Джулиан Мэй - Многоцветная Земля
Гудериан снова едва заметно пожал плечами.
– Будущие исследователи многое почерпнут для себя из ваших пионерских работ, – заявил полтроянец. Остальные гости поспешили высказать аналогичные замечания.
– Достаточно, достаточно, дорогие коллеги, – засмеялся Гудериан. – С вашей стороны было очень любезно навестить меня, старика. А теперь нас ожидает мадам Гудериан, которая уже давно накрыла на стол. Что же касается практических приложений моего скромного эксперимента, то я завещаю их более острым и проницательным умам.
Профессор Гудериан подмигнул внеземным гуманоидам и высыпал содержимое совка в корзину для мусора. Прах гиппариона крохотными островками плавал в капельках изумрудной слизи.
Часть первая. ОТБЫТИЕ
ГЛАВА 1
Сверкающие фанфары возвестили о начале празднества. Из ворот Шато-де-Риом показалась герцогская свита. Лошади гарцевали под всадниками, делали курбеты, но знатные дамы, бочком, по-амазонски сидевшие в своих седлах, чувствовали себя в полной безопасности: лошади были великолепно выезжены. Солнце сверкало и переливалось на золоте и драгоценных камнях, которыми были усыпаны чепраки и сбруя, а толпа рукоплескала всадникам.
В зеленовато-голубом отсвете монитора, на экране которого развертывалось красочное зрелище, каштановые волосы Мерседес Ламбаль казались темнее, чем обычно, а по ее тонкому лицу пробегали светлые блики.
– Туристы тянут жребий за право участвовать в процессии аристократов, – пояснила она Гренфеллу. – Им и невдомек, что быть простолюдином гораздо интереснее. Разумеется, все главные лица у нас профессионалы.
Жан, герцог де Берри, поднял руку, приветствуя ликующую толпу. Он был в широком плаще синего цвета, цвета семейства де Берри, усыпанном геральдическими лилиями. Рукава завернуты, и обшлага богато украшены шитьем. Белые штаны, туго обтягивавшие ноги герцога, сверкали золотыми блестками. Шпоры также золотые. По правую руку от герцога ехал принц Шарль Орлеанский. В его одеждах королевский пурпур соседствовал с черным и белым, а тяжелая перевязь из золотой парчи позвякивала крохотными бубенчиками. Остальные высокородные господа из свиты, словно пестрая стая певчих птиц по весне, следовали за благородными дамами.
– А нет ли здесь риска? – осведомился Гренфелл. – Лошади с неопытными всадниками? Признаться, я думал, что вы больше увлекаетесь роботами.
Ламбаль мягко возразила:
– Здесь все должно быть по-настоящему. Ведь это Франция, какой она была и есть. Лошадей специально разводят за их ум и уравновешенность.
В честь праздника весны помолвленная принцесса Бонни и все ее фрейлины были одеты в малахитово-зеленый шелк Высокие прически придворных дам по моде начала XV века были покрыты металлической сеткой из тонких позолоченных проволочек, унизанных драгоценными камнями. Проволочные уголки выступали из тщательно заплетенных в косы волос, уложенных наподобие кошачьих ушек. Проволочная сетка, украшавшая прическу принцессы, была еще более диковинной: на висках проволочки выступали двумя рогами, а сверху все сооружение было изящно задрапировано тончайшей белой тканью.
– Девочки с цветами – на выход, – произнес Гастон, находившийся в другом конце рубки управления.
Мерси Ламбаль сидела неподвижно, с увлечением наблюдая за блестящим шествием. Антенны на ее шлеме казались причудливым головным украшением, по сравнению с которым прическа средневековой принцессы там, у замка, выглядела как скромный убор простолюдинки.
– Мерс, – повторил директор с мягкой настойчивостью, – девочек с цветами – на выход.
Мерседес медленно протянула руку и включила канал церемониймейстера.
Снова прозвучали фанфары, и толпа туристов-простолюдинов восторженно ахнула. Множество девочек с ямочками на пухлых щечках, в коротких розово-белых туниках выбежали из сада с корзинами цветущих яблоневых веток. Они осыпали цветами дорогу перед процессией, а флейты и тромбоны выводили одну веселую мелодию за другой. Жонглеры, акробаты и пляшущий медведь создавали в толпе праздничную неразбериху. Принцесса посылала толпе воздушные поцелуи, а герцог время от времени бросал золотые монеты.
– Придворные – на выход, – скомандовал Гастон.
Женщина за пультом управления осталась неподвижной. Брайану Гренфеллу было видно, как капельки пота выступили у нее на лбу и увлажнили пряди каштановых волос. Рот Ламбаль был сжат.
– Мерси, что с тобой? – шепотом спросил Гренфелл. – Что-нибудь не так?
– Нет, ничего, все в порядке, – ответила Мерседес. Голос ее звучал хрипловато, и в нем явственно слышалась напряженность. – Придворные вышли, Гастон.
Трое молодых людей в зеленом галопом выскочили из леса навстречу процессии. В руках у них были охапки веток с нежными, недавно распустившимися листьями. С милым щебетом дамы разобрали ветки и сплели из них венки, которыми увенчали кавалеров. Те не остались в долгу и сплели изящные венки для дам. Между тем кавалькада приблизилась к лужайке, посреди которой уже был водружен майский шест, увитый лентами и зеленью. По команде Мерси Ламбаль босоногие девушки и улыбающиеся юноши раздавали цветы и зеленые побеги в толпе, окончательно потерявшей голову от праздничной суеты.
– Зелень! Кому зелень для праздника мая!
По команде Мерседес герцог и свита запели:
C'est le mai, c'est le mai,
C'est le joli mois de mai!1
[Это май, это май,
Мой веселый месяц май! (фр. )]
– Опять фальшивят! – недовольно заметил Гастон. – Добавьте голосов и давайте жаворонка, пусть себе вьется, и несколько желтых бабочек.
Переключившись на канал церемониймейстера, Гастон распорядился:
– Эй, Мену, уберите зевак, чтобы не толпились перед лошадью герцога, и следите за ребенком в красном. Похоже, ему не терпится позвонить бубенчиком с герцогской перевязи.
Мерседес Ламбаль добавила голосов. Вся толпа подхватила песню, популярную еще со времен коронации Карла Великого. Нажатием кнопок на пульте Мерседес наполнила пением птиц благоухающий сад, и по ее сигналу из искусно замаскированных клеток вылетели бабочки. Уже не по распоряжению директора, а от себя она послала напоенный ароматами весеннего сада ветерок, чтобы тот принес прохладу туристам из Аквитании, Нистрии, Блуа, Фуа и всех остальных «французских» планет Галактического Содружества, прибывших вместе с франкофилами и специалистами по истории средних веков из всех уголков различных миров, дабы приобщиться к блеску и славе древней Оверни.
– Им было слишком жарко, Брай, – заметила Мерседес, обращаясь к Гренфеллу. – Ветерок освежит их.
Брайан с облегчением отметил, что голос Мерс звучал более спокойно.
