Бортовой журнал "Синей птицы". Том 2. Поворотный момент - Игорь Валерьевич Осипов
Иван выругался, ухватился ногами за поручень на стенке и взялся за ногу Тона, тормозя обоих.
— Меня сейчас стошнит, — ослабевшим голосом выдал однорукий.
Тем временем тонкая труба воздуховода вспучилась, лопнула и ещё три длинных зубастых червя проделали дырку и кинулись к кадавру. Жути добавляло то, что нежить до сих пор шевелилась и пытались вырваться, и легко можно было представить на ее месте обычного человека, например заложника у пиратов.
— Живей, — прокричал княжич, взялся за рукоятку прохода в следующий отсек, упёрся ногой в край створа и потянул на себя.
Поддалось.
Панков долго уговаривать не пришлось. Они быстро заскочили в люк и сообща захлопнули его.
И тут однорукого действительно стошнило.
— Да чтоб тебя! — выругался Иван. Не хватало наглотаться болтающейся в невесомости блевотины. Вытяжка-то не работала.
Тон схватил какую-то болтающуюся неподалёку тряпку и кинул в нелицеприятные капли. Ткань быстро впитала жидкость, но запашок остался.
А княжич принялся быстро оглядываться. Решётки на вентиляторе целые, кроме одной. А в помещении плавали многочисленные золотые рыбки, сомики и прочая аквариумная живность. Та самая, которую модифицировали под дыхание в атмосфере.
Рыбки не очень боялись людей, но все равно держались на расстоянии вытянутой руки.
А так же было заметно, что крупных особей в отсеке нет. Наверное, пиявки поели.
— Пираты за этой дверью, — произнёс Иван, вспоминая схему станции и отметки, оставленные после разведки через иллюминаторы.
Раненый панк держал под прицелом трубу вытяжки, а Тон подплыл к окну.
— Нахрен! — протараторил он от неожиданности и отскочил назад, когда за стеклом возник Потёмкин в бронескафе с приподнятым светофильтром за шлеме.
— Всё хорошо? — раздалось из динамика.
— Пока живы, — пробурчал Иван.
Взгляд боевого киборга пробежался по помещению и остановился на потерявшем руку панке.
— Ух ты. Дверью прищемил?
— Не смешно! — взорвался истеричным возмущением панк.
Иван пару секунд напряжённо сопел, потом ответил:
— Копали червей для рыбалки. Червяк оказался с сюрпризом.
— Вааще не смешно! — завопил раненый.
Потёмкин вздохнул и постучал перчаткой по иллюминатору.
— Не хочу разочаровывать, но если вы не справитесь за полчаса, все будет напрасно.
— За полчаса? — изумился княжич и зло прорычал: — Куда хуже-то? У нас бак с кислородом с дыркой?
— Нет, скоро здесь будет куратор. С него станется зачистить здесь все под ноль. Вместе с нами.
— Твою мать! Как он узнал⁈ — громко прокричал Иван, зажал ладонями виски и зажмурился. Надо было что-то придумать. Но дверь просто так не открыть, а ещё надо успеть спасти пленных и забрать или допросить пирата.
— Сука! — Иван несколько раз стукнул ладонями по лицу. Затем уставился на дверь. — Была не была, — прорычал он и подплыл поближе к переходу.
— Пиявки! — завопил Тон, когда воздуховод задребезжал, гофра в нескольких местах вспучилась и задребезжала, как брошенная на асфальт консервная банка.
Бросились в рассыпную стайки рыбок, словно в пруд бросили большой кммень.
Иван даже не стал оборачиваться, а схватился за рукоятку люка.
Заперто.
Он со всей силы постучал кулаком по овальной дверце.
— Открой, падла, не то хуже будет! — и приложился ухом.
Изнутри были слышны приглушенные голоса. Пират истерично орал на пленных, мол, заткнитесь, а те дружно плакали.
Иван стукнулся лбом о металлопластик.
— Князь я или не князь, — прорычал он. В голове мелькнула шальная идея. Парень сразу же вытащил из чехла гвоздь и резким движением поцарапал себе левую ладонь. Проступившая кровь благодаря поверхностному натяжению и невесомости не упала с руки на пол и не отправилась в странствие по помещению, а стала собираться на ранке большой красной каплей.
Княжич быстро размазал жидкость по матово-белой поверхности и приложился обеими ладонями.
— Услышь меня. Подчинись, — зашептал Иван.
— Сейчас не время для шаманских плясок, — заистерил Тон.
— Мы все умрём! — запричитал раненый панк и стал палить в пиявок. Магазин опустошил всего за несколько секунд. Несколько черных зубастых червей судорожно дёрнулось и исчезло в воздуховоде, словно щупальца гигантского осьминога, по которым шарахнули молотком. Но вместо них полезли другие, свежие, целые, голодные. Они потянулись к людям, прижавшимся к дальней от них стенке, наводя панику не только на двуногих, но и на пестрящих в свете аварийных ламп отсека, проникающих через иллюминатора лучей прожекторов «Синей птицы» и лучиками подствольных фонариков.
Счёт шёл на минуты.
Глава 33
Против лома нет приема (не вычитано)
Ни дверь, ни замок не поддавались. Они просто не хотели слушаться, толи боясь старого хозяина, толи просто своевольничая. Казалось бы, какая разница, металл и пластик и в другой галактике состоят из того же набора протонов и нейтронов, но для княжича разница была. И не в его пользу.
— Да слушайся же ты, долбанная железяка! — заорал он и несколько раз ударил кулаком по дверце.
— Да чё ё там ломать⁈ Она ж тонкая, как межкомнатная! Я таких сто штук сломал! — почти под ухом Ивана закричал Тон. В его руках был непонятно откуда взявшийся ломик. Наверное, из пожарного шкафчика этого же отсека.
Панк несколько раз засадил железкой в стык между створом и самой дверью. Полимерная покрытие лопнуло, обнажив светлый матовый металл. Алюминий смялся и покрылся щербинами. Осталось только поддеть и надавить, хотя в невесомости это задачка не из лёгких. Панк и так чуть не улетел, не имея сноровки держаться ногами за поручни.
Раздались приглушенные выстрелы. На стенке возникло сразу три круглых отверстия с выгнутыми нарежу краями. Но ни в кого не попало.
— Падлы! — заорал Тон, провёл пальцам под носом и наотмашь звякнул по поверхности.
Иван глянул на путника, потом в окно, за которым виднелся Потёмкин.
— Сколько там пиратов?
Боевой киборг пропал из виду. Через секунду из динамика раздался голос:
— Двое. Один у двери, второй на меня через стекло орёт. Угрожает.
— Хорошо, — произнёс княжич и вытянул руки.
Если уж дверь не даётся, то можно повторить фокус с пистолетами, совсем как у дока в клинике.
— Отзовитесь, — натужно шептал он. А в поцарапанной рук пульсировала боль.
— Они щас нас сожрут! — вопил раненый панк. Пиявки и в само деле едва не дотянулись до человека, но, видимо, их длина не бесконечна, и растягиваться до беспредела не могут. Они
