Королевская кровь-12. Часть 1 - Ирина Владимировна Котова
— Я мог бы сделать это раньше, — проговорил он медленно, глядя ей в глаза, и желая прикоснуться, утешить — и запрещая себе это сделать, — но я до сих пор не простил себя за то, что поддался слабости тогда. И до этого… я вел себя с вами не слишком достойно, Алина.
— Так вы что, так наказываете себя? — неверяще спросила она.
— Я делаю то, что должен. Если бы вы пересилили себя в свою брачную ночь, то я всегда был бы для вас тем, кто выкупил свою жизнь вашей болью и вашим телом. Я не должен был трогать вас, зная, что вы пережили кошмар в твердыне, что вы попросту боитесь.
Алина горько улыбнулась, не отводя взгляд.
— Я ведь ничего больше не боюсь, лорд Макс, — прошептала она. — Только потерять вас.
— А сейчас в этом нет смысла. Вы лишь получите лишнюю эмоциональную привязку к тому кошмару, что пережили здесь. А вы должны жить дальше без кошмаров, — он перевел дыхание. Все-таки погладил ее по щеке — с нежностью, с тоской. — Вы так юны, чисты и невинны, принцесса. Вы… с вашим упрямством, наивностью и любознательностью… не должны были попасть в этот мир и не должны были привязываться ко мне. Вы вернетесь — и рано или поздно встретите человека, с которым построите жизнь без привязки к той грязи, что случилась с вами здесь. Вы вернетесь, погорюете обо мне и будете свободны.
Она тяжело засмеялась.
— Какой вы смешной, — сказала она зло. — Вы бы тоже забыли меня, если бы сумели выйти?
От нее пахло сладкими ягодами и солеными слезами. Он не мог врать — и молча покачал головой.
— П-профессор, моя невинность осталась там, где меня пытались изнасиловать, — жестко напомнила она. — Не телесная, но душевная — да. Моя чистота осталась в лесах, где п-погиб наш отряд и где я впервые убила человека. Я чувствую себя старше на миллион лет. И это уже навсегда со мной. Да как вы не п-понимаете! — она прерывисто вздохнула. — Вы говорите так, будто мне удастся выйти. Вы и мысли не допускаете, что это будет не так. Но ведь вы реалист! Вы понимаете, что мы уже сегодня можем погибнуть?
— Вы будете жить, — твердо пообещал он. Ее яростность задевала что-то в его душе, и дыхание становилось тяжелее, и сердце ускорялось. — Я клянусь, что вы будете жить.
— Мы могли погибнуть к-каждый день с момента, как я оказалась здесь, — горячечно, лихорадочно говорила она, глядя ему в глаза. И в ее взгляде было столько боли и отчаяния, что ему самому становилось больно. — Мы можем погибнуть сегодня! И я не хочу умереть, не познав, что такое — быть с человеком, которого любишь. Боги, да мне страшно умереть, понимая, что я даже никогда не целовалась по-настоящему!
Его брови невольно приподнялись.
— Я припоминаю иное, — осторожно сказал он. — После нашего брачного обряда… я совершенно точно вас целовал. И это было вполне по-настоящему.
— Да я не успела ничего понять! — возмутилась она, яростно сверкая глазами. — Вы, лорд Тротт, как-то резко предпочли целовать другие места! А я была так напугана, что ничего не запомнила!
Последнее Алина почти выкрикнула ему в лицо, и он качнулся навстречу этой ее ярости, привлекая к себе, и поцеловал прямо в сердито поджатые губы — они, ягодные, теплые, сразу дрогнули, расслабляясь, раскрываясь. В глазах ее близко-близко плескалось изумление — он сжал ее сильнее, и принцесса сдавленно, тихо застонала ему в рот, обводя языком его губы. По телу его прошла дрожь, и ушли все звуки и ощущения, кроме прижатого к нему горячего тела, нежного тепла и дыхания, неуверенных и воспламеняющих кровь ласк языка, легких пальцев в его волосах на затылке.
Он целовал ее так, будто она всегда принадлежала и будет принадлежать ему — нежная, отважная девушка, словно созданная специально для него. И когда отстранился, мир продолжал вращаться вокруг, никак не желая собираться в реальность — реальной была только Алина Рудлог, которая смогла сделать его сердце снова живым.
— Теперь вам не страшно умирать? — спросил он хрипло, переводя дыхание.
Она посмотрела прямо ему в глаза — припухшие губы, блестящие глаза. Покачала головой.
— Теперь еще страшнее, профессор.
— И верно, — пробормотал он, подхватывая ее на руки.
— Куда вы меня несете? — спросила принцесса, щекоча губами его шею.
— Целовать вас, — пробормотал он. — Так, чтобы нам обоим было не страшно умирать, Алина.
Она улыбнулась ему в шею.
— Сейчас мне совсем не страшно, лорд Макс.
— Макс, — попросил он хрипло. — Хочу услышать, как ты зовешь меня по имени.
— Макс, — прошептала она послушно и осторожно провела языком по его коже.
Солнце чужого мира уже обняло край неба предвестником рассвета, когда Тротт бросил полотно среди мягких трав и опустил на нее Алину Рудлог. Он опустился рядом — и она стянула с него рубаху, и первой коснулась губами его груди. А затем позволила снять одежду с себя.
— Все правильно, — горячо шептала она ему в губы, пока он касался ее тела, гладил, ласкал, — все между нами правильно, Макс. — Ты показал мне стихии… ты всему научил меня… Выживать и драться. Летать и убивать. Кому, как не тебе, учить меня любви, Макс?
Крылья ее ласкали его спину, а руки — легли на плечи, когда он, склонившись над ней, целовал ее ягодные нежные губы так, чтобы она точно никогда больше его не забыла — и принцесса отвечала, подаваясь навстречу, вцепившись в его плечи так, будто боялась, что он снова уйдет.
Но он никуда бы уже не мог уйти. Он исполнял то, что обещал — изгонял из нее страх, и на этот раз никуда не торопился. Потому что на краю смерти нет смысла торопиться. На краю смерти можно делать то, что хочешь.
И он оторвался от ее губ и спросил шепотом, глядя в затуманенные глаза:
— Вы
