Призыватель нулевого ранга - Дмитрий Дубов
А потом пришлось остановиться. Просто замереть на месте. Прекратить битву. Прекратить бойню. Почему? Врагов не осталось. Некого было больше убивать.
Я хотел пройти несколько шагов, чтобы присесть, но оказалось, что по колено стою в ошмётках туш монстров. Пришлось сначала вылезти оттуда. Потом я сходил за артефактом, отключил его и лишь после этого сел рядом с Йониром.
Демон тоже устал. Он тяжело хватал воздух, но довольно лыбился.
Призрак Рика вместе с душой Фериха с ошеломленными глазами опустились рядом с нами.
Я посмотрел на меч и понял, что тот светится в окружающем сумраке. Теперь это было оружие, достойное императора.
— Если бы я знал, что вы так можете, — тихо произнёс артефактор, глядя мне в глаза. — Я бы не протестовал, чтобы вы выключили артефакт. Я боялся, что пострадают мои люди.
Я только покачал головой. Сил отвечать просто не было. Тут я случайно пнул ногой сферу и сразу же впитал её. Но сил почти не прибавилось. Видимо, я был вымотан донельзя.
— Теперь вашему народу ничего не грозит, — ответил я, даже не поднимая головы. — Наоборот, будет, куда сходить за сферами. А мы с вашего позволения отправимся домой.
— Я тоже подобной битвы не видел никогда в своей жизни, — проговорил Рик с явным уважением в голосе. — Теперь с удовольствием отправлюсь с тобой и вытрясу с кого угодно правду, которая тебе поможет.
— Благодарю, — ответил я и тут же почувствовал как усталость накатывает с новой силой. — Рад, что могу на тебя рассчитывать.
Глава 22
Кладбище Кремянки располагалось в тенистом парке, посаженном незадолго до ухода Фериха в горы. У каждой семьи тут был свой участок, где находили свой покой все предки рода. Обычно в виде пепла в вазах. А о людях напоминали либо обелиски с гравюрами, таблички.
— Помню я был совсем маленьким, — проговорил Ферих, глядя на ряды деревьев. — Когда жители собрались и приняли решение выделить место под кладбище. Но сначала засадить его красивыми деревьями, выделив каждому роду свой небольшой надел. Мы предполагали, что будем приходить сюда тёплыми солнечными вечерами и глядеть на своих усопших родителей.
Уж не знаю, какие он тёплые вечера имел ввиду. Как по мне, так сейчас было люто холодно на улице. Но я был единственный в физическом теле, так что волновало это только меня.
Ферих же с момента, как мы снова вышли из пещер на улицу, стал более сентиментальным. Много вспоминал о своей прошлой жизни, о жене и детях.
Мы его не перебивали. Лишь Рик изредка что-то уточнял у души артефактора.
Мне же было вообще не до того. Я постепенно восстанавливался после битвы. И это касалось не физического состояния, а именно морального. Никогда я ещё не дрался с таким количеством противников. В том числе, одновременно.
Я стал другим. Битва изменила меня. Исчезли сомнения, волнения, возможно, страх, если он был. Я переродился. Ещё раз. Но теперь остался в том мире, в котором был. Мне нужно было время, чтобы принять себя нового, чтобы научиться общаться с окружающими с точки зрения того я, которым я стал.
Перед выходом я собрал сферы, которые не успел впитать и положил в сумку. Их было не очень много, и не было каких-то редких, но всё равно этого было достаточно для того, чтобы продолжить жить не впроголодь, не считая каждую копейку, и не матерясь, получая очередной счёт.
Потом Йонир забрался обратно в кольцо, сказав только:
— Дня два меня не трогай вообще. Я спать.
Отлично! Он, блин, спать, а я — ехать. Чудесно.
Но на этот раз у меня были сферы, чтобы вызвать его. Я решил, что всегда буду носить при себе парочку синих, чтобы в случае чего иметь возможность призвать демона.
Меч привлекал к себе слишком много внимания. В полумраке пещеры, освещённой только жилами в стенах и наростами на полу, он сиял, излучая собственный свет. На улице, особенно в лучах солнца, всё было куда обыденней. И всё равно мой меч привлекал внимание. Он казался отдраенным и начищенным до блеска, а ещё… Ещё он оказался столь изящным, что я решил — сам император не отказался бы владеть подобным оружием.
И вот мы дошли к окраине Кремянки, где располагалось кладбище. Нет, конечно, шёл снова только я. Рик с Ферихом плавно летели, беседуя на далёкие от меня философские темы о смысле жизни и посмертном существовании. Йонир храпел в кольце, иногда даже мешая сосредоточиться. А я шагал.
— Хочу посмотреть на свою жену, — проговорил дух артефактора, безошибочно петляя между участков, чтобы найти свой. — Какая она стала? Какой ушла? — и тут он остановился, как вкопанный. — А дети!.. А вдруг они недолго прожили? И я сейчас узнаю об этом!
Я хотел поинтересоваться, имеет ли это какое-нибудь значение спустя столько лет? Но Рик меня опередил.
— Дружище, Ферих! Смотри туда! — и указал на огромную, чуть ли не в два человеческих роста статую, стоящую совсем недалеко от нас, практически в центре пространства. — Это же… ты?
Мы подошли. Действительно, массивная, слегка обшарпанная от времени статуя совершенно точно изображала Фериха. Он стоял, плавно раскинув руки, словно дарил что-то невидимое людям.
На табличке под статуей так и было написано:
«Дорогому Фериху, достойному гражданину, любимому мужу, отцу и настоящему герою! Он избавил город от монстров ценой собственной жизни! Вечная слава!»
Хм, — подумал я, глядя на это великолепие. — И как могло произойти, что люди постепенно об этом забыли? Что овеяли легендами горы и стали просто говорить, что оттуда не возвращаются?
Впрочем, уверен, что это не единственный случай в истории. Иногда люди через тридцать-сорок лет забывают, как жили в те времена, а помнят только слухи, легенды, и то, что им о тех временах рассказали. Тут же прошло значительно больше.
Из моих размышлений меня вырвали странные звуки. То ли вздохи, то ли всхлипы. Это чересчур расчувствовался Ферих. Причём, не своему памятнику, отнюдь. Он приник к надгробию жены, которая была изображена ещё молодой, но уже, видимо после того, как артефактор ушёл, потому что грусть из её глаз художник убрать так и не смог.
— Нам пора, — проговорил Рик, стараясь не смотреть на вызванную им душу. — Это не для чужих глаз.
— Погодите, —
