Дружба народов (СИ) - Лео Сухов
— Я пока даже не спрашиваю про неё, Вано! — признался Вавася. — И так вопросов хватает. Но ты не переживай! Я тебе обещал узнать про неё, а значит, обещание выполню. Честное полицейское!
— Ну раз так… — я улыбнулся. — А что там за история со щитами?
— Да мужики у мэрии сколачивают… Сначала брёвна на доски распускали, а теперь из досок делают щит! — чуть не хрюкнув, хохотнул Пробка. — Делают и матерятся, что приходится дорогие гвозди на такую туфту тратить. Ты сходи посмотри… Рекомендую!
— Так чего, отвар будешь? — снова спросил у меня Вавася.
— Да не… Я просто мимо проходил, решил заглянуть, — признался я. — Дальше пойду.
— Заходи через пару дней! — посоветовал Вавася. — Мы как раз новые задержания проведём. Может, и появится какая информация…
— Зайду, спасибо!
Кивнув на прощание занятым по горло полицейским, чтоб им не поперхнуться отваром, я выбрался на торговую площадь. Город снова гудел, как улей трудолюбивых пчёл. Снова тащили по дорогам тяжёлые грузы на скалу, снова стучали молотки и топоры. Вот только…
После бунта Алтарное изменилось. Оно стало как-то серьёзнее, что ли. Обычные жители города всё-таки собрались с силами и остатками интеллекта, чуть не потерянного в неге роботизированной Земли. И принялись строить свою жизнь заново, по крупицам восстанавливая едва не забытое наследие.
У нас по-прежнему хватало проблем. Зато хватало и поводов для радости.
Вот только «трупарей» на улицах стало совсем мало. Не пережили многие тот самый бунт, став его первыми невинными жертвами… Возможно, его не пережила бы и Вера Носова. Но её убили значительно раньше. Убили, чтобы узнать, что она рассказала мне. И кто-то должен был за это ответить. Легче не станет… Но меня хотя бы перестанет грызть чувство несправедливости. А это уже немало по нашим временам…
Дневник Листова И. А.
Сто восемьдесят шестой день. Фром Алтарное визь ляв.
— Это похожи⁈ Это похожи⁈.. Ты думаешь, если у тебя человек на человека похож, а не на корягу — этого достаточно⁈ — Хир-Си стоял, уперев руки в бока и нависая над щуплым парнем.
А позади покатывались со смеху три его чернокожих жены.
Ну и Кукушкин с Ольшей, стоявшие рядом, пытались сохранить серьёзные лица. А я смотрел на причину возмущения… И очень пытался понять их всех. В том числе, бедолагу художника, который уже начал боязливо пятиться от огромного негра.
На деревянном щите, три на четыре метра, собранном из неровных досок, были нарисованы… Они!
Нет, эти три очаровательные дамы определённо имели что-то общее с жёнами Хир-Си… Например, детали одежды совпадали. Бусы там, узоры всякие… Общая смуглость лиц… И даже черты этих самых лиц были неплохо переданы…
Однако художник явно подключил недюжинную фантазию. Вследствие чего сильно доработал оригиналы.
Волосы девчонкам сделал посветлее, заплетя их в дреды. А кожу высветлил, превратив жён Хир-Си из антрацитовых пантер в карибские шоколадки. И если уж говорить честно, то он несколько вытянул черты лиц: девушки в оригинале были более скуластыми… Вообще-то получилось даже красиво, но явно не стоит это сравнивать с натурой.
— Да на отличненько нарисовано! — не сдавался художник, продолжая уходить от разъярённого негра между расставленных по земле банок с красками.
И эти банки были единственной причиной, почему Хир-Си его ещё не настиг. Всё-таки краска стоит баллов, и разлить её никто не хотел, даже возмущённый африканец. Поэтому ему приходилось изображать из себя большую чернокожую цаплю, ступая по земле аккуратно и стараясь опираться только на переднюю часть стопы.
— Это на отличненько⁈ Это нарисовано⁈ Маляр! — выдал Хир-Си. — И что это за разводы у Айхаты на лбу, а⁈
— Белую краску пролил! Я уже не стал исправлять! Красиво же!.. — возмутился художник, в очередной раз уворачиваясь от мускулистых рук негра. — Ну ладно тебе, пусть будет рисунок на лбу! Он очень африканский получился! Чего ты возмущаешься?..
— Я возмущаюсь, потому что ты им даже кожу высветлил! — взревел оскорблённый в лучших чувствах многожёнец. — Почему кожа светлая такая, а? Это же некрасиво! А почему волосы коричневые? Ты расист⁈ Да африканскому жителю неприлично ходить с таким цветом!..
— Иди ты в жопу! Сам ты расист! — возмутился парень. — Ты где-нибудь чёрную краску видишь⁈ А⁈ Мне Дмитрий Иваныч одну банку принёс! Сказал, что хватит! Я знал, что ли, что мне негры позировать будут⁈
— Да я бы им не позволил, если бы знал, что ты изобразишь! — Хир-Си, наконец, остановился, прекратив преследовать художника.
— Ну и зря! Похоже ведь получилось! А лица вытянуты, потому что там доски неровные! И вообще… У меня на всё про всё было четыре часа! — художник гордо показал пальцем на своё творение. — Да посмотри, как красиво получилось! Ещё лучше, чем в жизни! Ну да, непохожи на твоих жён, так и что мне теперь делать?..
— Убейся об этот щит! — зло посоветовал Хир-Си и попытался гордо удалиться, но был пойман веселящимися жёнами, которые принялись его утешать на своём языке.
— Об щит убиваться не надо! Нам этот щит ещё нужен! — вмешался Кукушкин. — Нормальный рисунок, Хир-Си… Не Микеланджело, конечно, зато и не Пикассо. Гриша, только надо что-то жизнеутверждающее написать сверху…
— Я — художник, а не копирайтер! — ворчливо заметил обиженный творец.
— Маляр ты! — вставил Хир-Си и готов был добавить ещё, но помешали хохочущие жёны.
— От рукожопа слышу! — огрызнулся художник.
— Напиши там сверху… Эм-м-м… Фром Алтарное визь ляв! — игнорируя новую порцию перепалки, выдал Кукушкин. — Только пиши на английском! Это же щит для иностранных переселенцев! Русский они поначалу не очень понимают…
— Ладно, напишу… — согласился Гриша, критически оглядывая своё творение. — Всё будет красиво, Дмитрий Иванович! В лучшем виде! Не беспокойтесь!
В этот момент Кукушкин заметил меня и радостно махнул рукой:
— Вано! Подходи! Ты с новостями?
— Есть чуть-чуть! — кивнул я. — Мои разведчики донесли, что к городу движется приличных размеров отряд японцев. Идут медленно, но дней через пять доберутся…
— Ну… Так себе новости-хреновости… — поморщился мэр. — Они знают, куда идут?
— Разве что приблизительно. Направление выбрали верное, хоть и петляют, как зайцы. Боюсь, не промахнутся… — ответил я.
— Ладно, пойдём подумаем, что дальше делать. И Пустырника надо найти… Ольша? — Кукушкин глянул на своего персонального подлизу, и тот кивнул, показывая, что сей момент всё сделает.
Естественно, Ольша никуда не побежал. Отошёл на десяток шагов, всучил монетку праздно шатающемуся жителю и отправил того с поручением. А сам тут же вернулся назад с выражением лица в духе: «Чего ещё изволите, свет наш мэр-тиран?».
