"Та самая Аннушка". Часть вторая: "Это ничего не значит" - Павел Сергеевич Иевлев
— Так и есть, — подтвердила бабуся, — тут столько караванов ходит, что слепой не промахнётся. Накатали съезд. Но вообще, служивый, это симптом. Если тебя как следует с караванами покатать, то однажды сможешь и сам проехать. По большому счёту, проводники, глойти, м-операторы — один чёрт. Люди фрактала. Если чуешь кросс-локусы, то и Дорогу постепенно прохаваешь. Я таких видала.
— А что за операторы ещё? — заинтересовался я.
— А, забей, этих точно не встретишь. Они все на учёте и на службе. Всё, приехали, помоги вылезти, а то Доночка совсем уже никакая…
Я вылез из машины, встал на костыли, обошёл, поддержал под локоток старуху. Вид у неё действительно вымотанный до предела. Если во мне и есть способности глойти, то эта занятость меня однозначно не привлекает. Слишком похоже на перспективную карьеру упряжной лошади.
Убедился, что вахтовка и автобусы прибыли благополучно, проследил, чтобы запарковались.
— Подождите пока здесь, — сказал их главному.
— Там дети, они устали, голодные, не мылись неделю. У нас продукты кончаются…
— Я понимаю. Первым делом выясню насчёт вас. Уверен, как-то разместитесь.
Поковылял к гостинице. Надоели эти костыли, сил нет, — бредём с Донкой, две немощи. Старая да одноногий.
— Не очень-то вы спешили, — встретила нас в холле Аннушка. — Часа три назад вас ждала. Что там ехать-то было?
— Он первый раз на Дороге, — неожиданно заступилась за меня глойти. — Хорошо хоть не промахнулся нигде, а то могли бы и несколько дней проколупаться.
— Ладно, доехали и доехали. Я тут наняла ребят, они пригонят машины, которые мы бросили. Отдадим четверть груза — много, но выбирать не приходится. Мало ли, наткнётся кто-нибудь, приберёт себе. И не предъявишь потом ничего, в своём праве будет. Ты как, солдат, не хочешь стать почтенным караван-баши?
— Ты серьёзно? — удивился я.
— Серьёзней некуда, — Аннушка помахала брокеру, который как раз закрывает свой офис. — Керт, подойди, пожалуйста!
— Привет, — поздоровался он со мной и Донкой. — Добрались, я вижу?
— Объясни ему про статус трофея, — велела девушка. — То, что мне рассказывал сегодня. Только вкратце, без отсылок к прецедентам.
— В общем, — Керт присел на край стола и положил рядом портфель, — поскольку Мирон при свидетелях признал, что связан с работорговлей, то он, как бы это сказать… свободный приз. Работорговцы и все, кто имеет с ними дела, считаются вне закона.
— А что, есть какой-то общий для всех закон? — спросил я.
— И да, и нет. В каждом населённом срезе свои правила, которые обеспечивает аборигенная власть. Полиция, суд или что там у них. Но условные «люди Дороги» имеют свой неписаный кодекс. Его не раз пытались формализовать, сделать «писаным», но…
— Керт был главный энтузиаст этого дела, — со смехом перебила его Аннушка. — Общая валюта, единая товарная биржа, Межсрезовый банк, свод Законов Дороги… Прокатили эту идею с таким свистом, что ему до сих пор икается.
— А чего прокатили? — заинтересовался я. — Удобно же.
— Чёрта с два, — сказала Донка, — законников и полиции все в своих срезах наелись до рвоты. Малкицадак тогда сразу сказал: «Если мы примем Закон, то нам придётся назначить тех, кто будет следить за его соблюдением, ловить нарушителей, наказывать и судить. Нам придётся за свой счёт содержать людей, которые будут указывать нам, что делать, и принуждать к этому силой. Разве можем мы надеяться, что эти люди всегда будут судить по совести, не будут брать мзды и не станут решать свои проблемы за наш счёт? Разве не от этого дро́ма рома́ ушли на Дорогу?»
— Да, — кивнул Керт, — Малки был в большом авторитете тогда, а цыгане водили самые большие караваны. Когда они не подписались, то остальные сразу сказали: «Не, какой смысл? Либо все, либо никто». Я надеялся, что хотя бы по общим деньгам договоримся — у меня такой шикарный проект был, эх! Цифровая валюта на блокчейне, нулевая эмиссия, твёрдый курс, гарантированная дефляция…
— Не взлетело?
— Могло сработать, — вздохнул он, — я всех почти убедил. Но вмешалась Коммуна. Их представитель сказал, что они не допустят создания нового финансового центра вне их контроля. Хотите валюту — берите эрк. Не хотите — пользуйтесь бартером, как дикари, и не забывайте, чьи в лесу шишки. А непонятливым отрежем доступ ко всем услугам Коммуны: никаких порталов, никаких акков, никакого Вещества. Тогда ещё были акки и Вещество, так что все почесали репу и послали меня нафиг.
— Керт, — перебила его Аннушка, — это всё очень интересно, но давай по делу.
— Да, — кивнул тот, — караван Мирона. Законов, как я уже говорил, как таковых нет, но есть некие правила, которые все более-менее соблюдают. И главное из них — никаких дел с работорговцами. Если кто на этом запалился, то его любой может грохнуть, имущество затрофеить, и слова ему никто не скажет. В общем, караван теперь ваш. Твой и Аннушки. Хочешь продай, хочешь сам катайся.
— Я ж говорю, — кивнула она, — можешь стать караван-баши. Я тебе свою долю отдаю, нафига она мне? Донка, я думаю, не откажется, так что глойти у тебя, считай, есть.
— Говно вопрос, — кивнула старуха. — Но чтобы выходные на побухать-опохмелиться были! И денежки на это!
— Вот, — продолжила девушка, — одной проблемой меньше. Куда какой товар, лучше Керта никто не знает, на то он и брокер. Заплатишь за консультацию или в долю возьмёшь. Я серьёзно, солдат, это отличный шанс. Был ты нищий мародёр, а станешь серьёзный бизнесмен, караванщик. Будешь завидный жених, даже на одной ноге.
— Или на протез нормальный заработаешь, — подтвердил Керт. — Никто и не скажет, что одноногий.
— Заведёшь семью, настругаешь детишек, построишь дом, какой хотел, — миров много, подберёшь местечко. Чем не вариант?
— Так, — ответил я, — не надо петь сладких песен. Что бы там ни было, принимать решения с устатку, после суток за рулём, я точно не стану. Давайте пока срочные дела разрулим. Там в автобусах полторы сотни беженцев, в основном женщины с детьми. Их надо накормить, разместить, помыть, может быть, кому-то потребуется
