.
– Это был не я, – отразившись от стен тоннеля, эхо его голоса медленно оседало в воздухе. – А значит, про лабиринт ей сказал тот, кто все это время был у нее в голове.
В воцарившейся на несколько мгновений тишине, казалось, было слышно, как шевелятся спешащие во мрак тени на стенах. Но это, конечно, просто сгорал парафин в двухсотлетней лампе.
– Долго она протянет? – спросил Махелона у Эшли.
Тот дернулся, отдирая взгляд от ощерившегося темнотой прохода, и не сразу сообразил, о чем речь:
– Что?.. А. Где-то полчаса, думаю. Парафин сгорает быстрее, чем керосин. Нам хватит?
– Ну, – Махелона тоже направил фонарик в проход, – в зависимости от того, что нас там ждет.
Ширина арки позволяла заходить только по одному. Черный провал, поглощающий свет, не выглядел ни надежным, ни безопасным. В прошлый раз там была только Роген, но это не значит, что сейчас они здесь одни.
– Я иду первый, – Махелона показал пальцем на себя, потом на Эшли. – Давай сразу за мной, не отставай. Сайлас, потом ты, Купер, замыкаешь.
Они двинулись вперед: сначала разлом проглотил Махелону, а затем и Эшли с его лампой. Сайлас и Купер остались в разом опустевшем – тени исчезли, будто следуя за незваными гостями внутрь, – тоннеле. А потом услышали:
– Ох, черт.
Когда Сайлас протиснулся через скалистый вход, он понял, к чему относилось это «черт». На этот раз света стало больше: он поглотил тени, укрывающие пещеру, и разогнал темноту, открывая их взгляду куда больше, чем минувшей ночью.
Место, в которое они попали, представляло собой высокий, просторный грот. И в этом гроте силуэты, образованные тенями по всем стенам, смотрели не в одну сторону, а прямо. У Сайласа создалось впечатление, будто он стоит, окруженный толпой темных фигур – и все они смотрят на него. Конечно, лиц у теней не было, но неведомый мастер искусно передал направление тел и голов. Не нужны были лица, чтобы понять, что тени смотрят прямо на тебя. Еще больше нервировало то, что они двигались. Умом Сайлас понимал, что это огонь в лампе горел неровно и фигуры колыхались вслед за языками пламени, но не мог с собой ничего поделать. Он видел: фигуры шевелились.
– Мне приходится напоминать себе, что это дело рук человека, – сглотнув, признался Эшли, нарушая вызванную зрелищем тишину.
Голос его тут же вернулся эхом, будто повторенный толпой теней. Зал был большим, обширным: весь заваленный камнями, с неровными стенами, он производил гнетущее впечатление и без потусторонних силуэтов, следящих за каждым их движением.
– Подходящее местечко для язычников, – сказал Махелона насквозь фальшивым голосом профессионала.
«Много ты понимаешь в язычестве», – хотел поддеть его Сайлас, но, рассматривая тени, промолчал. Эшли рядом с ним тоже неотрывно смотрел на их шевеление и выглядел завороженным. Купер с сомнением огляделся:
– Скорее, что-то… Не знаю…
– Первобытное, – тихо подсказал Эшли.
Да, согласился с ним Сайлас. Точно. Первобытное, давно забытое и вынырнувшее из глубины веков – вот каким было это место. Беспокойство зародилось у Сайласа где-то под ребрами, заворочалось, всколыхнулось, когда Махелона двинулся вдоль стены, а тени встревоженно потемнели. Куполообразный свод пещеры возвышался метров на десять, и потолок терялся во мгле. С присущей ему практичностью Махелона предположил, что именно высота и форма зала обеспечивали объем фигур. Сайласа не особо волновало, что создавало эти тени, – ему просто было неуютно. Будто сотни людей собрались здесь сегодня ради того, чтобы их встретить… Или что-то увидеть. Мысль была неприятная. Сайлас откинул ее, возвращаясь к работе.
Он все равно достал свечи, футляры с флаконами смол и масел – все, что
