Ловец Мечей - Кассандра Клэр
Лицо Лин было неподвижным, как маска, но глаза гневно пылали.
– У меня в сумке есть обычная одежда. Если вы позволите мне воспользоваться тепидарием, я переоденусь…
– И будете расхаживать по территории дворца в качестве ашкарской девушки, что вызовет еще больше вопросов. Предлагаю вам переодеться в карете. До того, как въедете в город, конечно, если не хотите развлечь прохожих бесплатным зрелищем.
Лин хотела что-то сказать, но потом сжала губы – видимо, сообразила, что возражать нет смысла. Она вышла следом за принцем в коридор, на прощание бросив извиняющийся взгляд на Кела. Он подумал: интересно, за что она хочет извиниться перед ним? За сговор с Антонеттой? За то, что сунула ему записку от Короля Старьевщиков и ушла без объяснений? Однако он не мог не признать, что девушка, рискнувшая пойти против воли принца, обладает определенным мужеством, а он восхищался мужественными людьми. Кел улыбнулся, покачал головой и вытащил из рукава бумажку. Развернув записку, он пробежал глазами несколько строк, нацарапанных удивительно некрасивым почерком: «Мне известно о долге и „пауках“. Приходите, если хотите защитить своего принца».
Принц молчал, пока они с Лин шли по длинному коридору с мраморными стенами и полом, спускались по широкой лестнице. Наконец они вышли на улицу, навстречу яркому полуденному солнцу. В ту ночь, когда Лин впервые приехала в Маривент, небо затянуло облаками и сад кастель Митат был лишен красок. Сейчас она увидела, что он прекрасен. Деревянные решетки и стены здания были увиты розами, которые льнули к камню, как руки возлюбленной; в каменных вазах цвели золотистые маки; дорожки, петлявшие среди пышной травы, были обсажены пурпурным шалфеем. В центре двора журчал небольшой фонтан. На циферблате солнечных часов, отделанном разноцветной плиткой, была выгравирована строчка из старой кастелланской любовной песни: «Ai, las tan cuidava saber d’amor, e tan petit en sai» – «Увы, я думал, что мне все известно о любви, но как же мало я о ней знаю».
– А теперь, я полагаю, вы скажете мне, – начал принц, – что Бенсимон не предупредил вас о моем запрете приходить во дворец.
Лин, разумеется, видела его боковым зрением, хотя притворялась, будто рассматривает сад. Конор прислонился спиной к стене здания и упирался в нее ногой, обутой в сапог. Черные кудри живописно спадали на лоб, глаза в солнечном свете казались стальными. Цвет игл и клинков.
Лин ответила:
– Он меня предупредил.
Уголок рта принца дрогнул. Лин не могла понять, разгневала она его или позабавила.
– Я предлагаю вам выход, – сказал он, – но вы отказываетесь. И мне остается лишь гадать: что именно с вами не так?
– Только то, что я врач, – ответила Лин. – И как врач я хотела…
– Не имеет значения, чего вы хотели или не хотели, – оборвал ее принц. – Когда я приказываю вам что-то сделать, это не просто слова. Я считал, что ваш дед должен был объяснить вам это.
– Он объяснил. Но Кел – мой пациент. Мне нужно было удостовериться в том, что у него не возникли осложнения.
– Мы здесь, в Маривенте, не совсем беспомощны, – произнес Конор. – Каким-то образом нам удавалось до сих пор обходиться без вас, и почти все остались живы. – Он сорвал с плети цветок страстоцвета и повертел его в пальцах. Улыбнулся Лин, но взгляд его оставался ледяным. – Когда я говорю «больше не приходите во дворец», это не означает «если не хотите». Людей бросали в Ловушку за меньшее.
Из сада была видна Ловушка – высокий, узкий черный шпиль, пронзающий небо. Лин охватил гнев. Людей сажали в La Trecherie[24]без суда. Достаточно было слова принца, каприза короля или королевы. «Вот передо мной человек, – думала она, – который палец о палец не ударил для того, чтобы заслужить свое высокое положение и добиться могущества. Он считает, будто может требовать от других чего угодно, отдавать какие угодно приказы, потому что никогда не получал отказа. Он богат, удачлив, красив, поэтому считает, что весь мир принадлежит ему, что все люди – его рабы».
– Что ж, давайте, – сказала она.
– Что?
– Бросьте меня в Ловушку. Позовите стражников. Заприте меня в камере. – Лин вытянула руки перед собой, словно предлагая надеть наручники. – Свяжите меня. Если вы этого хотите.
Взгляд Конора скользнул от ее запястий к лицу, задержался на ее губах. Потом он отвернулся. Он слегка покраснел, и это удивило ее. Она не думала, что его можно шокировать.
– Прекратите, – буркнул принц, не глядя на нее.
Она опустила руки.
– Я знала, что вы не сделаете этого.
Лин заметила серьги в его левом ухе – небольшие золотые колечки, выделявшиеся на фоне смуглой кожи.
– Вы сумасшедшая. Нормальный человек не станет так рисковать, – вздохнул он. – Не ожидал, что Майеш выберет для моего кузена безумную девушку-врача, будь она хоть сто раз его внучкой.
Лин не смогла сдержаться.
– Он не ваш кузен.
После этих слов он снова посмотрел ей в лицо, и от его взгляда Лин стало страшно.
– Что сказал вам Майеш?
– Ничего. Я видела талисман. Для жителей Кастеллана это серебряная побрякушка, но я из народа ашкаров. Я разбираюсь в гематри. Кел – Киралар. Ваш Ловец Мечей.
Принц не пошевелился. Он стоял совершенно неподвижно, но от него исходила угроза. Он напомнил Лин змей, которых она видела в клетках на рыночной площади, – те точно так же замирали перед броском.
– Я понимаю, – произнес Конор. – Вы считаете, что вам известно нечто, могущее повредить мне. Повредить королевской семье. Вы думаете, будто приобрели власть надо мной. – Он расправил плечи. – Так что вам нужно? Деньги?
– Деньги? – Лин вдруг заметила, что дрожит от ярости. – Я не взяла ваше кольцо, когда вы предлагали его мне. И вы думаете, сейчас я буду требовать у вас денег?
– Майеш знает, что вам все известно, – вслух размышлял принц. – Значит, он считает, что вы нас не выдадите.
– Так и есть. Я не намерена никому об этом рассказывать. Я буду молчать ради Кела и ради своего деда. Но не ради вас. Мне безразличен дворец и королевская семья.
Лин развернулась и направилась к арке, которая вела из внутреннего двора на дорогу. За спиной у нее раздались торопливые шаги, и принц преградил ей путь. Она могла бы обойти его, но ей показалось, что это будет нелепо выглядеть – как будто они дети, играющие в «кошки-мышки».
– Вы меня ненавидите, – озадаченно произнес Конор. – Вы меня совершенно не знаете, и все-таки ненавидите. За что?
Лин взглянула ему в лицо. Для этого ей пришлось запрокинуть голову – он
