Сердце пустыни - Габриэль Коста
Роды продолжались всего полчаса. Леа предупреждала, что рождение солнцеподобного отличалось от рождения человека. Долгое ожидание и стремительное появление. Их расе требовался свет для жизни. Марил не могла промолвить и слова, глядя на Саяру: она выглядела так, будто никогда и не была беременна. Ее татуировки начали исчезать.
– Саяра, я понимаю, что, наверное, скажу глупость. Но давай я потрачу силу на… тебя? Прошу. Ты еще сможешь родить и защитить мир, – Марил говорила сумбурно. – Прошу тебя, прислушайся к разуму.
– Я слушала разум всю Великую Войну и отвергла его, – прошептала Саяра. – Поэтому я прошу тебя: спаси мою дочь. Она важна, – слова солнцеподобной прерывались. – Она важна не только для мира… А для меня. Мой народ… Он заперт. Его, считай, и нет. Я последняя свободная солнцеподобная и хочу дать ей жизнь… Силу, которая не будет связана с потерей сердца. Марил, спасай Синариаль.
– Но… – прошептала заклинательница.
– Марил, пожалуйста, – улыбнувшись, вновь попросила Саяра.
– Саргон убьет меня…
– Даже ему не под силу обратить все вспять. Начинай. Я чувствую, что слабею, – Саяра говорила тихо. – Я хочу услышать, как она кричит. Я хочу подержать ее на руках.
– Вторая истина. Печати краской Богини пламени. Знак жизни, – Марил закричала, не в силах совладать с эмоциями. – Я взываю к Богине пламени. Дай мне силу. Дай мне сердце сына своего Ора-Ли-Ра! Подари мне жизнь!
Знаки со всех столбов потекли прямо в Центральный оазис. Через несколько мгновений он полностью окрасился в алый цвет. Татуировки Марил начали исчезать, пока не осталась ее обычная точка. Она закричала еще сильнее и ударила по воде оазиса рукой. Собственная кровь окрасила ее руки по локоть. С нечеловеческим неистовством она доставала со дна сердце Ора-Ли-Ра.
План Саргона и Саяры был прост. С помощью знака жизни они собирались дать Синариаль бесконечный запас пламени из оазиса и, при необходимости, защитить от смерти в первую ночь. Но Марил решила по-другому. Они хотели наделить дочь немыслимой силой, заклинательница же собралась уподобить ее богу. Саяра сказала, что ее сердце остановилось. Значит, она подарит ей сердце Бога – Ора-Ли-Ра. Живое, оно билось в ее правой руке. Кровавый оазис вспыхнул от символов мертвого языка. Знаки поползли по телу Марил. Она сжала сердце, и оно рассыпалось на пыльцу, которая окутала Синариаль в ее руках.
Раздался крик.
– Марил…
– Прости меня, пожалуйста, Саяра. Я оказалась не в силах защитить тебя и ребенка. Я никчемная. Слишком много хвастаюсь. Прости. Прости меня, пожалуйста, – она дала Саяре ребенка и начала утирать слезы. – Саргон может развеять меня в ничто за провал. Я все пойму.
– Марил… Ты только что достала сердце бога Ора-Ли-Ра, которое лежало в слезах Богини пламени, и отдала моему мертвому ребенку. Мы, солнцеподобные, созданы уничтожать и разрушать. А то, что сделала ты… за гранью фантазий, – Саяра сильнее прижала к себе дочь. Та кричала. – Боги, Марил, посмотри, какая она красивая.
– Самая красивая во всем Виаруме, – сказала Марил и упала на колени, содрогаясь в рыданиях.
– Ничего-ничего, не стоит плакать, дорогая, – прошептала Саяра и сильнее прижала дочь. – Поверь, этот мир жесток, и ты еще успеешь наплакаться. Но твоя тетя Марил дала силу, чтобы противостоять монстрам. Хотя эти самые монстры потом становятся любовью всей твоей жизни… – она улыбнулась. – Я желаю тебе найти искреннюю любовь. Которая даст тебе океан счастья. Все остальное ты обретешь во время жизни… Но любовь… Она важна, как воздух, – она выдохнула. – Марил… Возьми Синариаль. Я, кажется…
– Саяра, – заклинательница встала на ноги. – Прости меня.
– Позаботься о ней! Забери ее отсюда. Ни в коем случае не позволяй ей расти в этой пустыне. Дай ей семью. Чтобы она никогда не чувствовала себя чужой. Никогда. Позаботься о ее силе. Сердце бога не подходит человеку, и однажды ему станет тесно в ее теле.
– Я наложу на ее силу знак и заберу девочку с собой на первый материк, – прохрипела рыдающая Марил. – Саяра!
– Не плачь. Можешь выполнить мою последнюю просьбу? – уже совсем безжизненным голосом спросила Саяра.
– Коне…
– Скажи Саргону, что я всегда его любила. И буду любить даже после своей смерти.
Ее рука, лежавшая на животе, упала. Татуировки, которые узором украшали тело, начали переливаться ярче звезд и исчезать. Марил прижала Синариаль ближе к себе. Та успокоилась и перестала плакать. Они уже давно общались с Саярой. Сначала она казалась ей соперницей, потом стала близким другом, а сейчас сестрой. Марил всегда поддерживала ее. Только заклинательница такого уровня силы, как Марил, могла предотвратить гибель их дочери. Другие, подобные ей, наоборот, желали им смерти. Каменные столбы разрушились до основания, вода в оазисе уже не сияла завораживающим бирюзовым цветом. Из места, которое считалось центром жизни второго материка, ушла вся магия. Гранат Центрального оазиса – сердце Ора-Ли-Ра – теперь билось в груди девочки, которой суждено стать великой и в будущем спасти мир или вместе с архитектором, или от него. Она услышала шаги позади себя и развернулась.
– Саяра! Солнце мое, я их…
Саргон остановился у края оазиса и упал на колени. Он смотрел на Саяру, лежащую на ритуальном пьедестале. Она не дышала. Король Сорокатысячи Ног окаменел, его собственное сердце билось через раз. Жун разрушил искру и полностью блокировал его главную способность. Он уничтожил бессчетное количество людей и насекомых, шесть хранителей короля. Цена их жизни свелась к цене жизни Саяры. Саргон не выдержал. Он ударил по песку раз. Второй. Волны пошли от него, не касаясь воды. Марил прикрыла лицо Синариаль, чтобы ее не задело. Пламя заклинательницы полностью истощено, и защитить себя и девочку она сейчас не в силах.
Король Сорокатысячи Ног обезумел и мог уничтожить их всех. Он медленно встал, мерцая знакомым голубым светом, что значил смерть для всего живого. Татуировка песчаных часов на его спине начала крутиться. Он собирался разрушить свою искру и уничтожить всех разом.
– Саргон… – прошептала Марил. – Остановись, – взмолилась она. – Остановись и посмотри на свою дочь. Ей нужен отец.
– Я…
Сила перестала исходить от него, и он действительно повиновался просьбе Марил. Подошел к ней. По его
