Бортовой журнал "Синей птицы". Том 2. Поворотный момент - Игорь Валерьевич Осипов
— Нервы режь! Больно же! — почти под самым ухом зашёлся на грани возможного панк.
Тон поддел кончиком лезвия какой-то шнур, и его товарищ обмяк, закатив глаза.
Ещё несколько движений, и конечность отделилась, а её бывший обладатель отлетел к противоположной стене.
Панк поймал взгляд княжича и быстро и сумбурно пояснил:
— Протез от дока. Старую того́й — на бетонке псих-самурай попался.
Иван остыл вопросы на потом и на всякий случай ткнул пеной в вытяжку, где сидел монстр.
— Ты его видел? — спросил парень у панка.
— Не, — Тон схватил оружие и судорожно сменил магазин. — Когда обернулся, оно уже утащило. Резкое, как понос. И чё-та я уже по бетонке скучаю, — виновато глянув на Ивана, добавил панк.
Княжич перевёл дыхание и снова открыл люк в соседний отсек. После утащенной руки даже обглоданный труп не казался таким страшным.
Иван прижал приклад к плечу и сменил настройку фонаря, и теперь в центре круга света проецировалось красное перекрестье. Пробежавшись взглядом по помещению, он ничего не обнаружил, а потом выругался — пропала акулья голова.
— Чёрт! Быстрее к отсеку с заложниками! — прокричал княжич и оттолкнулся ногами от края проёма. До следующей двери он добрался без происшествий. Но за ней обнаружился узкий тёмный проход.
— Я туда не полезу! — громко возмутился Тон.
— Тогда оставайся здесь!
— Что б меня сожрали?
— Да ты определись, наконец, там сожрут или здесь, — прорычал княжич и сунулся в проход. Не такой уж он и узкий оказался, вполне обычный, подобные почти на каждом космическом объекте есть. Например, если на «Синей птице» разозлить Нульку и выключить свет.
Глава 32
Точка кипения (не вычитано)
— Живей. Живей, — бросил, не оборачиваясь, княжич и двинулся по коридору.
Самая серьёзная опасность, это та, что есть, но которую себе представляешь очень и очень смутно. Хуже только та, о которой не догадываешься вовсе. Человек, несведущий в электричестве, запросто станет проводником злющих-презлющих электронов. Не разбирающийся в видах растений и грибов — наберёт полную корзинку очень красивых мухоморов и волчьих ягод. Путник, думающий, что маленький одинокий медвежонок с большими чёрными глазёнками, испуганно плачущий на лесной полянке — это неимоверно мимимишная прелесть, вскоре может быть представлен сугубо в виде разрозненных запчастей.
Иван же знал, что монстр был здесь, но как он выглядел, понятия не имел. Это уменьшало опасность, но не сводило риски к нулю.
Луч света от подствольного фонаря непрерывно шарил по стенкам коридора. В пятне света возникали двери в служебные помещения.
— Это вододелка, — произнёс княжич и быстро глянул на панков.
Тон, будучи в изрядно зашуганном виде и оборачивающийся на каждый шорох, тянул за собой пребывающего в бессознательном состоянии товарища. Благо, царила невесомость, и требовалось лишь время от времени корректировать движение раненого. Насколько было понятно, тот отключился из-за болевого шока. Док очень ответственно подошёл к протезу, сделав хороший суррогат нервной системы. И боль от укуса была настоящая.
— Там монстры? — тут уже переполошился панк, глянув на приоткрытую пластиковую дверцу с одиноким номерком на ней.
— Я просто говорю, что это установка по очистке воды, — прорычал княжич.
— Да, я понял, а про тварей чё-ньть уже стало ясно?
Княжич скрипнул зубами, прикрыл дверь и двинулся дальше.
— Твою мать! — раздался крик Тона.
Иван вздрогнул, ухватился за первый попавшийся поручень и быстро повернулся. Панк светил фонарём куда-то позади себя, откуда приплыли.
— Да что не так? — не выдержал княжич, у которого и без этого шалили нервы.
— Там чё-т дви́жца!
— Если будешь орать, сюда в сам деле сбегутся все до единой твари.
Но фонарь не высветил ровным счётом ничего.
— Во там шуршит, — прошептал Тон. Свет его фонаря забегал по толстым трубкам у потолка коридора.
Это было даже не шуршание, а противный мелкий скрежет, словно кошка царапала жестяной подоконник. Вот только лап у кошки было как у сороконожки, а звук рождался вдоль всего длинного коридора. Это очень не понравилось княжичу.
— Не отставай! Нам надо быстрее проскочить коридор! — повысил голос Иван.
Внезапно застонал, а следом неразборчиво замытарился безрукий панк. Он схватился за обрубок.
— Падла, — процедил панк. — Три года йиво берёг. Я йиво в кредит зял. До сих пор не выплатил.
— Нас щас сожрут, а ты про кредит! — возмутился Тон, лихорадочно пробежавшись лучом по гофрированной трубе вентиляции.
— Эт те хорошо, это ты у нас целочка, ни разу не разобранный на органы, — протараторил однорукий панк.
— Хватит! — прокричал Иван, и в ту же секунду шорох в вытяжке затих, а мгновением позже что-то с силой ударило изнутри по решётке вентиляции. И ещё раз. — Быстрее! — заорал княжич.
Все дружно схватились за поручни и кинулись к двери в конце коридора. Преодолели её махом, на одном лишь адреналине.
За спиной громыхала не сдающаяся ко всеобщему удивлению решётка вентилятора.
— У меня только одна рука осталась, и она родная, живая! — заорал раненый панк.
Княжич распахнул дверь в следующее помещение и замер в ступоре, потому что перед ним в невесомости посередине отсека трепыхался кадавр. Становилось всё интереснее и интереснее.
— Что это за дерьмо⁈ — завопил Тон.
Кадавр увидел живых людей и принялся размахивать сухими руками, стараясь дотянуться до них. Изо рта доносилось такое же сухое мычание.
Иван пришёл в себя как раз в тот момент, когда решётка за спиной поддалась.
Когда-то княжич читал древнегреческие мифы, и там было выражение: «Между Сциллой и Харибдой». То есть герои оказались между двух зол, и неизвестно, что хуже.
Хотя, почему неизвестно? Кадавр уже понятен и знаком.
Княжич, перехватываясь руками за край люка, развернулся и подсветил коридор.
Нечто, больше похожее на вязанку из четырёх жирных и быстрых чёрных пиявок, извивалось и пыталось нащупать жертву. Каждая толщиной с руку. Они то удлинялись, то укорачивались, как умеют только бесхребетные черви.
Отчаявшийся достать людей кадавр захрипел громче обычного, и пиявки быстро вытянулись в сторону звука, а на концах каждого раскрылось ротовое отверстие, из которого