Башня Нерона - Рик Риордан
– Чем займешься первым делом? – спросил Гермес. – Уничтожишь парочку смертных? Или, может, спустишься на солнечной колеснице поближе к земле и поджаришь там все?
– Ой, а можно мне с тобой? – попросил Арес.
Я сдержанно пожал плечами:
– Наверное, просто навещу старых друзей.
– Девять муз, – с легкой завистью проговорил Дионис и кивнул. – Отличный выбор.
Но не об этих друзьях я думал.
– Что ж. – Зевс обвел взглядом зал – на тот случай, если кто-то из нас хотел простереться у его ног. – Совет окончен. Все свободны.
Олимпийцы стали один за другим исчезать, возвращаясь к своим божественным проделкам. Артемида ободряюще кивнула мне и растворилась во вспышке серебряного света.
Остались только мы с Зевсом.
Отец кашлянул в кулак:
– Я знаю, ты считаешь свое наказание слишком строгим, Аполлон.
Я не ответил. Изо всех сил я старался выглядеть вежливо и бесстрастно.
– Но ты должен понять, – продолжал Зевс, – что только ты мог низвергнуть Пифона. Только ты мог освободить оракулы. И ты сделал это, как я и ожидал. Страдания и боль, которые тебе пришлось вынести… прискорбны, но они были необходимы. Ты сделал все, чтобы я гордился тобой.
Интересный выбор слов: я сделал все, чтобы он гордился. Я был полезен, потому что он сохранил свое достоинство. У меня не защемило сердце. Это не было теплым и искренним примирением с отцом. Будем честны: некоторые отцы этого не заслуживают. Некоторые просто не способны на это.
Наверное, я мог сорваться и оскорбить его. Мы были одни. Возможно, он этого ожидал. Учитывая неловкость момента, он, может быть, даже не стал бы меня за это наказывать.
Но это не изменило бы его. И ничего не изменило бы между нами.
Нельзя изменить тирана, пытаясь поступить хуже, чем он.
Мэг никогда не удалось бы изменить Нерона, и мне никогда не изменить Зевса. Я могу лишь попытаться не быть таким, как он. Быть лучше. Более… человечным. И сократить время нашего общения до минимума.
Я кивнул:
– Я понимаю, отец.
Зевс, кажется, понял, что то, что я понял, вероятно, совсем не то, что понял он, но принял это как жест доброй воли. Собственно, что ему еще оставалось.
– Хорошо. Тогда… с возвращением домой.
Я поднялся с трона:
– Благодарю. А теперь, если ты позволишь…
Я растаял в золотой вспышке. Я знал несколько мест, где оказаться мне было бы гораздо приятней, и я намеревался посетить каждое.
Глава 37
Горелые маршмеллоу
Земляника, пинокль
Лагерь полукровок – моя любовь
Я бог, и поэтому могу разделиться на множество копий себя. И быть в самых разных местах одновременно.
По этой причине я не могу абсолютно точно сказать, какая из этих встреч была первой. Читайте в любом порядке. Мне хотелось снова увидеть всех друзей, где бы они ни были, и уделить им равное внимание примерно в одно и то же время.
Но первыми я должен упомянуть своих лошадей. Только не осуждайте меня. Я по ним соскучился. Они бессмертны и не нуждаются в пище. Также они не обязаны каждый день совершать путешествие по небу, чтобы солнце всходило и заходило: спасибо за это другим солнечным богам, которые по сей день приводят космические тела в движение, и еще этой… как ее… астрофизике. И все же меня беспокоило, что лошадей не кормили и не выводили размять ноги по меньшей мере полгода, а может, и год, и настроение у них, скорее всего, прескверное. Наверное, не нужно объяснять, почему нехорошо, когда солнечного бога везут по небу лошади в дурном настроении.
Когда я материализовался у входа в солнечный дворец, то обнаружил, что мои слуги покинули свои посты. Вот что происходит, когда не платишь им по золотой драхме в день. Я с трудом открыл дверь: за долгие месяцы мне пришло столько почты, что гора отправлений подперла створки. Счета. Рекламные листовки. Предложения завести кредитную карту. Приглашения поучаствовать в благотворительности для организаций вроде «Божественная воля» и «Дриады без границ». Наверняка Гермесу просто нравилось заваливать мой дом бумажной почтой. Придется с ним поговорить.
А еще я не успел отменить подписку на регулярные доставки с «Амазон», поэтому портик оказался заставлен посылками с зубной пастой, средствами для стирки, гитарными струнами, пустыми листами для записи табулатуры и лосьоном для загара с ароматом кокоса.
Внутри дворца опять стоял застарелый запах Гелиоса – так всегда случалось, когда я долго отсутствовал. Предыдущий владелец словно дымом пропитал дворец духом титана, едким и приторным, чем-то напоминающим спрей-дезодорант «Акс». Пришлось открыть окна и сжечь чуток шалфея.
На моем троне образовался слой пыли. Какие-то шутники написали на задней стороне спинки «ПОМОЙ МЕНЯ». Наверняка придурочные вентусы.
Лошади на конюшне были рады меня видеть. Они забили копытами в денниках, запыхали огнем и недовольно заржали, словно говоря: «Где, Аид побери, тебя носило?!»
Я покормил их любимой золотой соломой и налил вдоволь нектара в ведра. Каждую лошадку хорошенько почистил, пошептал на ушко всяких милых глупостей, и наконец они перестали лягать меня в пах – видимо, простили.
Было здорово заняться привычными делами – чем-то, что я делал уже миллионы раз. (Я об уходе за лошадьми. Не о том, чтобы терпеть, как меня лягают в пах.) И все-таки я не чувствовал себя прежним собой. По правде говоря, мне и не хотелось так себя чувствовать. И в своей конюшне мне было куда приятней и уютней находиться, чем на Олимпе.
Я разделил себя на несколько Аполлонов, и одного отправил в ежедневную поездку по небосводу. Мне хотелось подарить миру обычный день, показать всем, что я снова в седле и отлично себя чувствую. Никаких вспышек на солнце, засухи и пожаров – не сегодня. Просто Аполлон, занимающийся своим делом.
Я надеялся, что эта часть меня будет моим верным рулевым и поможет мне не терять головы, пока я буду посещать остальных.
В Лагере полукровок меня ждал шумный и очень теплый прием.
– ЛЕСТЕР! – скандировали обитатели лагеря. – ЛЕСТЕР!
– ЛЕСТЕР?!
– ЛЕСТЕР!
Я решил явиться к ним в облике старого доброго Пападопулоса. Почему не в потрясающем своим совершенством божественном теле? Или в образе одного из «Bangtan Boys»[43] или Пола Маккартни времен 1965 года? Я много месяцев ныл, что заточен в пухленьком прыщавом мясном мешке по имени Лестер, но теперь понял, что сроднился с этим телом. Когда мы познакомились с Мэг, она заверила меня, что внешность Лестера абсолютно нормальная. В тот момент эти слова меня ужаснули.
