Три одиночества. Созидающий башню: книга II - Елена Райдос
Потом был долгий и очень тревожный путь с носилками, часы томительного ожидания под дверью операционной, бессонная ночь около Кириной кровати, так что к утру следующего дня Рис уже был выжат как лимон. Однако мысль о том, что он оставил непогребённым тело Семёна, не позволила ему заснуть. Как только рассвело, Рис потихоньку выбрался из больничной палаты и отправился к озеру. Когда тревога за жизнь Киры немного его отпустила, голову бедняги тут же атаковали мысли о его собственной неприглядной и роковой роли в судьбе Семёна, так что всю дорогу до пещеры он занимался самобичеванием.
Рис вынужден был признать, что бессмертный оказался прав насчёт его мотивов, он действительно хотел смерти своего соперника и просто воспользовался удачно подвернувшимся предлогом, чтобы оправдать убийство. Иначе как объяснить то, что он так легко поверил орденскому боевику, который вовсе не заслуживал доверия. Если бы дело не касалось Киры, он бы как минимум попытался проверить слова Тесара, и уж точно не взял бы его в напарники. На самом деле Рис даже в тайне надеялся, что боевик сделает за него всю грязную работу, что в конце концов и случилось. Что ж, наверное, ему следовало поздравить себя с удачным завершением операции. Одна беда, положенных победителю лавров ему не видать как своих ушей, Кира ни за что не простит ему убийство Семёна.
В этот момент до Риса наконец дошёл смысл его последних слов. Да, момент для убийства был худшим из всех возможных, но не потому, что оборвал жизнь человека, наконец обретшего своё счастье, а потому, что лишил его любимую женщину последней опоры. Повёрнутый на собственных фрустрациях Рис и так-то был слабой поддержкой для Киры. Он никогда толком не пытался понять, какие чувства отнимали у неё покой, на какие вопросы она пыталась получить ответы, и даже в глубине души гордился тем, что не ограничивает свободу своей жены, предоставляя ей возможность самой разгребать свои проблемы. Но теперь об этом можно было вообще забыть. Даже если он искренне пожелает помочь, его помощи Кира не примет. Ну и что же теперь делать?
Ответить на сей сакраментальный вопрос Рис не успел, потому что поджидавший его в долине сюрприз мгновенно заставил его позабыть все свои рефлексии. Тело Семёна исчезло.
Глава 28
Убаюкивающий шум ветра в раскидистой кроне какого-то дерева над головой действовал не хуже снотворного. Если бы не солнечные зайчики, так и норовившие запрыгнуть прямо в глаза, Семён уже, наверное, давно бы сладко спал, несмотря на жёсткий корень, упиравшийся ему под лопатку.
— Странно, что я ощущаю своё тело в посмертии точно так же, как при жизни, — лениво подумал он, — видимо, это что-то вроде фантомных болей. Кстати, а почему я помню, как умер? Разве смерть не должна стирать память?
Мысли были отстранёнными и казались несущественными, поэтому Семён тут же выбросил их из головы. Он вообще не ощущал себя мёртвым, но разбираться со всеми этими странностями сейчас было как-то не с руки, может быть, позже, после того, как выспится.
— Ну хватит валяться, — раздался в его голове очень знакомый голос, — а то я уже подумываю, не взять ли мне управление нашим телом на себя.
— Какого…, — взорвался Семён, но тут же остыл. — Я не умер, да?
— Всегда пожалуйста, — обиженным тоном отозвался Медина.
— Ну конечно, как же я мог подумать, что ты позволишь умереть своему должнику, — Семён ничуть не купился на эту благотворительную акцию. — Вот только не воображай, что если спас мою жизнь, то получил на неё права. Я тебя об этом не просил.
— Мог бы и поблагодарить, — пробурчал Медина, — я, вообще-то, не нанимался в реаниматоры.
Семён проигнорировал претензии подселенца на признание его заслуг, поскольку поверить в альтруизм какой-то паразитической конструкции, питающейся человеческими сознаниями, было бы верхом наивности. Однако тупо игнорировать самого Медину уже было невозможно, этот гадёныш явно преследовал какие-то свои цели, и надеяться, что он просто свалит, не приходилось.
— Говори уже, зачем ты меня вытащил, — Семён презрительно скривился и снова прикрыл глаза.
— Может быть, всё-таки соизволишь подняться? — капризно поинтересовался Медина. — Тогда сам всё и увидишь.
— Вряд ли у меня получится, — в голосе Семёна прозвучало сомнение, и неудивительно, ведь на поддержание жизни Киры он истратил всю свою жизненную энергию без остатка.
— А ты попробуй, — подначил его подселенец.
Семён обречённо вздохнул и… легко поднялся на ноги. Он не только не ощущал слабости, наоборот, его прямо-таки распирало от энергии. Это было довольно странно, ведь у самого Медины никаких запасов энергии не было и в помине. Будучи хозяином тела своего носителя, он нагло расходовал запасы Семёна.
— Ну и откуда ты надыбал столько жизненной силы? — в голосе Семёна явственно прозвучало недовольство. — Убил кого, или как?
— Какой же ты подозрительный, Сэм, — притворно обиделся Медина. — Неужели тебе не пришло в голову, что запасы энергии Магистров неисчерпаемы? Той энергией, что запасают снуки, можно было бы уничтожить с десяток таких миров, как твой.
— Тогда какого лешего ты расходуешь энергию носителя? — возмутился Семён.
— Хороший вопрос, но у меня нет на него ответа, — на этот раз Медина не стал притворяться, будто его задевает недоверчивость бессмертного. — Просто таковы правила для Магистров. Однако в критической ситуации снук открывает мне доступ к своим энергетическим запасам, мы же с ним связаны.
Семён решил дальше не углубляться в конструкцию этой паразитической машинки, у него имелись более актуальные задачи, например, навестить раненую Киру. Увы, одного взгляда на окружавший его пейзаж оказалось достаточно, чтобы убедиться в том, что это был не Алат. Огромный раскидистый дуб, под которым Семён прохлаждался, никак не мог вырасти в горной местности, ему бы тупо не хватило для этого плодородной почвы. А таких дубов вокруг было полно, едва ли ни полноценный дубовый
