Тысяча эпох. Искупление - Адела Кэтчер
Но как заставить держаться подальше собственную семью? Как уберечь их, если они все такие же упрямые, как и он сам?
Он взглянул на выцарапанную надпись на парапете.
Они всегда все делали вместе.
Несмотря на вставший в горле ком, Ван Цин улыбнулся и, приблизившись к Фа Линю, обнял его за плечи, как делал это всегда, навалившись всем весом.
– Отвали! – гаркнул брат, но он только рассмеялся, даже не намереваясь его отпускать.
Фа Линь отвернулся от него. Ван Цин пихнул его бедром.
– Дай сигарету.
– Пойди и возьми себе свою!
Ван Цин усмехнулся, извернувшись, выхватил тлеющую сигарету из его пальцев и сразу затушил. Фа Линь посмотрел на него так, словно он прямо на его глазах кого-то убил и расчленил.
– Какого…
– Мигрени давно не было? Хватит курить, – сказал Ван Цин.
Даже в темноте он увидел, как Фа Линь побагровел.
– Ты моя мигрень! Я тут с тобой уже полчаса торчу, а теперь мне еще и покурить нельзя? И вали с моей территории! Это моя крыша!
– Так это я ее нашел!
– Я велел тебе не совать свой нос в основное здание!
Ван Цин засмеялся. Внизу погасли фонари, и он бросил взгляд на площадку, на которой уже не было ни Лун Аня, ни Тао Ю с Каей. Темнота заволокла павильоны и внутреннюю территорию «Тысячи эпох», скрыв от глаз прогоревшую траву и красную надпись на ней.
* * *
Начавшаяся поздней осенью война с бывшим союзным государтсвом Гуаси не застала врасплох, но и не щадила никого. Не добившись нужных сведений от семьи Лун и измены от Ван Сяоши, советник Го заставил наследного принца дать бой соседним землям, решив, что возьмет верх и без чьей-либо помощи.
Одержимый местью за смерть отца и соучеников Фа Шэньхао собрал и лично обучил сильное воиско. Он перестал быть тем легким на подъем беззаботным юношей, каким его с самого детства знал Ван Сяоши. Черты его лица после пережитого огрубели, в осанке появилась воинская выправка, и он быстро заполучил расположение и уважение не только своих солдат, но и всего командования.
Лун Байхуа с братом тоже не теряли времени даром, заручившись поддержкой многих именитых семей и школ. Ван Сяоши разрывался между полем боя и развернувшимся близ столицы госпиталем. И он, и Лун Байхуа принимали участие в битвах, а после, когда другие солдаты отдыхали, они занимались ранеными, до зари подготавливая снадобья и защитные талисманы, останавливая кровь и вправляя переломы. Ван Сяоши научился понимать, выживет воин или умрет, по одному взгляду на увечья. Он и сам не заметил, в какой момент настолько изменился. Казалось, войне не будет конца, а беззаботная жизнь, когда он готов был тратить духовные силы на то, чтобы вернуть к жизни маленького вьюрка, лишь бы удивить Учителя и привлечь внимание Лун Байхуа, навсегда ушла в прошлое, покрылась коркой крови и слоем пепла.
Ван Сяоши был вынужден рассказать Фа Шэньхао о том, что произошло в пещере после резни в доме семьи Лун, прежде чем на Учителя Фа и их соучеников напали. Он понимал, что по сути своими руками привел врага в их духовный дом. Несмотря на все попытки понять друг друга и сблизиться вновь, их отношения постепенно становились холодными. Друг, если не был на поле боя, все больше времени проводил с юной Минлэй, которая, как он думал, вернула его к жизни после ужасных ранений. Девушка тоже без устали трудилась, помогая раненым, хоть и была очень слаба здоровьем и обладала крайне неустойчивой, неразвитой духовной силой. Несмотря на это, ее помощь оставалась драгоценным вкладом, она бралась за любую работу и ничего не боялась. Ван Сяоши глубоко уважал ее за это.
Через год после вторжения им удалось освободить и вернуть домой Мастера Луна. Получив от него бесценные сведения о враге, они смогли переломить ход боев. Их сторона стала брать верх над противником. Они одержали победу, но она далась огромной ценой. Мастер Лун, изнуренный и ослабевший, отправился в уединение, не позволив даже своим сыновьям навещать его, и вскоре скончался. Советник Го Лицзянь сбежал и скрылся далеко на востоке. Преследовавший его отряд вернулся ни с чем. Наследный принц Гуаси был убит, и на этом война с бывшим северным союзником была завершена.
Всем предстояло вспомнить, как они жили раньше, и это неожиданно оказалось куда сложнее, чем нескончаемые битвы.
После войны Ван Сяоши избрал путь странствий и помощи обычным людям. Это показалось ему намного нужнее и важнее, чем участие в советах Старейшин или поиски новой школы, к ученикам которой можно было примкнуть. Фа Шэньхао вернулся домой, желая восстановить его таким, каким он был до гибели отца. Он мечтал в будущем взять себе кого-то в ученики, но пока был для этого слишком молод. Лун Байхуа с братом вновь избрали путь уединения в северных краях, которые считали родными.
Мир возвращался, навсегда измененный отпечатком войны.
К Ван Сяоши нередко обращались как к совершенствующемуся с просьбами об усмирении злых духов или защите дома, но чаще всего к нему шли за исцелением. Слава врачевателя, который спас не одну жизнь во время боев, преследовала его, куда бы он ни отправился. Хотя он редко задерживался на одном месте, люди находили его везде, даже в самых отдаленных землях.
Казалось, жизнь и останется именно такой: без привязанностей, без принадлежности к какой-либо школе или семье, без какой-то великой цели. Когда-то Ван Сяоши мечтал стать учеником Мастера Луна или другом Лун Байхуа, но война и потери дали понять: не всегда и не все получается так, как представляется по ночам в юности, если тебе не спится, а в голову лезут идеи и мысли о будущем. Лун Байхуа был и останется самым великим совершенствующимся и целителем из всех, кого Ван Сяоши когда-либо посчастливилось узнать, но их пути разошлись. Семье Лун предстояло оплакать отца, духовного наставника и драгоценную сестру. Ван Сяоши не мог позволить себе примкнуть снова к семье Фа, чтобы вместе с Фа Шэньхао выстраивать новую школу и продолжать постигать дао. Не после того, как стал живым напоминанием о трагической кончине отца и их общих друзей. Если с годами
