Питер Нэйл - Зов арены
— Нет, наверное, хватит. Поздно уже.
— У тебя какая-нибудь важная встреча?
— Нет.
— Присядь ненадолго.
Из чистого любопытства Соня так и сделала, бросив при этом еще один взгляд на Сэндаса с Алинор, которые сидели, склонившись друг к другу и ни на кого не обращая внимания.
— Ты познакомилась с Сэндасом только сегодня, да? — спросил здоровяк.
— Да. И что? — удивленно спросила Соня.
Ее собеседник пожал плечами:
— Странно все это.— Он оглянулся на Сэндаса с Алинор.— Мне это не нравится.
— Это дочь того вельможи, которого казнили? — уточнила Соня.
— Да…
— И что же ей нужно от Сэндаса?
Темные глаза мужчины поймали ее взгляд.
— Они знают друг друга уже давно. Сэндас никогда не говорил об этом, но я думаю, что они были любовниками. Он когда-то служил стражником во дворце. Думаю, именно там они и встретились.
— И что в этом такого ужасного?
— Ничего. Но теперь он служит Хавлату.
— А кто такой Хавлат? — спросила Соня.
Толстяк ответил ей мрачной, кривой улыбкой.
— Всего-навсего самый могущественный человек в городе. Беспощадный ублюдок. Прибрал к своим рукам всех, кто более-менее близок к власти. Сэндасу он не нравится, но Хавлат щедр, и я не думаю, что где-нибудь в другом месте Сэндас смог бы зарабатывать больше.
Соня уже начинала терять терпение:
— Мне-то что с того?
— Тебе — ничего, может быть. Меня мучает вот что… — Он ненадолго задумался. — Поскольку Эримиора казнили… Видишь ли, он был советником, а Хавлат — тоже советник. Публично казнить Эримиора — это совсем не просто. Хавлату необходимо было арестовать его, да еще при очевидцах. Я, конечно, не знаю, что там произошло, но могу поставить золотую булавку за то, что Алинор подозревает: дело нечисто. Она вот пришла к Сэндасу, а Сэндас служит Хавлату…
— Он опустил на стол раскрытые ладони.
— Просто у тебя богатое воображение,— фыркнула Соня.
— Надеюсь, что так. Сэндас мне нравится. Не так уж и часто мы видимся: я бываю в Аренджуне всего несколько раз в году. Сейчас я путешествую с караваном, который прибыл утром, а завтра, то есть уже почти сегодня, мы уходим. Надеюсь, что застану Сэндаса в живых, когда снова сюда вернусь. Я всегда рад нашим встречам, и мне будет его не хватать, если с ним что-нибудь случится.
— С ним будет все в порядке,— вставая, сказала Соня.— Он прекрасно может сам о себе позаботиться. Ты тревожишься просто потому, что уже поздно, а ты очень устал. День был бурным.
— Надеюсь, что ты права, Рыжая Соня.
— Береги себя… — Она внезапно рассмеялась.
— Я позабыла, как тебя зовут. Столько новых имен и лиц за один вечер…
— Медвежье Брюхо.— Он протянул руку.
— Ах, да! — Она улыбнулась: из-за его огромного волосатого Живота его так и прозвали.— Доброй ночи, Медвежье Брюхо
— Доброй ночи, Соня.
Они пожали друг другу руки, и Соня поспешила к выходу. У двери она снова оглянулась на Сэндаса и Алинор, и на миг ее охватило недоброе предчувствие, однако девушка отогнала мрачные мысли и решительно вышла на улицу.
Ночь была теплой, но не душной. Отовсюду доносились пьяные вопли и непристойные песни, поскольку жизнь на окраинах Аренджуна начиналась только с наступлением темноты, а на рассвете затихала: кто отправлялся на промысел в богатые кварталы, а кто отсыпался, чтобы ночью опять приступить к работе, обслуживая посетителей в тавернах или продавая свои ласки по более-менее сходной цене.
Соня бодро шла к снятому ею жилищу, расположенному неподалеку от «Драконьего Семени» . Она ни на миг не расслаблялась, хотя и не слишком тревожилась о своей безопасности.
Аренджун Порочный, где, казалось, со всего мира собрались воры, убийцы, сводники, клеветники и мошенники всех мастей, все же придерживался своеобразного кодекса чести.
Кроме того, Рыжая Соня могла постоять за себя, и лучшей защитой, как она знала по собственному опыту, была ее решительная, уверенная походка, а также кольчуга и висевший на поясе меч. В Аренджуне, как и повсюду, силу ценили и уважали, а Соня знала город как свои пять пальцев. Только чрезмерно пьяный, сумасшедший или отчаявшийся человек мог поставить на кон свою жизнь или здоровье, чтобы попытаться заполучить те несколько монет, которые могут оказаться в кошельке у вооруженного мечом прохожего.
Самый безопасный путь к дому, где поселилась Соня, проходил вокруг квартала по главной улице, освещенной редкими факелами и лампами, а самый короткий — по находившейся прямо перед ней улочке.
Это был узкий проход между двумя старыми строениями, заваленный мусором и совершенно не освещенный. Без малейших колебаний и предосторожностей (если не считать того, что она бездумно положила руку на рукоять меча) Соня повернула в проход.
Среди мусорных куч впереди послышались писк и возня. Пары горящих желтых и красных глаз, скользившие невысоко над землей, исчезали, едва она подходила поближе.
Пройдя половину пути, Соня услышала другие звуки: короткий кашель и приглушенный шепот. Она не стала ни ускорять, ни замедлять шаг, но покрепче сжала рукоять меча.
Опять шум — чуть слышный, и едва приметное движение во тьме. Да — и спереди, и сзади. Ноздри девушки раздулись, а сердце забилось сильнее, как всегда с ней бывало в предвкушении драки. Если они — кто бы это ни был — попытаются напасть на нее ради денег, то, весьма вероятно, им предстоит расстаться не только со своими кошельками, но и с жизнью.
Она сделала глубокий вдох, слегка замедлила шаг, и вдруг отовсюду послышались крики.
— Мы ее заловили! — спереди.
— Держите ее! — сзади.
— Давай, живее! — снова спереди, но другим голосом.
— Хватай ее, Чост! — еще один голос сзади.
Множество теней бросилось к ней, она, отпрыгнув в сторону, она прижалась спиной к стене, и ее меч, зашипев, как готовая к нападению кобра, вылетел из ножен и блеснул во тьме.
* * *Услышав свист выхваченного из ножен меча, незнакомцы, которых скрывала тьма, заколебались. Соня была начеку. Широко расставив ноги, она убедилась, что твердо стоит на земле, и свободной левой рукой быстро схватила кинжал. Полагаясь более на слух, чем на зрение, она следила за тем, как неведомые противники осторожно окружают ее. Стараясь дышать как можно тише, девушка слушала и наблюдала.
Приглушенные шаги. Тишина. Затем тихий шепот:
— У нее меч!
Тени замерли.
Что-то странное в звуках голосов озадачило Соню. Бросив взгляд налево и направо, она попыталась поточнее определить, далеко ли до нападавших.
Проходили мгновения, а тени все не осмеливались приближаться. Четверо против одного — и все же они чего-то боялись. Нервы у Сони были напряжены до предела, чувства обострены, сердце едва не выпрыгивало из груди — сейчас девушка была опаснее разъяренного хищника.
