У порога - Юрий Витальевич Яньшин

— Группы захвата находятся уже на местах и подготовка к операции, в целом, находится на завершающем этапе, — опередил с ответом своего коллегу адмирал Костюченков.

— Когда сможете провести операцию?

— Мы тут с Игорем Олеговичем посовещались и пришли к выводу о том, что целесообразнее всего назначить акцию на время, когда в Штатах изберут нового президента. Нынешнему и так хватает проблем — выше крыши. Будет большой для него удачей, если он не сядет на нары в результате расследований инициированных Конгрессом. Так что, пусть часть проблем достанется и новому жильцу Белого Дома, — опять взял инициативу в свои руки Барышев.

— Хмм, — многозначительно хмыкнул диктатор, — резон в ваших словах, безусловно, имеется. Выборы у них, кажется, должны состояться 4 ноября? И вы хотите воспользоваться неразберихой, связанной с выборами и подсчетом голосов? Ну, что же, вполне себе разумное решение. Добро. Держите меня в курсе при малейшем изменении обстановки, — согласился Афанасьев. — Тогда я более не смею отрывать вас, товарищи, от повседневных дел. Встретимся завтра без четверти двенадцати ночи возле центральной проходной НПО «Мечта». Просьба, никому не опаздывать.

Все члены Президиума, за исключением Рудова встали и потянулись к выходу.

— Товарищ Глава Высшего Совета, — раздался в спину, выходившего из зала Афанасьева, приглушенный голос Сергея Ивановича, — уделите мне несколько минут своего внимания.

— Сергей Иванович? — обернулся Афанасьев в сторону сидящего за столом Рудова. — У вас имеются какие-то вопросы?

— Да, Валерий Васильевич, — кивнул тот и сделал приглашающий жест присесть на один из свободных стульев.

II.

Когда они остались вдвоем в пустом зале заседаний, сидя друг напротив друга, можно было уже и не соблюдать субординацию в общении между старыми друзьями.

— Валера, — начал Рудов без всяких расшаркиваний перед диктатором, — это, конечно, хорошо, что ты держишь руку на пульсе научных инноваций, которые, я верю, смогут нам помочь в борьбе за выживание. Но, вместе с тем, хочу предупредить о том, что не следует пренебрегать и более насущными на данный период проблемами.

— Ты это о чем сейчас, Сергей? — удивился Афанасьев непонятным словам своего соратника и друга.

— Это я о том, что полтора месяца назад, мы, вот в этом зале, приняли Постановление о неотложных мерах по нейтрализации наступательного потенциала наших украинских соседей. Было много всяких предложений по купированию угроз со стороны взбесившегося киевского режима. Однако ты сумел продавить собственное мнение, в соответствие с которым…

— Да-да, я помню, — перебил его Валерий Васильевич, — что тогда предложил одним массированным ракетным ударом обрушить промышленный потенциал Незалежной путем уничтожения энергетической инфраструктуры.

— Ну, да, — закивал Рудов. — Ты дал тогда нам и персонально мне задание по разработке оперативного плана по осуществлению данной операции. И вот уже прошло полтора месяца, а ты даже не поинтересовался, как продвигаются наши дела в том направлении.

— И как они продвигаются? — не соизволил скрыть своего формального отношения к данному вопросу Афанасьев.

— Валера, что с тобой?! Я тебя не узнаю! Тебя, что уже совсем не интересует эта тема?! — навалился на стол всем туловищем Сергей Иванович.

— Почему же не интересует? Интересует, конечно, — с полным равнодушием парировал он реплику Начальника Главного Оперативного Управления.

— Нет, не интересует, — упрямо настаивал на своем Сергей Иванович. — Я же по глазам твоим вижу, что ты совсем охладел от тобою же и предложенной идеи. А зря, между прочим! Тебе-то может и не видать сверху-то, а мы все видим и примечаем. Народ ропщет, генералитет пока еще не ропщет, но уже недоумевает. Половина Белгорода лежит в руинах! А, что мы? Опять утремся? Как и прежде утирались от нарушений «минских» договоренностей? Полтора месяца, а мы, ни гу-гу! Отделались резолюцией ООН о недопустимости применения террористических методов воздействия на мирное население? Но даже и ту резолюцию Совбез не смог согласовать! — продолжал говорить с душевным надрывом генерал. — С огнем играешь, Василич, — погрозил он указательным пальцем. — Так ведь можно докатиться и до полной потери авторитета в народных массах. Я уж молчу про офицерский корпус.

— Офицерский корпус избрал тебя делегатом для вручения мне «черной» метки? — криво усмехнулся Афанасьев.

— Нет, — отрицательно помотал головой Рудов. — Это чисто моя инициатива. Я просто транслирую общий настрой в армии и обществе, который может печально закончиться для всех нас, несмотря на успехи и достижения первых месяцев нахождения у власти.

Чувствуя, что разговор предстоит обстоятельный, Афанасьев поплотнее уместился на стуле и, сложив руки на столе, тоже всем корпусом подался вперед, приблизив свое лицо к лицу собеседника на минимально возможное расстояние. Это его телодвижение навстречу Рудову позволило вести доверительную, но напряженную беседу почти на уровне шепота.

— Ты говоришь, что у тебя уже все планы сверстаны и силы, предназначенные для операции, развернуты в полном объеме. Охотно верю. В этом ты всегда был чертовски талантлив. Это я тебе говорю с известной долей зависти — не как начальник, а как коллега по ремеслу, — начал Афанасьев трудный разговор с комплимента.

— Спасибо, на добром слове, — буркнул генерал в ответ.

— Сколько у тебя развернуто установок?

— Сорок восемь.

— Ага. Четыре бригады, стало быть. Сорок восемь по две ракеты на установку, это будет девяносто шесть. А с учетом транспортно-заряжающих установок, еще столько же. Итого сто девяносто две ракеты в залпе, — мигом произвел подсчет потенциала Афанасьев.

— Учитывая фактор неожиданности и практическую неуязвимость «Искандеров» для средств ПВО, этого должно будет хватить для уничтожения основных предприятий по генерированию электроэнергии. А если сюда еще прибавить вывод из строя понижающих трансформаторов на АЭС, то энергетическо-промышленный коллапс к зиме будет однозначно гарантирован, — взялся пояснять прописные истины Сергей Иванович.

— И в это верю, — охотно кивнул головой диктатор, хоть и с трудом. — Но, знаешь, я это только сейчас сумел понять, в чем разница между мной и тобой.

— И в чем же? — набычился друг и соратник.

— А в том, что ты всё еще носишь мундир генерала армии, а я, — указал он пальцем на свои плечи, — уже нет. На мне, как ты видишь, гражданский костюм.

— И как, изволишь, это понять? — начал понемногу «закипать», всегда излишне обидчивый Рудов.

— Просто мундир, в силу объективных причин, делает твой кругозор узконаправленным.

— На что ты намекаешь, царская твоя морда?

— Ты только не обижайся, Иваныч. И не принимай всё на свой личный счёт. Я же не в укор это тебе говорю, а в оправдание. Ты правильно мыслишь, и тут нет никакого спора. Но ты мыслишь,